Кора Антарова - Две Жизни
Но то был не только бог красоты, в нем было еще что-то столь духовное, мощное и вместе с тем гармоничное, что никакими словами нельзя описать этого богочеловека. И этот И. приблизил меня к себе на земле! Вёл, как может воспитывать снисходительнейший и милосерднейший воспитатель малого ребенка! Помогал моему прежде ужасному характеру выработаться, превратил меня из тщедушного юноши в Голиафа!.. Слезы благоговения не скатились из моих глаз, но всем сердцем я склонился перед Великой Жизнью, не зная, чем выразить свою благодарность, прославление Ее! Я понял, что такое милосердие и как надо к нему готовить сердце в сношениях с братьями-людьми. Я понял, что такое Любовь-действие, Любовь-труд, Любовь-радость...
От всей фигуры И. шли сияющие мыслеобразы, как от фигуры сэра Уоми. Только здесь они определенно и точно неслись по двум направлениям, никогда не переходя из одной башни в другую.
Владыка крепче сжал мое плечо, и я стал различать, что в одну башню духи, более прозрачные, носили только оранжевые, желтые, красные и фиолетовые мыслеобразы. В другую – белые, синие, зеленые, тонувшие в оранжевом огне.
– Перед тобой два пути одного луча. Тебя поначалу может поразить, что такие на первый взгляд несоизмеримые величины, как точные науки и ясновидение, венчаются одной главой, возглавляются одним Учителем. В далекой-далекой древности это было не так. Но во времена и по планам Божественных Сил, сейчас тебе не доступным, произошли изменения в управлении человеческими путями так, как современность требовала и как по плану целесообразности нашли Силы Жизни необходимым. Каждая точная наука может расти и достигать творческих результатов только тогда, когда интуиция или внутреннее прозрение одухотворяют ученого. Все изобретатели, великие путешественники, открывающие человечеству новые земли, все великие астрономы, математики, химики, вносящие в науку плоды своих трудов, – все в значительной степени ясновидящие, хотя бы лично они и не сознавали своего ясновидческого дара. Но речь идет здесь только об ученых-творцах, хотя бы их творчество выражалось в самой маленькой доле. Вторая башня, где мыслеформы только оранжевого, желтого, красного и фиолетового цветов, – башня ясновидчества по существу, она включает человечество, одаренное обратно пропорционально тем, кто мчится в вековом труде по первой башне Учителя И. Здесь только те ясновидящие, чей дух развился в каком-либо труде до творчества. Безразлично – наука, поэзия, литература, музыка, живопись, скульптура ли, но преобладающее в них ясновидение приводит их к этому лучу. Их силы проносят в мир Земли всегда новые идеи, так как их бескорыстие уже непоколебимо, их верность не может отклониться ни в какую сторону. Они видят, и их верность есть духовное прозрение. Эти творцы могут быть сожжены на костре невеждами и глупцами-ханжами своей современности, но они – столпы Вечного Движения, Его слуги, не рабы, но освобожденные и просветленные сотрудники в вечности. Этот путь – труднейший, так как ни одному ясновидящему не может быть легок путь в быту его современности. А между тем именно для нее-то и посылаются в гущу суеты люди-творцы, сливающиеся с этой башней.
Владыка умолк. Я продолжал смотреть на И. и заметил теперь, как руки его двигались, употребляя нечто вроде рулей, на которые он иногда нажимал то на одной, то на другой башне. Тогда сверху башни вылетали целые шары светящихся разноцветных мыслеобразов, духи растягивали их в гирлянды, гирлянды складывали в букеты все более мелких размеров, иногда подбирая один крошечный цветик и мчась с ним вдаль. Но никогда шары по расцветке не смешивались стаями тружеников, а точно разносились по этажам именно той башни, для какой предназначались.
