Мэрилу Хеннер - Суперпамять
Мы сидели в ресторане, когда из соседнего бара донеслась мелодия нашей любимой песни. И мы решили пойти туда и потанцевать. Теперь я понимаю, почему это так нравилось местным завсегдатаям баров, но тогда меня очень радовало внимание окружающих, и я уже ни о чем больше не думала. Мы танцевали, а завсегдатаи хлопали, свистели и подбадривали нас (на польском языке!).
Конечно, мы не хотели их разочаровывать – они выпили в нашу честь несколько кружек пива… Так мы и танцевали – посреди бара в школьной форме! Представляю, что они думали: «Пятница сегодня удалась! Ледяная пинта пива Zywiec и танцующие школьницы – что еще нужно?» Можете представить лицо моего отца, когда он шел вдоль улицы, заглядывая в окна баров, и увидел свою четырнадцатилетнюю дочь. Сцена из фильма «Бар “Гадкий койот”»… по-польски!
Вся эта ситуация с Викторией ярко напомнила мне ту историю. Представьте, как выглядели мой отец и бармен, как смотрелась в баре моя школьная форма, мое смущение, когда я поняла свою наивность. Я не думаю, что подвергалась серьезной опасности, но все могло случиться.
Подростки многого не знают. Они хотят казаться взрослыми, но не понимают, что это значит на самом деле. Они часто сами себя загоняют в сложные ситуации, из которых потом не могут выбраться. Подростки принимают решения, исходя из своего желания быть взрослыми, и не думают о безопасности или о том, что им действительно нужно. Чем больше я вспоминала ту историю, тем лучше понимала Викторию и ее подростковые страхи выглядеть некрутой и ненадежной.
Однако Майкл все еще размышлял над этой идеей. Возможно, он не мог принять решение из-за отсутствия информации. В тот вечер мой сын Ник сказал нам с Майклом: «Рейв привлекает плохих ребят. Будьте уверены, что там будут наркотики и подростки такого сорта, с которыми вы бы не хотели видеть Викторию». К несчастью, Майкл вырос в другой среде, и он верил в честное слово. Майкл согласился принять Викторию и гордился своим решением. Но я понимала, как важно вмешаться и отменить эту поездку, и вынуждена была настаивать на своем мнении. Тогда Майкл написал Виктории, что не может ее принять.
Она просто ответила: «О`кей». Хотя ее ответ говорил о большом расстройстве, через неделю мы поговорили, и стало ясно, что все сложилось к лучшему. Она успокоилась и была благодарна, что ее освободили от самой себя. Я думаю, что в глубине души она не хотела идти на эту тусовку, и твердое «нет» Майкла дало ей прекрасный повод отступить, не унизившись в глазах своих друзей. Ее репутация была сохранена, поскольку виноватым в провале планов оказался кто-то другой. Это даже не были родители, которых Виктория могла бы ослушаться, – просто оказалось невозможно организовать дорогу домой. Этот выход был Виктории весьма по вкусу.
Такого рода воспоминания позволяют лучше понимать переживания младшего поколения. С тех пор как мы танцевали в баре, я больше никогда не поддавалась влиянию сверстников. Как я могла поддаваться чьему-то влиянию, когда я так ярко помнила отвратительное чувство стадности? Даже будучи ребенком, я хотела что-то представлять собой и понимала, что плохая репутация может испортить мне жизнь навсегда.
Я постоянно напоминаю об этом своим детям и рассказала свою историю Виктории. Она улыбнулась, потому что поняла: я тоже была подростком и тоже однажды потеряла голову.
Я старалась научить своих сыновей не поддаваться влиянию сверстников и гордиться тем, что они не похожи на других. Ник всегда мог постоять за себя.
Нику было почти четыре с половиной года, и он пошел в подготовительный класс новой школы. Однажды в четверг, 17 сентября 1998 года, мне позвонил заместитель директора. Он сказал, что недавно было общешкольное собрание (всех учеников, с трех до восемнадцати лет), на котором обсуждали возможность отмены школьной формы. Как обычно, вся школа собралась в спортивном зале, все сели на маты, самые младшие впереди. Микрофон, в который школьники могли высказать свои соображения, находился там, где сидели четвероклассники. Так было устроено потому, что ни один ребенок младше четвертого класса никогда не высказывал своего мнения на общем собрании.
До того самого собрания, о котором шла речь.
Заместитель директора позвонил, чтобы рассказать, как Никки перелез через ряды младших школьников, протиснулся между четвероклассников и подошел к микрофону. А потом спокойно высказал свое мнение всей школе.
