Бхагаван Раджниш - Любовь. Свобода. Одиночество.
Когда люди встречаются на пляже, когда они встречаются в саду, когда они на свидании, ничто не определенно и все текуче; оба счастливы. Почему? Потому что они свободны. Птица на крыле - это одно, и та же самая птица в клетке - совершенно другое. Они счастливы, потому что свободны.
Человек не может быть счастливым без свободы, а ваша старая семейная структура разрушила свободу. И поскольку она разрушила свободу, она разрушила и счастье, она разрушила и любовь.
Это было своего рода мерой выживания. Да, так или иначе это защищало тело, но разрушало душу. Теперь в этом нет необходимости. Мы должны защитить и душу. Это гораздо существеннее и гораздо важнее.
У семьи нет будущего, по крайней мере в том смысле, в котором ее понимали до сих пор. Будущее есть у любви и отношений. "Муж" и "жена" станут уродливыми и грязными словами.
И каждый раз, когда ты монополизируешь женщину или мужчину, естественно, ты монополизируешь и детей. Я совершенно согласен с доктором Томасом Гордоном, который говорит: "Я считаю всех родителей потенциальными угнетателями детей, потому что сам способ воспитания детей основывается на власти и авторитете. Я считаю разрушительным представление многих родителей: "Это мой ребенок, и я могу делать со своим ребенком, что хочу". Это насильственно, это разрушительно". Ребенок не вещь, не стул, не машина. Ты не можешь делать с ним, что захочешь. Он появляется из тебя, но тебе не принадлежит. Он принадлежит существованию. Ты, самое большее, заботишься о нем; не становись его собственником.
Но вся идея семьи - это идея владения: владения собственностью, владения женщиной, владения мужчиной, владения детьми. А собственничество ядовито; поэтому я против семьи. Но я не говорю, что те, кто действительно счастлив в семье - кто остается текучим, живым, любящим, - должны ее разрушить. Нет, в этом нет никакой необходимости. Их семья уже коммуна, небольшая коммуна.
И конечно, еще большая коммуна будет гораздо лучше, в ней будет больше возможностей, больше людей. Разные люди будут приносить разные песни, разные люди будут приносить разные стили жизни, разные люди будут приносить разные ветры, разные люди будут приносить разные лучи света - и на детей будет изливаться как только возможно больше разных стилей жизни, и они смогут выбирать, и у них будет свобода выбирать.
И они должны быть обогащены тем, чтобы знать многих женщин, чтобы они не были одержимы лицом матери или ее образом жизни. Тогда они смогут любить больше женщин, больше мужчин. В жизни будет больше от приключения.
Я слышал...
Мать пришла в большой магазин и отвела сына в отдел игрушек. Увидев гигантскую лошадку-качалку, он взобрался на нее и катался целый час.
- Ну, слезай, сынок, - взмолилась мать, - я должна идти домой, чтобы приготовить ужин твоему отцу.
Но малыш отказался сдвинуться с места, и все ее усилия были напрасны. Продавец отдела игрушек тоже попытался уговорить малыша, но не добился никакого успеха. В конце концов, в отчаянии, они позвали психиатра магазина.
Он потихоньку подошел к мальчику и прошептал ему на ухо несколько слов, и тотчас же тот спрыгнул с лошадки и подбежал к матери.
- Как вам это удалось? - спросила пораженная мать. - Что вы ему сказали?
После некоторого колебания психиатр ответил:
- Вот все, что я ему сказал: "Если ты сейчас же не спрыгнешь с этой лошадки-качалки, сынок, я вышибу из тебя мозги!"
Люди рано или поздно узнают, что работает страх, что работает авторитет, что работает власть. А дети так беспомощны и так зависимы от родителей, что вы можете их испугать. И это становится вашей техникой, чтобы их эксплуатировать и угнетать, и им некуда от вас деваться.
В коммуне им будет куда уйти. У них будет много дядь и теть, и много других людей - они будут не так беспомощны. Они не будут в ваших руках до такой степени, как сейчас. У них будет больше независимости, меньше беспомощности. Вам будет не так легко их вынудить к чему-то силой.
И все, что они видят дома, это несчастье. Иногда, да, я знаю, иногда муж и жена любят друг друга, но каждый раз, когда они любят друг друга, это всегда лично. Дети об этом ничего не знают. Дети видят только уродливые лица, уродливую сторону. Когда мать и отец любят друг друга, они любят друг друга за закрытыми дверями. Они ведут себя тихо, чтобы не позволить детям узнать, что такое любовь. Дети видят только их конфликт - как они ссорятся, пилят, бьют друг друга, грубым или тонким образом, оскорбляют друг друга, унижают друг друга. Дети непрерывно видят, что происходит.
