Самаэль Веор - Великое Восстание
Теории с течением времени выходят из моды и мы обнаруживаем, что то, что мы учили в школе, — бесполезно; в итоге, никто ничего не знает.
Концепции правой или левой амплитуды маятника устаревают как женская мода. Все эти концепции выработаны в уме, вещи, которые происходят на поверхности нашего понимания, — бессмысленность и тщеславие интеллекта.
Любая психологическая дисциплина противопоставляется другой дисциплиной, любой логически построенный психологический процесс противопоставляется другим похожим процессом и, в конечном счете, что остается?
Реальность, истина — вот что нас интересует, а не маятник, это нельзя найти в колебаниях теорий и убеждений.
Истина — это неизвестное от мгновения к мгновению, от момента к моменту.
Истина не находится на правой или левой крайности, она — в центре маятника.
Когда Иисуса спросили: «Что есть истинна?», — он промолчал. Когда Будду спросили тот же вопрос, он отвернулся и ушел.
Истина — это не мнения или теории, не предубеждения правой или левой крайности.
Концепт, который может быть выстроен умом о том, что есть истина, — никогда не будет истиной. Понимание идеи о истине, которая у нас может быть, — никогда не будет истиной.
Мнение, которое может у нас быть о истине, какое уважаемое бы оно не было, — некоем образом не истина.
Ни духовные течения, ни их материалистические оппоненты никогда не приведут нас к истине.
Истина — это что–то, что должно быть пережито непосредственно, также как когда мы суём палец в огонь и он обжигается, или когда мы пьём воду и захлёбываемся.
Центр маятника находится внутри нас и это там, где мы должны непосредственно найти и испытать Реальность, Истину.
Мы должны непосредственно исследовать себя, для того чтобы открыть и глубоко познать себя.
Опыт Истины приходит только тогда, когда мы ликвидируем нежелательные элементы, которые вместе составляют «меня».
Истина приходит только с ликвидацией ошибки. Только уничтожая «я», «мои ошибки», «мои предубеждения и страхи», «мои страсти и желания», «мои мнения и похоть», всякого типа интеллектуальные упрямства и самонадеянность, — приходит к нам опыт Реальности.
Истина не имеет ничего общего с тем, что было или не было сказано, или с тем, что было или не было написано. Она приходит к нам только, когда «я» умирает.
Ум не сможет найти истину, потому что он её не знает. Ум не сможет узнать истину, — он никогда её не знал. Истина приходит к нам спонтанно, когда мы ликвидируем все те нежелательные элементы, которые составляют «меня», «я».
Пока Сознание остаётся закупоренным в «я», оно не сможет испытать то, что есть реальность, то, что находится вне тела, вне привязанностей и ума, то, что есть Истина.
Когда «я» превращается в космическую пыль, Сознание освобождается, оно окончательно просыпается и непосредственно испытывает Истину.
Великий Кабир Иисус правильно сказал: «И ПОЗНАЕТЕ ИСТИНУ, И ИСТИНА СДЕЛАЕТ
ВАС СВОБОДНЫМИ.» (от Иоанна 8:32)
Какая нам польза в знании пятидесяти тысяч теорий, если мы никогда не испытываем Истины?
Любая интеллектуальная система — очень уважаема, но у каждой системы есть противоположная система, и ни та, ни другая не есть Истина.
Лучше исследовать себя, для того чтобы познать себя, чтобы в один день мы смогли непосредственно испытать реальность, ИСТИНУ.
Глава 6
Концепция и Действительность
Кто или что может гарантировать, что концепция и действительность полностью схожи?
Концепция (или понятие) — это одно, а действительность — другое. Существует наклонность переоценивать наши собственные концепции.
Чтобы Действительность была такой же как наше понятие — это почти невозможно. Однако, загипнотизированный своими собственными концепциями ум всегда предполагает, что понятие и действительность — это одно и то же.
Любой, правильно сконструированный психологический процесс, который использует точную логику, противопоставляется другому, хорошо сформулированному при помощи той же супер–логики. И что тогда?
