Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)
Глава 9. Необычная форма обучения
Скорый поезд мчался по направлению к Москве. Размеренно стучали колеса, а за окном мелькали пожелтевшие поля. Джи бросил на меня свой глубокий взгляд, который, казалось, видел меня насквозь, и сказал:
– Перед тобой открывается возможность пойти по Пути внутреннего изменения. Это означает, что ты должен побороть старого Касьяна, который заполонил пространство твоей души. Неизвестно, удастся ли тебе? Ты должен научиться не отождествляться с теми событиями, в которые ты попадаешь. Иначе очень скоро ты растеряешь свое “я” среди тех соблазнов, которые встретишь в Москве. Постарайся помнить себя: того, кто собрался учиться.
В тебе живет несколько человек. Один из них любит женщин и развлечения, другой привык сидеть в углу, медитируя на сияние души, а тот, который хочет работать над собой, только начал формироваться. И вот ему придется вести борьбу со всеми другими, которых в тебе множество. Если ты победишь в этой длительной и беспощадной борьбе, то достигнешь совершенства, если нет – упустишь свой шанс до нашей встречи в следующих инкарнациях.
– Я не намерен ждать до следующей инкарнации. Хочу достичь Просветления в этом воплощении, – уверенно ответил я, не понимая, к чему он клонит.
– Тогда у тебя не так уж много времени, – напомнил он.
– С чего мне начать?
– Тебе придется исследовать московский алхимический лабиринт. Каждая встреча в нем будет на вес золота. Если ты хочешь проникнуть в глубину неизвестного учения, тебе придется заняться “археологическими раскопками” и найти всё то, что заложено в ритуальные фигуры.
– Что же я буду искать?
– Тайное знание. Или его осколки.
Я ждал более конкретных указаний, но Джи снова углубился в “Философию свободы” Бердяева. “Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что”, – вспомнил я и больше не задавал вопросов.
Тем временем поезд подъехал к Москве. Мое сердце сильно билось от радости. Джи взял свою дорожную сумку на плечо и быстро зашагал по асфальтовой платформе, я последовал за ним. Через час он уже открывал дверь Феиной комнаты длинным ключом, который висел на брелке с небольшим белым скелетом.
В комнате звучала негромкая музыка. Я увидел Фею, не дыша склонившуюся над мольбертом. Картина, над которой она работала, казалась окном в иное измерение, откуда в пространство комнаты взирали таинственные очи древнего божества.
– Наконец-то ты вернулся, – сказала радостно Фея, оторвавшись от мольберта, и золотые искорки заблестели в ее глазах, – я уже давно сижу без денег.
– Ах ты, моя дорогая! Сейчас мы пойдем в магазин и купим для тебя всевозможной еды, – сказал Джи, обнимая ее.
– Сейчас вечер или утро? Я так и не ложилась спать.
В это мгновение она наконец-то заметила меня, и на ее лице появилось кислое выражение; я сразу понял, что мой прошлый визит оставил тягостное впечатление.
– В этот раз я буду подобен легкой тени на стене, – произнес я извиняющимся тоном и проскользнул в комнату, боясь остаться снаружи.
Через несколько минут Джи позвал меня прогуляться в магазин, взяв с собой большой пакет с изображением египетских пирамид.
По дороге он заметил:
– Если ты хочешь проникнуть в Зазеркалье, то постарайся найти общий язык с Феей: она является первой алхимической фигурой, которая стоит на твоем пути. Фея может стать дверью в пространство Древнего Египта, и если ты сможешь заслужить ее доверие, то она откроет тебе свой внутренний мир.
– Ну, это у меня легко получится, – с напускной уверенностью заявил я.
– Дай-то Бог.
Вернувшись из магазина, я поставил сумки с провизией на пол и сразу решил поговорить с Феей о потустороннем.
– Не могли бы вы помочь мне проникнуть в иное измерение? – с мольбой в голосе произнес я.
– Ты вначале пообтешись в Москве, а потом посмотрим, – нахмурилась она, и в ее глазах отразилась безмолвная пустота
– Может быть, мне для начала приготовить обед? – осторожно предложил я.
– В своем доме я готовлю сама, – отрезала она и вышла на кухню.
“Не очень удачная попытка”, – отметил я.
– Приготовить на кухне обед означает занять в доме одну из центральных позиций, – заметил Джи, – а также дает возможность просочиться в дом. А она пока хочет оставить за собой право пригласить тебя или отказать в гостеприимстве.
– Как у вас все сложно! – простонал я.
– Пора тебе отвыкать от деревенской сиволапости.
Я надулся и молча уставился в пол.