Здесь не было воронок, и духовные каналы, по которым мчались духи, были односторонними. То есть труженики неба, нагруженные мыслеобразами, мчавшиеся послами в точное место башни И., мчались по очень ясно очерченному и хранимому миллиардами духов каналу. Но возвращались все, выполнив свою задачу, по свободному пространству к верхушке башни. На миг исчезая в ней, они снова мчались к тому этажу, который обслуживали, вновь подхватывали подаваемый им Владыками кармы их этажа мыслеобраз и снова улетали с ним через определенный канал.
– Ты видишь, что среди огромного количества ясных и светлых каналов, – снова заговорил Владыка, – есть каналы совсем темнооранжевые. Присмотрись. По ним – правда изредка, но все же в довольно большом количестве – возвращаются опечаленные светлые духи, которым не удалось подать человеку предназначенного ему мыслеобраза. Или мать изгнала плод из своего чрева, или рожденный ребенок окружен таким отсутствием покоя и радости, что труженик неба не мог в достаточной степени успокоить элементаля, строящего в течение первых семи лет тело ребенка, чтобы вручить ему свой мыслеобраз для вплетения его в организм маленького человека. Или когда по кармическим данным человеку мог быть вручен его дар только после тяжких испытаний, героически вынесенных, – у несчастного не хватило сил радости, чтобы вести творческую жизнь, он впадал в уныние и не мог уже понять подаваемого ему нового мыслеобраза. Или же человек проживал свою жизнь в отчаянии и разврате вместо чистоты и героизма, или же впадал в эгоизм, приводивший его к связи с темными оккультистами, – тогда опечаленный брат его, труженик неба, возвращается обратно по одному из этих плотных оранжевых каналов. Такие опечаленные труженики берут на себя добавочный труд: они разыскивают, через Владык карм, злейшего врага того несчастного, кому не смогли вручить свой мыслеобраз. Иногда они много лет помогают этому врагу очиститься от злобы и ненависти, доводят его до мысленного примирения с бывшим своим врагом и тогда передают ему новый мыслеобраз, крепко связывая его в сознании человека с образом его бывшего врага. Дух последнего постепенно оживотворяется и очищается трудом одного за двоих и доходит – через новое воплощение – до момента, когда уже получает сам предназначавшийся ему ранее мыслеобраз. Работа здесь, как видишь, не прекращается с земной смертью человека. Всякий, начавший трудиться на Земле в этом луче, может потом перейти к лучам иным, если его карма или его духовное совершенствование требуют этого. Вся вселенная движется закономерно и целесообразно, и отдельные частицы ее – люди – не составляют исключения из этих, общих для всей планеты, законов. Духи последнего этажа башни работа в ментальном плане. Они направляют в огромных духовных мастерских труд всех развоплощенных, а также тех воплощенных, чье сознание они выносят в этот план для его скорейшего совершенствования. Мастерскими своего луча заведует сам Великий Учитель, принимая ту форму и тот образ, в которых он всего легче, проще и короче может помочь учащимся и облегчить им восприятие форм Огня. Перейдем теперь еще к одному из самых трудных путей человеческой эволюции – к Любви.
Так говоря. Владыка перенес меня к одной из самых больших башен в комнате, чашеподобной, тонувшей в прелестных орнаментах красных цветов. Здесь была целая гамма оттенков только одного красного цвета – но что это были за сочетания тонов! Так распорядиться красным цветом – казалось бы, немыслимо багрово-ало-розовых сочетаний, гладких и с прожилками, с фигурным рисунком и с полосками, ни в одном месте не режущими глаза, – могло только небо. Владыка ударил молотком по башне, красные огни вспыхнули на ней пожаром – я увидел далеко в пространстве стройную, чашеподобную башню, горевшую красным огнем, уходившим высоко в небо. Чаша, совсем такая, какую видел я на столе-престоле Франциска, горела, выбрасывая красный огонь лавиной вниз через свои края. Переливаясь, огонь лился вниз по охватывавшему винтовую подставку чаши красному орнаменту. Но и орнамент был живой: Его составляли труженики неба, передававшие струи Огня друг другу сверху вниз. Радость светилась здесь через светло-розовых духов, как бы возвышавшихся над всеми остальными, много темнее их.
