Анастасия Новых - Сэнсэй IV. Исконный Шамбалы
Сэнсэй передал мне блокнот и авторучку.
— Ну-ка, ну-ка, — с видом спеца, тут же взял у меня блокнот Женька.
Рисунок пошел по рукам нашей заинтригованной компании. Каждому хотелось рассмотреть его поближе.
Николай Андреевич, внимательно глянув на чертеж и передав его Володе, проговорил:
— Если Архонты сотворили этот «клинок Аримана», то, учитывая их расчеты на далекое будущее, можно предположить, что он создавался не для одноразовых целей.
Стас наигранно почесал затылок и проговорил.
— Да, всё-таки в школе надо было лучше учить географию. А то чувствуешь себя полным дураком!
— Так похудей! — тут же ляпнул Женька.
— Не понял, зачем?
— Будешь чувствовать себя худым дураком!
Коллектив расхохотался и стал расходиться по местам.
— Да, так что там по поводу этой «леди Свободы», которая была не «леди»? — напомнил Сэнсэю Виктор.
— Да, да, да, — протараторил Женька. — Мы остановились на том, как это маменькино чадо приехало в Египет.
— Приехало, — с улыбкой подтвердил Сэнсэй и продолжил дальше своё повествование. — И первое, что поразило молодого Фредерика Бартольди — это монументальные колоссальные статуи, которые пережили тысячелетия. В нём загорелось желание самому построить нечто эдакое такое грандиозное, чтобы увековечить своё имя, чтобы о нём говорили как о величайшем мастере. В общем, амбиций было много, но талантом, как говорится, Бог его не наградил. Однако под рукой всегда были «всесильные мамины родственнички».
В это время шло строительство Суэцкого канала. Фредерика свели с «главой» данного строительства — Фердинандом Лессепсом. И он высказал ему свою «гениальную идею», дабы увековечить величие данного строительства, установить при входе в Суэцкий канал огромную статую, которая была бы вдвое больше знаменитого Большого Сфинкса, и служила маяком. И поскольку эта идея попахивала неплохой личной прибылью для самого Лессепса, тот, естественно, поддержал его в этом вопросе.
Фредерик взялся за разработку варианта этой статуи, чтобы представить копию-макет на рассмотрение египетскому правительству, с которого и планировалось скачать большие деньги за этот проект. Но так как ничего своего в голову не лезло, он решил просто позаимствовать идею у знаменитых скульпторов других эпох, в частности у древних греков, создавших одно из семи чудес света — Колосс Родосский — прекрасного юношу, популярного в греческой мифологии, бога солнца Гелиоса, сына титана Гипериона. Эта гигантская статуя, смотрящая в море, была возведена около 280 года до новой эры на входе в гавань греческого острова Родос и впоследствии частично разрушена землетрясением.
Между прочим, эту идею «греческого варианта» подсказал Фредерику тот же Лессепс… Ассоциируя себя не иначе как с древним скульптором Харесом, создавшим эту знаменитую скульптуру, молодой Фредерик тоже вылепил свой маленький «Колосс» — макет стройного женоподобного юноши с венцом на голове. А потом, не мудрствуя лукаво, по совету Лессепса, который довольно хорошо знал и разбирался в символике, философии и закрытой истории ордена «Вольных каменщиков», добавил к этому образу атрибутику популярного древнеиранского бога Митры.
— А чем им этот бог так приглянулся? — поинтересовался Виктор.
— Митра в буквальном переводе с авестийского означает «договор», «согласие». В древности его связывали с идеей договора, позже почитали как бога солнца. Но Архонты же большие любители всё переиначивать на любимую ими аримановскую философию. Поэтому они перевернули, бывший некогда популярный положительный для людей персонаж Митры, на свой манер… Позже расскажу подробнее об этом… Короче говоря, так у статуи Фредерика появился факел в руке, а на её голове семилучевая корона. Дополнив традиционной для тех мест одеждой, Фредерик через Лессепса представил проект статуи в виде макета правителю Исмаилу-паше, предложив ему на выбор два названия для своего «шедевра» — «Прогресс, несущий свет в Азию» или «Египет, несущий свет в Азию».
— Несущий свет в Азию?! — удивлённо повторил Николай Андреевич, очевидно попутно размышляя о чём-то своём.
— Кстати говоря, по поводу названия, как оно родилось, — заметил Сэнсэй. — Как-то за очередным званым ужином у Лессепса, на котором присутствовал и Фредерик, речь зашла о политике и модных предпочтениях нынешних французов. В том числе обсуждалась и знаменитая в то время картина «Свобода, ведущая народ» видного представителя французского романтизма, живописца Эжена Делакруа…
— Картина Делакруа? А что там нарисовано? — поинтересовался Костик.