– Обида – одно из главных препятствий, которые всегда будут останавливать тебя на Пути, – заметил Джи.
При этих словах я поспешно достал дневник и стал выплескивать негодование на белую бумагу, наблюдая, как она темнеет, теряя свежесть и чистоту. Когда в душе моей стало посветлее, Джи неожиданно произнес:
– Сегодня я познакомлю тебя с Сиреневым бульваром, где находится важный мистический салон. Хозяевами этого салона являются Розалита – дама с большим эзотерическим опытом – и ее близкий друг Чера.
– Чем же они интересны? – полюбопытствовал я.
– Розалита в студенческие годы с энтузиазмом искала Просветления. Будучи весьма привлекательной особой, она пользовалась большим успехом в среде эзотерического андеграунда. Я встретился с ней у моего приятеля, изучавшего индийскую философию. Увидев ее стремление к развитию, я стал брать ее с собой в алхимические пространства. Благодаря особым качествам своей души она глубоко вошла во внутренний круг московских адептов и в какой-то момент была посвящена в духовное рыцарство. Перед тобой стоит задача – достать сокровище, сокрытое в ее душе, и получить от нее посвящение в тайны мистической жизни.
– Обучаться у благородной дамы гораздо приятнее, чем вести заумные беседы с адептами, – заметил я.
– Сегодня ты уже попытался выведать тайну у одной дамы, – улыбнулся он.
– А кто такой Чера?
– Мистик, один из самых талантливых в Москве, сын отставного генерала. Однажды на Старом Арбате я заметил высокого молодого человека с огромным черным котом на плече, который небрежно играл пушистой лапой с его длинной косой. Он сидел на ящике из-под бутылок, а перед ним на асфальте расположилась пестрая компания хипов, жадно ловивших каждое его слово. Он показался мне человеком незаурядным, я легко познакомился с ним и привел к себе домой. В течение нескольких лет я водил его по алхимическому лабиринту, знакомя с фрагментами неизвестного учения. Если ты охотишься за тайным знанием, то тебе надо будет найти глубокий контакт с его душой.
– Попробую, – сказал я, не проявляя особого энтузиазма.
– Вы родились с ним в один год, в один и тот же месяц и день, и для меня интересно пронаблюдать, как вы будете взаимодействовать. Если ты сможешь добыть у Черы хоть крупицу знания, то это будет великой удачей.
– Не думаю, что они обрадуются твоему появлению, – промолвила Фея, посматривая на меня из-под длинных ресниц.
Ее голос медленно доносился до меня, словно она говорила из Зазеркалья.
– Нам надо срочно выходить, – произнес Джи и, не успел я опомниться, как он исчез за дверью. Боясь упустить свой шанс, я бросился за ним по лестнице, перепрыгивая через ступени, но, выскочив на улицу, нигде не нашел его. Тогда я бросился бежать к метро “Авиамоторная”, но и там его не было, и только спустившись на эскалаторе вниз, я увидел его на пустой платформе. Он чуть улыбнулся и укоризненно произнес:
– Если ты так медленно будешь двигаться в алхимическом лабиринте, то застрянешь там до конца жизни.
Когда на улицы города опустился вечерний сумрак, мы оказались возле безликого двенадцатиэтажного дома, где жили хранители тайного знания. Следуя за Джи, я осторожно проскользнул в подъезд, и мы поднялись на седьмой этаж.
Ответом на наш долгий звонок был неистовый собачий лай. Я невольно отступил. Нам открыла изящная дама средних лет. В ее светлых глазах сквозил легкий холодок, а из-за спины свирепо рычал огромный черный пес.
– Проходите, добрых людей собака не кусает, – пообещала она, удаляясь по коридору.
Обстановка мистического дома ничем не привлекла моего внимания, так же как и его обитатели. Заглянув в комнату, я увидел Черу – худого, длинноногого, в клетчатой рубахе и потертых джинсах, сидящего в кресле с книгой. Он выглядел странно приглаженным человеком – в круглых очках, с жидкой рыжеватой бородкой. Его льняные волосы нелепо свисали на сутулые плечи. Мне показалось, что он мягок, прозрачен и вместе с тем неуловим для меня. Но, как ни разглядывал я их любопытным взором, ни в глазах Черы, ни в глазах Розалиты я не уловил ничего потустороннего. Сын Розалиты Кукуша, высокий неуклюжий подросток, даже не обратил на меня внимания. Нехотя оторвавшись от чтения, Чера налил нам китайского чаю из изящного фарфорового чайника и вновь сел в кресло. Затянувшись толстой гаванской сигарой, он бросил на меня равнодушный взгляд и без явного интереса спросил:
