Жанна Гийон - Автобиография
После всего, что я сделала, и будучи не готовой возвратиться во Францию, они обращались со мной крайне оскорбительно. Не было ни одной басни или лживой клеветы, которую бы они не употребили с целью завоевать доверие людей и унизить меня. Кроме того, что у меня не было возможности сделать правду обо мне известной во Франции, наш Господь вызвал во мне желание перенести все гонения, не пытаясь как–то оправдаться, допуская, чтобы в отношении меня было слышно только осуждение безо всякой защиты. Находясь в этом монастыре, и более не имея возможности встретиться с Отцом ля Комбом, я видела, что они не переставали печатать самые скандальные истории, как обо мне, так и об Отце ля Комбе. Эти истории были абсолютно лживыми, ибо тогда Отец находился за сто пятьдесят лье от меня. Некоторое время я не знала об этом. Но так как мне было известно, что все мои письма от меня скрывают, я перестала удивляться, что не получаю их. Я жила со своей маленькой дочерью, пребывая в сладостном покое, который был великой милостью Провидения. Моя дочь уже забыла свой французский и, живя среди маленьких девочек из горных деревень, несколько одичала, приобретя плохие манеры. Ее ум, суждение и здравый смысл, были поистине удивительными, а ее характер был чрезвычайно положительным. Иногда она выказывала некоторые нотки капризности, которые своими противоречивыми действиями и неумелыми ласками в ней вызывали окружающие. Она стремилась получить хорошее воспитание. И Господь позаботился о ней. В течение всего этого времени мой разум пребывал в совершенном покое и единении с Богом. Впоследствии одна добрая сестра постоянно прерывала мое уединение, но я отвечала на все вопросы, которые она мне задавала, как из снисходительности, так и из принципа, согласно которому, я всегда повиновалась как ребенок. Когда я была в своей комнате, не имея рядом никакого другого наставника, кроме нашего Господа, который присутствовал там Святым Духом, а один из моих маленьких детей стучал в мою дверь, Господь требовал, чтобы я принимала подобные вмешательства в мое уединение. Он показывал мне, что Ему угодны не сами действия, но постоянная готовность быть послушным познанию Его воли. При этом необходимо обладать такой гибкостью, чтобы ни к чему не прилепляться даже в вещах мелких, но всегда отвечать на каждый Его зов. Мне казалось, что моя душа была тогда подобна листочку или перышку, гонимому ветром, куда ему будет угодно. Но Господь не допускает, чтобы душа столь от Него зависимая и столь Ему преданная, была обманута.
Я полагаю, что многие люди неблагоразумны в том, что с готовностью вверяют себя какому–либо человеку, считая это предусмотрительностью. Они верят людям, которые ничего собой не представляют и смело говорят: «Такой человек не может обмануть». Но если речь идет о душе полностью преданной Богу, которая верно за Ним следует, они восклицают: «Этот человек обманут в своем посвящении». О божественная Любовь! Нужна ли тебе сила, верность, любовь, или мудрость, чтобы вести тех, кто тебе верит и кто является твоими самыми дорогими детьми? Я видела, как люди достаточно смело заявляли: «Следуй за мной и ты не собьешься с пути». Как печально видеть тех, которые ввели себя в заблуждение, самонадеянно положившись на себя! Я скорее обратилась бы к тому, кто будет бояться ввести меня в заблуждение, и кто не доверяя ни своим знаниям, ни опыту, будет полагаться только на Бога! Наш Господь показал мне во сне два пути, которые души выбирают для своего следования, отобразив их в двух каплях воды. Одна казалась мне каплей несравненной красоты, яркости и чистоты, а другая хоть и яркая, имела в себе много маленьких прожилок. Обе капли были пригодны для утоления жажды, но первая была приятна на вкус, тогда как вторая не обладала столь совершенным вкусом. Первая капля представляла собой путь чистой и обнаженной веры, очищенной и лишенной всякого самолюбия, что более всего угодно Супругу. Путь эмоций и дарований не таков, однако, именно ему отдают предпочтение многие просвещенные души. Именно на этот путь им удалось склонить Отца ля Комба.
Бог показал мне, что Он даровал его мне, чтобы обратить на путь чистоты и совершенства. Однажды в его присутствии я говорила сестрам о пути веры. Я говорила о том, каким славным является этот путь в глазах Божьих, и сколько преимуществ в нем кроется для души, нежели во всех тех дарах, эмоциях и ощущениях, которые всегда побуждают нас жить для себя. Это сначала разочаровало как его, так и сестер. Я чувствовала, что они испытывали муки, да и они сами признались мне в этом позже. Больше в этот день я не говорила об этом. Но, будучи человеком великого смирения, Отец ля Комб попросил меня раскрыть больше из того, что я хотела ему донести. Я рассказала ему часть своего сна о двух каплях воды, однако тогда он не смог глубоко проникнуться моими словами, ибо еще не пришло время.