— Картина посвящена баррикадным боям июльской революции в Париже 1830 года. Там изображена полуобнаженная молодая женщина в античной одежде, которая в правой руке поднимает трехцветное республиканское знамя, а в левой держит оружие. Она призывает следовать за собой на баррикады. А за ней идут вооруженные парижане. В этой-то женщине по замыслу художника и воплощался образ Свободы.
— Свобода, ведущая народ на баррикады, — задумчиво промолвил Николай Андреевич. — Хм, тонкая материальная подмена духовных ценностей. Прямо готовый лозунг Архонтов. Ведь по сути получается, что «свобода» ведёт на смерть простых людей за реальную свободу маленькой группки, страдающей гипертрофированной манией величия…
— Кто бы в этом сомневался, — кивнул Сэнсэй. — Там и картина не простая, с определённым подтекстом. Ну, да мы сейчас не об этом. Так вот, после того званого ужина и родилась идея назвать статую схожим по конструкции текстом. Так, благодаря этой картине «Свободы, ведущей народ» и возникло название «Прогресс, несущий свет в Азию». Но как Бартольди не старался, Исмаил-паши отклонил его предложение по поводу сооружения такой гигантской статуи. Основная причина отказа, конечно, была в том, что статую предполагалось строить за счёт египетской казны. А как вы знаете, та казна быстро иссякала, благодаря строительству Суэцкого канала. Но в этом отказе таилась и значительная доля религиозных мотивов.
Короче говоря, ничего так и не добившись в Египте, Фредерик Бартольди уехал домой во Францию, а Лессепс остался в Египте достраивать канал. Но эта совместная идея не была забыта. Она нашла своё новое воплощение во многом благодаря влиятельному человеку Эдуарду де Лабуле — французскому сенатору, юристу, историку, члену ордена «Вольных каменщиков», почитателю американской политической системы. Именно от него, на одном из заседаний его «демократического» кружка, Фредерик услышал о приближающейся знаменательной дате — столетии обретения независимости США, и о его сожалении о том, что в такой «Свободной стране» отсутствуют подлинные шедевры искусства, посвященные Свободе, которыми располагала Франция. Бартольди, естественно, решил устранить этот «недостаток». Посовещавшись со своими «друзьями» по совместным «египетским мытарствам», было решено дать новый импульс данному проекту и посвятить в тонкости этого дела Эдуарда де Лабуле.
Сейчас в истории активно пропагандируется, что именно Эдуарду де Лабуле принадлежит идея создать статую Свободы и подарить её США в честь юбилея и в знак дружбы между народами двух стран и замалчивается египетская история происхождения данной статуи и участие в этом деле Фердинанда Лессепса, слава и имя которого после строительства Суэцкого канала, были очернены «панамским скандалом», когда получили огласку многие его темные дела. Хотя Лессепс не только стоял у истоков создания этой статуи, но и непосредственно участвовал в проекте создания «статуи Свободы» для США.
Задействование в реализации проекта такой фигуры как Эдуард де Лабуле качественно изменило подход к самому делу. Он не просто рассчитал политический ход этой компании, но и подключил «своих» людей. Сооружение данной статуи, естественно, требовало больших средств. Для их сбора, а также для «координации действий» был учрежден целый «Франко-Американский союз», главой которого стал Лабуле. Причём заметьте, французский комитет в Париже, который взялся за организацию сбора средств во Франции и создание самой статуи, возглавил не кто иной, как Фердинанд Лессепс. А американский комитет, который брался за сбор средств в США и строительство пьедестала для статуи возглавил юрист Вильяме Эвартс.
— Короче говоря, одна «банда», — с едва заметной усмешкой отозвался Володя.
— Не будем вдаваться в подробности, какие дела прокручивались под видом сбора средств на данный проект… — заметил Сэнсэй.
— Понятное дело. Просто так, ради душевных желаний такие «зубры» бы не взялись за этот проект, — вновь прокомментировал Володя. — А этим Эдуардом де Лабуле поди закрывали свои «бреши» от подглядывания любопытной общественности.
— Действительно, что закрывали, — кивнул Сэнсэй. — Основная роль в создании статуи сейчас приписывается Фредерику Бартольди. Хотя кто действительно вложил в эту статую умение и талант и сделал основную работу, так это французский инженер Гюстав Эйфель, которому поручили спроектировать массивную железную опору и поддерживающий каркас статуи. Пьедестал для статуи был спроектирован американским архитектором Ричардом Моррисом Хантом.