«Я думаю, что нам нужно носить школьную форму. Вдруг у кого-то нет такой красивой одежды, как у остальных? Он может почувствовать себя плохо. Но если все будут одеты одинаково, то все и будут выглядеть одинаково».
Школа постановила носить форму, и так продолжается по сей день.
Возможно, уверенность Ника произошла из поучительных историй, которые я рассказывала в процессе игр, вроде «Кто, когда был маленьким…». Я рассказывала детям одну историю, которая произошла со мной в колледже, потому что гордилась тем, как отстояла свое мнение перед сверстниками.
Я училась в Университете Чикаго и в 1970 году жила в новом общежитии. Совет общежития на собрании пытался решить, сделать ли отдельные ванные комнаты для мужчин и женщин, или разрешить всем пользоваться одними и теми же (вспомните, это было время хиппи!). Было объявлено голосование, чтобы сделать принятое решение коллегиальным. Без всякого стеснения я перебила ведущего собрание и сказала: «Позвольте мне решить вашу проблему. Я не хочу разделять ванную комнату с парнями из-за месячных».
Думаю, что многие девушки думали так же, как я; они не хотели пользоваться общими ванными, но боялись выглядеть излишне стыдливыми, тем более выказывать свое мнение публично. Тем не менее, поскольку лишь я не боялась идти против течения, кончилось тем, что только одна ванная комната осталась «женской» – прямо напротив моей комнаты.
Конечно, через некоторое время девушки с других этажей стали пользоваться этой ванной, потому что им было слишком неудобно делить ванную комнату с парнями.
Такие уроки имеют огромное значение, потому что подобные ситуации повторяются в жизни с различными вариациями. Если вы запомнили урок, то в следующий раз тоже поступите правильно.
Возможно, из моей истории Ник извлек урок для себя.
Научите детей воспоминаниям
Каждый день своей жизни вы пополняете память ребенка.
Чарльз Р. СуиндоллНет сомнений, что тренировка памяти развивает врожденные способности детей. Не все зависит от генетики: память нужно и должно развивать – и чем раньше, тем лучше. Хотя отец научил меня особому подходу к жизни – ПСВ, никто и никогда специально не занимался со мной развитием памяти.
Но я нередко замечала, что многие люди обладали бы САП, если бы их родители уделяли больше внимания развитию памяти. У нас было бы намного меньше профессиональных спортсменов-теннисистов, если бы детей не учили играть, а предоставили самим себе. Точно так же люди, которые обладают хорошей памятью, предоставлены самим себе и не знают о специальных приемах. У них нет тренера, который помог бы избежать ошибок. Как мы уже говорили, тренировка памяти похожа на физические упражнения для мышц. Если тренировать память ребенка, результат превзойдет все ожидания.
Я уверена, что в любом возрасте можно посеять семена, которые впоследствии помогут ребенку хорошо учиться. Я всегда хотела, чтобы у моих детей была хорошая память, поэтому и занималась с ними, как только они начали ходить.
Я давала им множество книжек с картинками и, что самое важное, – детский словарь в картинках. Я показывала на картинку и называла предмет: «Это кошка, она говорит “мяу”. Это чашка, и ты из нее пьешь. Это телефон, ты можешь разговаривать по нему, как нарисовано на картинке». Я показывала несколько десятков картинок, а потом спрашивала: «Где кошка? Что она делает? Как ты используешь телефон?» Задолго до того, как мои дети начали говорить, они могли правильно показать картинку, воспроизвести голос животного или показать действие, которое можно совершить с этим предметом.
Тренировка памяти похожа на физические упражнения для мышц. Если тренировать память ребенка, результат превзойдет все ожидания.
Я показывала детям семейный фотоальбом. Я показывала фотографии и рассказывала истории о людях, изображенных на них. Я хотела стимулировать память детей с самого раннего возраста, поэтому рассказывала вещи, не очень понятные таким маленьким. Я надеялась, что эти детали отложатся у них в головах и помогут создать необходимые в дальнейшей жизни связи. «Кто, когда был маленьким…» – это только одна из многочисленных игр, в которые мы играли.
Помню, как я впервые дала упражнение на запоминание Нику, ему тогда было всего четыре месяца от роду. Это было в понедельник, 19 сентября 1994 года. Я собиралась на работу, тогда я вела ток-шоу «Мэрилу» на телевидении. Никки был из тех детей, которые любят общество. Он никогда не плакал, когда я уходила из дома, но именно в то утро у него резались зубы, и он капризничал. Я видела слезы на его глазах, когда выходила за дверь. Я уходила ненадолго и хотела, чтобы он это понял. Но он был слишком мал, чтобы понять объяснения.