– Ты видишь живой орнамент, – подходя ко мне, вновь сказал Владыка. – В бесчисленном количестве слоев течет Любовь к земле, обновляя и возвышая сердца людей и животных. Если бы не было этого луча, перестала бы существовать и вся планета, так как Жизнь, милосердная ко всему, уничтожает только те формы, что не могут раскрыться для Любви. На этом орнаменте – от самого дивного цвета Любви-радости, до темно-красной любви-плоти зверей и человекоподобных, но еще не людей духовно развитых – ты видишь все оттенки любви эгоистической. Здесь же ты найдешь любовь со всеми национально привитыми суевериями и предрассудками. Обрати внимание на очень ясно заметные линии красивого темно-алого цвета в орнаменте. Ты видишь, что вся эта линия состоит из поникших головами печальных тружеников. Их ровно столько, сколько духов – розовых, прелестных носителей радости. Теперь не время объяснять тебе смысл этого явления. Его получит тот из вас, кому судило Светлое Братство принести новые идеи любви на землю и новое понимание, что такое любовь. Ты же и здесь выведи следствие – как во всем, что необходимо знать тебе, – что во всей вселенной царит закон сохранения энергии. Полное равновесие сил сохраняется во всем, созданном Мудростью. Радостники и печальники, то есть приносящие встречам земли радость или скорбь, совершенно такие же равноценные слуги Жизни, как все остальные Ее сотрудники. Никто не провинился и никто особенно не выслужился, ибо этих понятий о наградах и наказаниях у Жизни нет. Люди же судят, любя или устрашаясь, наказывая или награждая, – и вот, смотри на несчастных, вечно колеблющихся в своих компромиссах с совестью. Труженики Любви, защищающие в своих округах трусливых и сомневающихся, не имеющих в себе верности до конца, разъедаемых вечной половинчатостью, носят на себе отражение грехов своих подопечных. Их воздушные тела все изъязвлены и проколоты до дыр теми ударами, которые им наносят опекаемые ими братья-люди. Великая Любовь, изливающаяся из башни-чаши Любви, заливает раны своих сотрудников все новыми потоками своего огненного милосердия и превращает дыры их воздушных тел в чарующий рисунок Любви, который ты видишь в орнаменте. В своих произведениях, где должна вылиться вся новая мощь твоего просветленного новым знанием сердца, дай понять людям, что всякая любовь хороша, даже эгоистическая, лишь бы она была чиста и бескорыстна. Как новая нота должно звучать твое дарование, показывая людям величайший грех, не менее греха убийства – грех преступления против любви, грех любви проданной и купленной. Инквизиция – грех проданной и купленной любви – тем и страшна миру по своим последствиям, что, прикрываясь преданностью Богу, растлила миллионы человеческих душ. Видишь темный бордюр на ярко-розовом фоне орнамента? То царство животное и птичье, их любовь и кровожадность. Это единственный луч, где ты видишь мир животных вплетенным в жизнь людей. Здесь вред и польза сосуществования мира людей и мира животных ясно выражены. Только этот луч любви может единить все самое противоположное, что живет на планете. Объединяя людей и зверей в луче любви, Жизнь дает возможность низшим формам восходить, подниматься в вибрации любви человека, выше них стоящего. Но, имея величайшее значение в эволюции животного царства, любовь людей поднимает зверей только тогда, когда она истинно духовна и мудра. Ничтожная, личная привязанность к животным, неряшливая, разбросанная, без преданности идейной жизни животного, без постоянного внимания к его внутреннему сознанию, ничего не стоит в мировой эволюции и не имеет места в этом случае. Здесь живет только одухотворенное, творческое стремление любви к единению в Красоте со всем сущим на земле. Перенеси свой взгляд выше, приникни всем сердцем к Великой Матери и вглядись в сияющий лик Учителя этого шестого луча.