Два ума, жестко натренированные, непробиваемые интеллектуалы, спорят между собой, наслаждаясь дискуссиями того или этого факта реальности; каждый верит, что только его концепции точные, а у другого они фальшивые. Кто прав? Кто честно даст гарантию, что тот или этот прав? Кто докажет, что концепция и действительность одинаковы?
Бесспорно, каждая голова — это свой отдельный мир. В каждом из нас есть своего рода папский, диктаторский догматизм (от перев.: не допускающий возражения), который упорно продолжает верить в полное равенство концепции и действительности.
Как бы хорошо не были бы сконструированы рассуждения, ничто не может гарантировать абсолютное сходство между концепцией и действительностью.
Те, кто заключают себя в любой интеллектуально–логический процесс, всегда хотят, чтобы явления реальности и выработанные ими концепции совпадали, но это есть результат галлюцинирующего разума.
Оставаться открытым новым вещам — эту способность трудно обрести обыкновенному человеку. Люди, к сожалению, любят находить и видеть во всех природных явлениях только свои собственные предубеждения, идеи, мнения и теории. Никто не знает как быть восприимчивым, видеть новое ясным и непредвзятым умом.
Лучше, если явления будут говорить с мудрецом. К сожалению, мудрецы этого времени не знают как рассматривать явления. Они только хотят видеть в них подтверждение всех своих предубеждений.
Хотя это кажется неправдоподобным, современная наука ничего не знает о природных явлениях.
Когда мы рассматриваем естественные явления, ища в них исключительно свои собственные концепции, мы конечно же будем видеть эти концепции, но не увидим само явление.
Тем не менее, глупые ученые галлюцинируют своими пленёнными интеллектами, глупо думая, что каждый их концепт полностью эквивалентен тому или этому наблюдаемому явлению, когда действительность отличается.
Неопровержимо, что наши утверждения отвергаются всеми теми, кто заключил себя в тот или иной логический процесс. Несомненно, папское и догматическое условия интеллекта не когда не согласятся, что любая правильно выработанная концепция в точности не совпадает с реальностью.
Сразу как ум наблюдает за явлением, полученным через его чувства, он немедленно вешает ярлыки с тем или иным научным термином, что с уверенностью служит только для прикрытия дыр его собственного невежества.
Ум, на самом деле, не знает как быть восприимчивым к чему–то новому, но он знает как выдумать очень сложную терминологию, претендующую обманчиво квалифицироваться в том, в чем он несомненно невежественен.
Говоря в тоне Сократа, мы сказали бы, что ум не только не знает, но он даже не знает, что он того не знает.
Современное умозаключение — страшно поверхностное. Оно специализировалось в выдумывании сверх трудных терминов, чтобы скрыть свое собственное невежество.
Наука подразделяется на два типа: первый — это ничего, кроме разложения многих субъективных теорий; второй — это чистая наука великих просветленных, Объективная Наука Существа.
Несомненно, нельзя войти в амфитеатр космической науки, если сначала не умер внутри себя.
Необходимо удалить все нежелательные элементы внутри нас, которые вместе составляют «себя», «меня», «я» психологии.
До тех пор пока Высшее Сознание Существа закупорено внутри «Меня», внутри «моих» собственных субъективных концепций и теорий, будет совершенно невозможно непосредственно осознать внутри себя суровую реальность естественного явления.
Ключ к природной лаборатории находится в правой руке Ангела Смерти.
У явления «рождение» мы можем научиться только немногому, а у «смерти» — мы можем научиться всему.
Неоскверненный храм чистой науки находится в глубине черного склепа. Если семя не умрет, растение не родится. Новое приходит только со смертью.
Когда Эго умирает, Сознание просыпается и видит действительность всех природных явлений так, как они есть сами по себе.
Сознание знает то, о чем у него есть свой непосредственный опыт, — суровую реальность жизни вне тела, приложений и ума.
Глава 7
Диалектика Сознания
В Эзотерической Работе, имеющей дело с ликвидацией этих нежелательных элементов, которые мы носим внутри, часто возникают раздражение, усталость и скука.
Бесспорно, нам всегда нужно возвращаться в исходную точку и переоценивать фундамент нашей психологической работы, если мы по–настоящему хотим радикально Измениться.
