Нурали Латыпов - Бигуди для извилин. Возьми от мозга все!
Бигуди № 15
А как обстоит дело с песочными часами, то есть зависит ли их вес от того, течёт в них песок или нет? А будет ли одинаковым вес закрытого сосуда, в котором или спят на стенках, или летают мухи? Хотите, проведите эти эксперименты на самом деле. Но можно обойтись и мысленными.22
Победное ликование
Усилия, призванные решить задачу, предполагают большое эмоциональное напряжение, а достигнутый результат разряжает это напряжение, доставляя большую радость. Архимед в восторге выбежал нагим на улицы Сиракуз. Иоганн Кеплер впал в религиозный экстаз, увидев как под его пером открывается великая гармония Вселенной. Дж. Дж. Томсон устроил весёлую пирушку для друзей и учеников после того, как был экспериментально открыт электрон.
Учёные — те же люди, только более любознательные! Нобелевский лауреат академик Лев Давыдович Ландау сказал: «Без любознательности нормальное развитие человека, по-моему, немыслимо. Отсутствие этого драгоценного качества зримо при всяком столкновении с куцым интеллектом…»
Другой Нобелевский лауреат — академик Виталий Лазаревич Гинзбург — выдающийся физик-теоретик, один из близких сотрудников Ландау, всю свою жизнь посвятивший работе во вроде бы узкой области теоретической физики — прославился в самых разных направлениях своей науки, так что считается бесспорным универсалом. Не природная ли любознательность — корень тому?
Бескровные перевороты
Научное творчество не терпит жёстких рамок, ограничений и догм. Устаревшие понятия отбрасываются, сменяясь новыми: важна лишь истина, проверяемая опытом, логикой, мыслью. Никакой доказанный и установленный факт не может быть отброшен, даже если он противоречит сложившейся системе взглядов — напротив, должна быть изменена эта система.
Вообще системы взглядов время от времени подлежат пересмотру уже потому, что отражают не только достижения, но и предрассудки эпохи своего становления. А.М. Хазен справедливо отмечает: «Классики науки получали результаты исследований в определённых исторических условиях. Поэтому самые бесспорные и выдающиеся достижения человечества необходимо всегда оценивать в контексте времени и обстоятельств, когда они были созданы. Подобное утверждение в научной литературе нередко считают крамолой, канонизируя в современных условиях прошлые результаты вне области их применимости. В результате часто спор о научном существе работ заменяется злоупотреблением цитатами, оторванными от авторского и исторического контекста».
Томас Кун в книге «Структуры научных революций», совершившей в своё время переворот в науковедении, отмечает: систему взглядов — парадигму — никогда не пересматривают плавно и постепенно. Даже после выявления фактов, бесспорно противоречащих старой парадигме, она долго ещё может господствовать. И потому, что всё ещё способна давать разумные результаты в пределах области своей применимости (правда, ограниченность этой области становится всё очевиднее). И потому, что бесчисленные видные учёные обрели авторитет и титулы именно на ней. Чтобы старая парадигма в одночасье превратилась в смешную старину, надо не только накопить критическую массу не вписывающихся в неё фактов, но и начать на фундаменте этих фактов строить парадигму новую — сознавая, что рано или поздно ей тоже предстоит сходная судьба. Как говорится, каждая истина переживает четыре этапа:
1. Что за бред?
2. В этом что-то есть…
3. Ну кто же этого не знает!
4. Кому нужна эта древняя глупость?
Правда, даже у безнадёжно устаревшей парадигмы остаются приверженцы — и те, кто обязан ей своими успехами, и вполне бескорыстные[79]. Первооткрыватель квантовой механики Макс Планк грустно говорил: новая идея никогда не побеждает старую в человеческих умах — просто поборники старого постепенно умирают, а молодёжь с самого начала учится новому[80].
Впрочем, желающих следовать без сомнений и раздумий за «передовой наукой» всегда предостаточно: когда в XVIII веке Парижская академия наук отрицала факт падения метеоритов, многие музеи природных явлений выбрасывали из своих коллекций эти ценные экспонаты.