В Гекс с целью уединения он прибыл позже. Когда я рассказала ему о событиях, происшедших некоторое время тому назад, он вспомнил, что это было время сверхъестественного прикосновения Господня, и что тогда он был преисполнен раскаяния. Это принесло ему такое внутреннее обновление, что, удалившись помолиться и пребывая в возбуждении разума, он был исполнен радости и охвачен сильнейшим чувством, которое позволило ему встать на тот путь веры, о котором я говорила. Я сообщаю эти факты по мере того, как они приходят мне на память, не заботясь о порядке, в котором они следовали.
После Пасхи, в 1682 году, Епископ приехал в Тонон. У меня была возможность побеседовать с ним. Господь дал мне такие слова, что епископ казался абсолютно убежденным в моей правоте. Но люди, которые ранее оказывали на него влияние, вернулись. Тогда он сильно убеждал меня возвратиться в Гекс и занять пост Настоятельницы. Я привела ему доводы против этого. Также я обратилась к нему как к епископу, прося его во всех наставлениях взирать лишь на Божью волю. В этот раз он ощутил некое замешательство и затем сказал мне: «Поскольку вы говорите со мной, таким образом, я не могу вам давать советы. Не ради себя я прошу вас поступить вопреки вашему призванию, но я умоляю вас сделать это ради блага этой общины». Я пообещала ему сделать это. Получив свою пенсию, я отослала им сотню пистолей с намерением поступать так все время, пока буду находиться в епархии. Епископ сказал мне: «Я люблю Отца ля Комба. Он истинный слуга Божий и он сказал мне многие вещи, с которыми я вынужден был согласиться, ибо я чувствовал их в своем сердце. Но, — добавил он, — когда я рассуждаю так, то мне говорят, что я ошибаюсь, и что не пройдет и шести месяцев, как Отец ля Комб сойдет с ума». Епископ сказал мне, что одобрил духовный уровень монашек, которые получали наставления от Отца ля Комба, увидев, что они действительно отвечают тем характеристикам, которые он о них слышал. Поэтому я воспользовалась случаем, чтобы сказать ему, что он во всем должен советоваться со своей собственной душой, или с повелениями, получаемыми ею, а не с другими людьми. Он согласился с тем, что я сказала, признав мои суждения верными, но стоило ему возвратиться к себе, как он ощутил сильное недомогание и вернулся к своим прежним взглядам. Он направил того же самого священника убеждать меня остаться в Гексе, ибо он считал это верным решением. Я ответила, что решила последовать его совету, когда он говорил со мной от имени Бога, но теперь его вновь вынуждают говорить, исходя из его человеческих убеждений.
Глава 8
ОЯ ДУША пребывала в состоянии абсолютной покорности и великого удовлетворения посреди такой жестокой бури. Священник и его единомышленники рассказывали мне сотни невероятных историй, пытаясь настроить меня против Отца ля Комба. Но чем более они чернили его, тем большее уважение я испытывала к этому человеку. Я отвечала им: «Возможно, я больше никогда его не увижу, но я всегда буду счастлива поступать справедливо по отношению к нему. Не он является тем, кто удерживает меня оттого, чтобы обосноваться в Гексе. Меня удерживает знание о том, что это совершенно не соответствует моему призванию лучше чем епископ?» Далее они говорили мне: «Вы обмануты, и ваше состояние никуда не годится». Но такие слова не причиняли мне беспокойства, ибо я отдала Богу заботу о том, что от меня требовалось, об уточнении деталей и способе исполнения Его требований. В таком состоянии душа не ищет чего–либо для самой себя, но лишь того, что угодно Богу. Некоторые могут сказать: «Что же тогда остается делать душе?» Она предает себя водительству Божьего провидения и Божьих творений. Внешне ее жизнь выглядит обычной, но внутри она полностью покорена божественной воле. Чем более враждебным и даже отчаянным кажется положение, тем в большем покое она пребывает, несмотря на неприятности и страдания исходящие от чувств и человеческих творений, которые некоторое время вначале новой жизни, привносят в нее некую облачность и определенные помехи. Но когда душа полностью перешла в свой Первоисточник, все эти явления уже не вызывают ее разделения с Богом. Ее уже больше не оскверняет все то, что исходит от искания своего блага, от человеческой манеры поведения, от небрежности в словах, от всякого живого чувства или стремления. Ибо именно все это вызывало тот туман, который невозможно было ни предотвратить, ни удалить. Душа убедилась, что собственные усилия бесполезны и даже приносят вред, ибо они не производят ничего кроме дальнейшего осквернения. В таком случае нет иного средства или способа, кроме как ожидать, чтобы Солнце Правды рассеяло эту мглу. Весь труд очищения исходит только от Бога. Впоследствии такое поведение становится естественным, и тогда душа может сказать вместе с царственным пророком: «Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться». Ибо тогда, даже осаждаемая со всех сторон, она продолжает быть непоколебимой как скала. Имея лишь волю для исполнения Божьих повелений, какими бы они ни были, высшими или низшими, великими или маленькими, сладкими или горькими, требующими отдать почет, богатство, жизнь, или что–либо иное, что может поколебать ее мир? Это правда, что наша плоть столь хитра, что находит себе лазейки везде.