Мужчина сидит в гостиной и читает газету; к нему подходит жена и дает ему пощечину.
- За что это? - спрашивает возмущенный муж.
- За то, что ты паршивый любовник.
Через некоторое время муж подходит к жене, которая сидит и смотрит телевизор, и дает ей звучный шлепок.
- За что это? - вопит она.
- За то, что ты знаешь разницу, - отвечает он.
Это продолжается и продолжается, и дети постоянно наблюдают, что происходит. И это жизнь? И для этого предназначена жизнь? Они начинают терять надежду. Прежде чем они вошли в жизнь, они уже потерпели поражение; они приняли свое поражение. Если их родители, такие мудрые и сильные, не смогли добиться успеха - на что могут надеяться они сами? Это невозможно.
И они учатся трюкам - трюкам того, как быть несчастным, трюкам того, как быть агрессивным. Дети никогда не видят, как происходит любовь. В коммуне будет больше возможностей. Любовь должна быть немного более вынесена на всеобщее обозрение. Люди должны знать, что любовь происходит. Маленькие дети должны знать, что такое любовь. Они должны видеть людей, которые заботятся друг о друге.
Но это очень древняя идея, очень старая идея - что можно ссориться на людях, но нельзя любить. Ссориться приемлемо. Ты можешь убить, это позволено. Фактически, когда два человека ссорятся, вокруг собирается толпа, чтобы увидеть, что происходит, и все этому радуются! Именно поэтому люди продолжают читать и наслаждаться историями об убийствах, захватывающими детективными романами.
Убийство позволено, но не любовь. Если ты любишь на людях, это считается непристойным. Это абсурдно - любовь непристойна, а убийство не непристойно? Влюбленные не должны быть любящими на людях, а генералы могут продолжать ходить на людях, показывая все свои медали? Это убийцы, и это медали за убийство! Эти медали показывают, сколько человек они убили, сколько человек они разрушили. Это ли не непристойно?
Это должно считаться непристойностью. Никому нельзя разрешать ссориться на людях. Это непристойно; насилие непристойно. Как может любовь быть непристойной? Но любовь считается непристойной. Тебе приходится скрывать ее в темноте. Тебе приходится заниматься любовью так, чтобы об этом никто не знал. Тебе приходится делать это так тихо, крадучись... естественно, ты не можешь этим действительно наслаждаться. И люди не осознают, что такое любовь. И у детей в особенности нет никакой возможности узнать, что такое любовь.
В лучшем мире, в котором больше понимания, любовь будет везде и всюду. Дети будут видеть, что такое забота. Дети будут видеть, какую радость приносит забота о ком-то. Любовь должна быть более общепринятой, насилие должно быть более осуждаемым. Любовь должна быть более доступной. Двое людей, занимающиеся любовью, не должны беспокоиться о том, чтобы об этом никто не узнал. Они должны смеяться, они должны петь, они должны кричать от радости, чтобы вся округа знала, что кто-то кого-то любит - кто-то занимается любовью.
Любовь должна быть таким подарком. Любовь должна быть такой божественной. Она священна.
Ты можешь опубликовать книгу о том, как человека убили, это приемлемо, это не порнография - для меня это порнография. Нельзя опубликовать книгу о том, как обнаженные мужчина и женщина крепко обнимают друг друга, - это порнография. Этот мир до сих пор был против любви. Твоя семья против любви, твое общество против любви, твое государство против любви. Вообще чудо, что все еще сохранилось немного любви, и невероятно, что любовь все еще продолжается - она не должна была бы, это лишь небольшая капля в океане. Но просто чудо, что она выжила среди стольких врагов. Она не была разрушена полностью - это чудо.
В моем видении коммуна состоит из любящих людей, которые живут вместе без всякого противоборства друг с другом, без всякого соревнования друг с другом, с любовью, которая течет, которая более доступна, без всякой ревности или чувства собственности. И дети принадлежат всем, потому что они принадлежат существованию - о них заботится каждый. И они такие красивые люди - эти дети, - кто о них не позаботится? И у них есть столько возможностей видеть разных людей в состоянии любви, и каждый человек живет по-своему. Они станут богаче. И я вам скажу, что если в мире будут существовать такие дети, никто из них не будет читать "Плэйбой"; в этом не будет необходимости. И никто из них не будет читать "Камасутру" Ватсаяны, не будет необходимости. Фотографии голых людей исчезнут. Они просто показывают голодающий секс, голодающую любовь. Мир станет почти не сексуальным, таким он будет любящим.
