KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Самосовершенствование » Филлис Кристал - Обуздание нашего обезьяньего ума

Филлис Кристал - Обуздание нашего обезьяньего ума

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Филлис Кристал, "Обуздание нашего обезьяньего ума" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Отвечая на этот вопрос, я совершенно спонтанно обхватила ее (образно говоря) и вручила Бабе с искренней мольбой помочь мне отделиться от нее и от ее продолжающегося влияния на мою жизнь, особенно на мои взаимоотношения с ним, так как Баба символизирует ту любящую мать, которой у меня и у многих других никогда не было. Ибо, в дополнение к представлению в человеческой форме Божественного "Я", которым мы все являемся на самом деле, Баба также символизирует в высшей степени любящий облик матери и отца для каждого из нас. Но если мы проектируем на него образ, соответствующий нашим ранним представлениям об одном из наших родителей, то он зеркально отразит наши представления, чтобы показать нам, что мы реагируем на него точно так же, как мы обычно реагировали на своих мать или отца. Это было замечательным облегчением — освободиться от этого навязчивого аспекта из моего детства. Какой прекрасный подарок дал мне Баба! Он также даст подобные подарки всем тем, у кого похожая ситуация, если они попросят об этом.

Однако испытание еще ни в коем случае не закончилось. Поток моих вопросов не ослабевал. Смогу ли я остаться невозмутимой, если Баба не позовет нас на беседу? В таком случае мне придется возвратиться домой, так и не получив его благословения на издание книги. И как я буду чувствовать себя, будучи вынужденной издать ее без его одобрения? Тогда я вспомнила, что Сидней сказал мне, что когда он, будучи позван на недавнее интервью, спросил, должен ли он позвать и меня, Баба ответил: "Не сейчас. Я увижусь с ней позже". Так что я должна доверять тому, что он сдержит свое обещание.

Дни летели один за другим, и наше пребывание приближалось к концу. В наш последний день, зная, что мы планировали уехать после утреннего даршана, который был моим последним шансом вручить книгу Бабе, госпожа Хеджмади, главная севадалка, настояла на том, чтобы меня посадили на очень видном месте, где Баба не мог не заметить меня. Отвергая мои возражения, она заверила меня в том, что это общепринятая практика, позволяющая преданным показать Бабе, что они уезжают. Так что я сидела там, где она посадила меня, положив рукопись рядом с собой таким образом, чтобы ее никто не видел за моей фигурой. Как только появился Баба, он направился прямо к тому месту, где я сидела, и, с приятной улыбкой, как будто он видел меня впервые, сказал "Да, госпожа Кристал, и где же книга?" Когда я протянула ему рукопись, он улыбнулся снова и сказал: "Очень, очень счастлив". Затем, быстро повернувшись, он продолжил свой путь вдоль длинных рядов преданных, ожидающих его даршана. В конце даршана он позвал большую группу на интервью, что было своеобразным сигналом к уходу для большинства пришедших на даршан людей.

Что я должна делать теперь? Здесь мой обезьяний ум снова овладел мной. Вместо того чтобы добраться до Бангалора на маленьком самолете, чтобы избежать поездки по разбитым дорогам в течение трех с половиной часов, мы могли бы поехать на такси, которое мы заказали для нашего багажа. Если бы мы уехали после вечернего даршана, у меня был бы еще один шанс, чтобы вручить книгу Бабе. Я все еще раздумывала по поводу этих альтернативных планов, когда госпожа Хеджмади примчалась ко мне, сказав, чтобы я не уходила. Она сообщила мне, что та большая группа, которую Баба взял на интервью, состояла из докторов и медсестер, которые должны будут работать в новой больнице. Она объяснила, что иногда Баба может позвать вторую группу, и поэтому все еще оставался шанс, что он позовет нас после того, как все выйдут с интервью. Так что я осталась сидеть, в то время как многие другие уходили, чтобы сделать перерыв и что-нибудь перекусить. Война нервов все еще продолжалась! Когда я сидела там, я старалась принять настолько спокойно, насколько это возможно, все то, что должно было случиться, и тихо повторяла "Предайся, Доверься и Прими" подобно мантре.

После того, что мне показалось часами ожидания, люди начали собираться снова, ожидая начала бхаджанов. Наконец, медицинская группа вышла с интервью как раз перед ожидавшимся началом бхаджанов, и я увидела, что Cидней встал, чтобы уйти с веранды, очевидно полагая, что Баба не собирается встретиться с нами. Мое сердце сжалось, но в это мгновение появился Баба и, заметив, что Cидней уходит, незамедлительно окликнул его, чтобы тот вернулся, и дал сигнал мне подойти к нему.

