Анна Зарубина - Путь к себе: система координат. Мистическая сила древних в нашей жизни
А ведь этого можно было бы избежать, если бы человек взял на себя силу вникнуть в суть эзотерического учения своей религии, которая гласит: «Стремись к совершенству в земных делах, и ты станешь равным Богу», «Бог не ревнив, потому что Он единственный, каким бы именем ты Его ни назвал, кто хочет, чтобы ты снова обрел Его в своей мудрости». Ведь именно с таким заветом милосердный и любящий Бог, каким Его признают все, должен обратиться к человеку – не рабу, а равному себе.
Не стоит уподобляться фанатикам, которые уверовали в то, что Бог милосерден только с ними, тем самым перечеркивая всю безмерность и безграничность Его милосердия. Мы должны задуматься: соответствует ли тот образ Бога, которому мы поклоняемся, действительности? Попытавшись мыслить критично, мы сможем постичь глубинную суть религиозного учения. И тогда нам не придется отказываться от него, чтобы обогатиться новыми знаниями и обрести божественную силу, путь к которой мы ограничивали, сужая рамки собственного восприятия. Мы познаем высшую суть любой религии, которая заключается в стремлении к спокойствию, гармонии и совершенству.
А как насчет характерной для многих традиционных религий концепции греха, вины перед Богом?
Существование норм, определяющих образ жизни человека, предполагает их нарушение, а поэтому концепции греха и вины. Концепции эти разнятся в различных религиях. В первобытных – это нарушение табу, почти не имеющее этической нагрузки. В авторитарной религии грех – это прежде всего неподчинение власти и лишь затем нарушение этических норм. В высшем аспекте любой религии понятие совести не внешний голос высшей власти, но голос самого человека, его высшего «Я», хранитель цельности, призывающий человека к себе, когда ему грозит опасность утратить самость. Грех – это прежде всего грех против себя, против того Бога, который живет внутри вас.
При авторитарном подходе признание собственной греховности вызывает ужас, ибо совершить грех – значит ослушаться могущественную власть, которая с неотвратимостью накажет грешника. Церковь внушает человеку, что моральное падение – чаще всего акт восстания, искупить который можно лишь преувеличенным повиновением. Реакция на чувство вины делает человека бесправным и бессильным, заставляя полностью отдаться на милость властей в надежде на прощение. Такой тип раскаяния ввергает человека в страх и трепет. Для людей зависимых и слабых это еще и зависимость от мнения религиозных деятелей, которые «от имени Бога» выражают грешнику свое неодобрение и призывают «умилостивить Всевышнего» покаянием, после чего все станет на свои места. И человек платит за облегчение боли зависимостью от тех, кто владеет привилегией отпускать грехи и говорить «от имени Бога».
Церковь внушает, что показное благочестие может реабилитировать грешника в глазах Божества: «Бог отвернулся от тебя? Он требует покаяния и жертв, а затем снова вернется, чтобы помогать тебе». Так многие люди совершают неблаговидные поступки, каются за них в храме, а выйдя из него, снова совершают все то же в надежде на новое покаяние, которое заставит Бога даровать им свою милость. Когда же этого не происходит, они начинают замаливать грехи все упорнее, пока не опускаются на уровень фанатиков, одержимых идеей своей непогрешимости перед Богом, потому что они так ревностно служат Ему. Но покаяние из страха перед наказанием не меняет внутренней сущности человека, и так он будет грешить и каяться еще очень долго.
В эзотерической, глубинной сути различных религий можно обнаружить совершенно иное отношение к греху: когда нет ненависти и нетерпимости, на присущие человеку нарушения норм жизни смотрят с пониманием и любовью, а не злобно и презрительно. Реакция осознания вины не ненависть к себе, равнодушие или надежда на то, что «Бог очистит», но стимул к тому, чтобы исправиться. Некоторые христианские и еврейские мистики не без оснований считают грех необходимым условием добродетели. Ведь когда некий индивид грешит, а затем реагирует на грех не страхом, а заботой о спасении, он сможет стать человеком. Если центром религиозного мышления является утверждение силы человека, его подобия Богу, то опыт радости, а не горя от осознания грехов означает полное признание человеческой силы, а не бессилия.
Что еще приводит людей к фанатичному ослеплению верой?