В оправдание академиков следует отметить: одновременно с постановлением об отсутствии камней на небе они решили не рассматривать проекты вечных двигателей и решения трёх старинных задач — о квадратуре круга, трисекции угла, удвоении куба — при помощи только циркуля и линейки без делений. В следующем веке найдены строгие доказательства неразрешимости этих трёх задач. А уже в XX веке математически обоснована невозможность вечного двигателя: энергия сохраняется, пока и поскольку законы природы не меняются со временем[81]. Так что интуиция почтенных вождей французской науки оказалась в большинстве случаев верна. Репутация учёного определяется не его ошибками, а лучшими достижениями — так же, как спортсмена судят не по падениям на тренировках, а по рекордам.
Между прочим, бывали задачи, относительно решения которых мнения ученых расходились кардинально Вот пример такой задачи. Её приписывают Льюису Кэрроллу.
С двух сторон неподвижного лёгкого блока на равных расстояниях от пола на перекинутом через блок канате (для простоты невесомом) висят обезьяна и равный ей по весу груз. Обезьяна начинает карабкаться по канату. Что произойдёт с уравновешивающим её грузом с другой стороны блока? Не кажется ли вам, что обезьяна и груз будут в любой момент времени находиться на равных расстояниях от блока? (Законы сохранения, равенство сил, то-сё…)
Бигуди № 16
А что будет, если висящие на одинаковом расстоянии от пола с двух сторон блока две обезьяны начнут одновременно подниматься вверх, причём одна из обезьян поднимается со скоростью, вдвое большей, чем другая? А если та обезьяна, которая движется быстрее, имеет и вдвое большую массу, то которая из них поднимается быстрее?23
Знания и нравы
Сомнения в науке тоже должны опираться на научные, а не сторонние аргументы. Это неоднократно доказано от противного — а иной раз от очень противного.
Так, немецкие физики Штарк и Ленард устраивали публичные собрания, чуть ли не митинги, с требованием запретить «неарийскую» теорию относительности вместе с её создателем. Борьба за арийскую физику заметно затормозила разработку германского ядерного оружия. Так что весь мир имеет некоторые основания для благодарности поборникам имперской идеологической чистоты. Но повлиять на законы природы невозможно — и недопонимание независимости науки от идеологии тоже кое-что говорит об этих «учёных»[82].
Безусловно, человеку мало уметь творчески думать — необходима нравственная основа всякого рода знаний и открытий. Выдающийся философ А. Маслоу, говоря о необходимости для человека и человечества непрестанно расширять пределы познания, имел в виду такое научное творчество, которое бы включало в себя любовь и сотрудничество, то есть опыт переживания любви и сотрудничества, аккумулированный в науке как продукте совместной деятельности, сотрудничества людей во имя совместной любви к истине. М. Полани также пишет: «Научная жизнь также может быть исполнена страсти, красоты, надежды для всего человечества и нести откровения относительно нравственных ценностей». Тысячи примеров вдохновенного творчества в науке подтверждают эти слова.
Сложный социальный фонд знаний может передаваться и развиваться только с помощью обширной когорты специалистов. Их ведущая роль приводит к тому, что их мысли и чувства до некоторой степени разделяются всеми членами общества. Однако пониманию — данному изначально или воспитанному долгими размышлениями — научить нельзя. Передать можно лишь осознанные и апробированные в научном творчестве и собственной практике принципы и методы творческого мышления. Естественно, в процессе продолжительного формального обучения усваиваются и другие — более высокого порядка — интеллектуальные навыки. Новые способности и возможности интеллекта — это структурные изменения, результат специального «мозгового фитнесса», интеллектуального тренинга.
Не стоит, конечно, думать, будто появление способности делать умозаключения означает некую безошибочность мышления. Увы, эта способность зачастую позволяет обосновывать ошибки. Да, конечно, уметь думать — это хорошо! И тем не менее давайте последуем призыву Блеза Паскаля — будем же учиться хорошо думать! Это ещё лучше.
9. Обучение: развитие мозга и интеллекта
— Мне вот так и не удалось по-настоящему углупиться! Не хватило меня на это, — сказал Деликатес со вздохом, — Так я и остался при высшем образовании…