Волна облегчения прокатилась по мне, когда я поспешила пройти вместе с госпожой Хеджмади с такой скоростью, на какую я только была способна, разделявшее нас пространство, которое вместо нескольких метров показалось мне дистанцией в несколько километров, и это все только для того, чтобы получить упрек от Бабы за то, что я двигаюсь слишком медленно, и что он вынужден меня поторопить. Затем тут же, стоя на веранде, он спросил меня о книге, которую я с благодарностью вручила ему. Потом он продолжил, спросив меня о ее названии, и настоял, чтобы я повторила его трижды, вынуждая меня произносить его с каждым разом все громче и громче. Затем он спросил меня о названиях трех предыдущих книг, снова заставив меня повторить трижды каждое из них и настаивая, чтобы я произносила их еще громче, чтобы каждый вокруг мог услышать их. Разве есть лучший способ прививать уверенность в Себе тому, кто всегда так остро испытывал недостаток в ней?

В то время как эта короткая сцена доигрывалась, я решила, что это и было наше интервью: прямо здесь, на открытом месте, на виду у тысяч посетителей. Поэтому, когда Баба махнул нам обоим рукой пройти комнату для интервью, я была искренне удивлена. Видя мою нерешительность, он снова призвал меня поспешить. Последовавшее вслед за этим интервью было одним из самых странных среди тех, которые у меня были за все время. Во-первых, бхаджаны уже начались, и они исполнялись настолько громко, что было трудно слышать тихий голос Бабы, когда он говорил с нами. Во-вторых, когда наступило время задавать вопросы, которые я предварительно записала на листке бумаги, я просто не смогла найти мои очки для чтения в сумочке, и без них я не могла прочесть эти вопросы. После напрасных поисков, я протянула список Сиднею и попросила, чтобы он громко зачитал их мне. Но Баба выхватил список из моей руки и сам прочитал вопросы, бормоча ответы таким тихим голосом, что я не могла ни услышать, ни понять того, что он сказал, особенно учитывая громкое звучание исполняемых бхаджанов, звенящее в моих ушах. После краткого обсуждения книги, маршрута моих поездок в течение 1992 года, семейства и других вопросов, Баба внезапно повернулся, пронзительно посмотрел на меня и скомандовал громким и повелевающим голосом: "Иди и делай!"

Случилось так, что всего за несколько дней до этого интервью я разговаривала с одним немецким преданным, упомянувшим, что одна из песен, которая была спета на конференции Саи, проведенной в Гамбурге двумя годами ранее, была основана на высказывании, которое Баба произнес во время беседы с ним на интервью, и оно было "Иди и делай". С тех пор, как я впервые услышала эту песню, она стала одной из моих самых любимых. И теперь Баба дал мне то же самое указание — "Иди и делай". С этими словами, повторяющимися эхом в моей голове, Баба завершил интервью, но перед этим он даровал мне паднамаскар. Затем, решительно положив свою руку на голову каждого из нас, он дал нам вибхути и отпустил нас. Ошеломленная, я прошла назад к моему месту, пробираясь между рядами сидящих преданных, тянущихся во всех направлениях. Как это обычно происходит на интервью, мой ум оказался полностью пустым, и он все еще оставался таким, и на сей раз даже больше обычного. После окончания бхаджанов мы поспешили назад в нашу комнату, чтобы упаковать последние еще не сложенные вещи перед отъездом в Бангалор и нашим полетом домой.

Только после того, как я вернулась домой и смогла оглянуться назад, получив более полное видение всего того, что произошло во время этой поездки, ко мне пришло более ясное понимание послания Бабы. Поскольку это послание может быть применимо и ко многим другим, я решила поделиться полученным мною озарением. Я пришла в восхищение, когда несколько людей, которые пришли поработать со мной и не знали о моем недавнем опыте и последовавшем за ним озарении, сказали мне, что они поняли, что они все еще ведут себя так же, как и в то время, когда они были еще детьми! А некоторые преданные даже сказали, что они начали замечать, что они проецируют на Бабу воспоминания об отношении их матери или отца к ним самим, и зачастую реагируют на него так, как они обычно реагировали на своих родителей.

Так что образ сбитой с толку маленькой девочки, которая никогда не знала, за что ее наказывали, теперь может помогать другим, чье детское поведение затаилось в ожидании, готовое выскочить в любой момент подобно игрушечному чертику, выскакивающему всякий раз из открываемой коробочки, когда складывающиеся обстоятельства заставляют проявиться скрытые до поры до времени тенденции, унаследованные из детства. Конечно же, не обязательно все эти ребяческие аспекты в других будут подобны тем, которые я обнаружила сокрытыми внутри меня. Характерные черты зависят от усвоенного образа родителя и реакций на него, которые сохранились в памяти с детских времен в каждом взрослом.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*