Многие почему-то уверены, что принадлежность к религиозной жизни, к церковной среде автоматически придает всему святость, непогрешимость, безусловную ценность. Более того, зачастую самым главным объявляется не добро, не устремление к Богу, а внешние, второстепенные, не имеющие самостоятельного значения вещи – например, религиозные обряды или изучение Священных Писаний. Некоторые считают, что максимально точное, полное, регулярное выполнение всех обрядов составляет смысл жизни человека. Любое отклонение от установленных канонов служения рассматривается как тягчайшее преступление, страшный грех.
При этом сами ревнители точности исполнения обрядов обычно не могут сколько-нибудь связно объяснить их смысл. Получается, что вера в Бога подменяется верой в безусловную, ни с чем не связанную магическую силу обряда, независимо от того, как он выполняется и с какой целью. Другими словами, правильно выполняя обряд, вы можете добиться от Бога чего угодно! Однако никакие обряды не могут изменить божественных законов оценки поступков человека.
Другой часто встречающийся перегиб – возведение в абсолют ценности всевозможных религиозных текстов. Это, по сути, замена веры в Бога и духовные истины верой в книги и книжное знание, что не только уводит от реальной жизни, но может привести к существенным искажениям ключевых принципов учения. Попытка найти прямые, исчерпывающие ответы на все вопросы исключительно в книгах часто становится причиной совершенно произвольного толкования священных текстов, выгодного конкретному толкователю. Отказ отвечать на важнейшие вопросы жизни только потому, что в дошедших до нас текстах ничего о них не говорится, нередко приводит к отходу людей от религии. Чтобы проникнуть в истинный смысл священных текстов, нужно стремиться познать и выделить в них единый для всех вероучений, высший эзотерический смысл.
Учителя и религиозные пророки древности, а также многие современные духовные наставники призывают к тому, чтобы люди не мерили жизнь категориями добра и зла, а научились смотреть выше их. Но ведь все религии проникнуты именно идеей борьбы Света и Тьмы, добра и зла?
Одно из главных заблуждений религии состоит в том, что она утверждает, будто человек избирает либо путь добра, либо путь зла и уже не сходит с него. Но как же быть с теми, кто меняется в процессе жизни? По предположению многих религиозных деятелей, существуют два пути: добра и зла. Отсюда – люди хорошие, идущие по пути добра, люди плохие – следуют по пути зла. Подобная концепция очень хороша для различных сект: ведь тогда все члены секты – люди добра, а все остальные – люди зла. Тогда можно под страхом смерти запретить выход из секты и закрыть вопрос о многократном выборе. И уж конечно, с теми, кто не входит в секту, можно не церемониться. Такая позиция прямо служит разделению людей, искусственному подогреванию вражды между ними.
Положительное и отрицательное – два аспекта активной гармонии. Но, находясь в третьем измерении, которому присуще полярное сознание, люди судят обо всем понятиями добра и зла, сути которых не разумеют. В космических же пространствах известно о том, что такой полярности не существует. Атриды внушили людям знание о наличии полярности, добра и зла, которое и держит нас в третьем измерении.
Как силы гармонии и хаоса, диатриды и атриды, относятся к нам, людям?
Диатриды всячески стараются сохранить свободу человека как высшую ценность, дарованную Творцом, как шанс для развития. Поэтому они ограничивают эту свободу только в случае крайней необходимости, когда человек уже прямо угрожает окружающим и миру. Бог хочет видеть в человеке не слепого исполнителя своей воли, не бездумную марионетку, не бессловесного раба, а активную и сознательную личность, способную к практически безграничному развитию своего божественного потенциала. Для этого людям была дарована свобода, чтобы они могли развиваться, ведь без свободы не может быть и речи о развитии.
Мы, разумеется, можем получить помощь от сил гармонии, но надеяться исключительно на нее, ждать прямого указания, немедленной подсказки, непосредственной поддержки каждого правильного решения или препятствования каждому неверному шагу не стоит. Такая строгая опека хотя и сделала бы наше существование более спокойным и комфортным, но ограничила бы нашу свободу, не дала бы возможности получать жизненные уроки (пусть порой и жестокие), не позволила бы научиться самостоятельно находить правильный выход из самых сложных ситуаций.
