Эрнст Шумахер - Малое прекрасно. Экономика для человека. Карта для заблудившихся.
Никаким процветанием экономики нельзя оправдать накопление огромных количеств высокотоксичных материалов, не поддающихся обезвреживанию. Эти вещества будут чрезвычайно опасными для всего живого в течение исторических или даже геологических эпох. Такой поступок — преступление против самой жизни, преступление бесконечно более серьезное, чем любое из когда-либо совершенных человеком. Мысль о том, что цивилизация может строить свое существование на фундаменте такого злодеяния, есть чудовищное этическое, духовное и метафизическое заблуждение. Это означает вести хозяйственную деятельность без малейшего уважения к человеку.
Глава 5. Технология с человеческим лицомСовременный мир таков, какова его метафизика. Метафизика определила содержание образования, которое в свою очередь привело к появлению науки и техники. Если не возвращаться к метафизике и образованию, то можно сказать, что мир обрел свой современный вид благодаря технике. Его лихорадит, терзает то один, то другой кризис, со всех сторон слышны пророчества катастрофы, и, действительно, видны признаки распада.
Если мир, преобразованный техникой, выглядит больным, разумно взглянуть на саму технику. Если мы чувствуем, что техника становится все более и более негуманной, небесполезно подумать, как нам обзавестись чем-нибудь получше — технологией с человеческим лицом.
Достаточно странно, что техника, хоть, конечно же, и создана человеком, развивается по своим собственным законам, весьма отличным от законов человеческой природы и живой природы в целом. Природа всегда знает, где и когда остановиться. Поистине, естественный рост — великая тайна. Но естественное прекращение роста — тайна еще более глубокая. Во всем живом присутствует чувство меры — в размерах, скорости, агрессивности. В результате природной системе, частью которой является и человек, свойственно равновесие, приспособляемость и самоочищение. С техникой — или, скорее, с человеком под властью техники и специализации — все наоборот. Техника не признает ограничений в размере, скорости, агрессивности. Поэтому она лишена достоинств равновесия, приспособляемости и самоочищения. Техника, и в особенности современная супертехника — инородное тело в тонкой системе природы, и налицо все признаки отторжения.
Не удивительно, что современная техника ввергла мир в три кризиса одновременно. Во-первых, человеческая природа восстает против нечеловечных технических, организационных, и политических структур, которые ее душат и обескровливают. Во-вторых, живая природа, поддерживающая существование человека, больна. Она стонет и демонстрирует признаки частичного распада. И, в-третьих, посягательства на невозобновимые ресурсы планеты, в особенности на ископаемое топливо, достигли таких масштабов, что серьезная нехватка и фактическое исчерпание ресурсов не за горами, что совершенно очевидно каждому сведущему в этом деле человеку.
Каждый из этих трех кризисов — болезнь, которая может оказаться смертельной. Не знаю, который из трех станет прямой причиной краха. Но совершенно очевидно, что образ жизни, основанный на материализме, то есть на постоянном и безграничном экономическом росте в конечной среде, долго не протянет и конец тем ближе, чем успешнее экономический рост.
Результаты бурного развития мировой промышленности за последние двадцать пять лет удручающи. Повсеместно проблемы растут быстрее решений. Это относится как к богатым странам, так и к бедным. Стало очевидно, что современные технологии не облегчат глобальную проблему бедности, не говоря уже о проблеме безработицы, которая уже достигает тридцати процентов во многих так называемых развивающихся странах и того и гляди охватит богатые страны. Не будь трех кризисов, о которых я говорил, мы еще могли бы повторить мнимый успех последних двадцати пяти лет, а так это уже невозможно. Поэтому давайте разберемся с технологией — что она делает и что она должна делать. Можем ли мы создать технологию, что действительно поможет нам в решении проблем, — технологию с человеческим лицом?
На первый взгляд, техника призвана облегчить человеку бремя работы, необходимой для поддержания жизни и самореализации. И техника вроде бы справляется с этой задачей — достаточно взглянуть на любую работающую машину. Компьютер, например, за считанные секунды производит вычисления, на которые клерками даже математикам потребовалось бы очень много времени, если такие расчеты вообще возможно произвести вручную. Но если взглянуть на все общество в целом, в душу закрадываются серьезные сомнения. Когда я впервые посетил некоторые богатые и бедные страны, меня так и подмывало сформулировать первый закон экономической теории следующим образом: «Количество свободного времени в обществе обратно пропорционально количеству трудосберегающих машин, используемых в этом обществе». Преподаватели экономической теории могли бы включить это высказывание в экзаменационные работы и попросить студентов обсудить его. Как бы там ни было, эта закономерность очевидна. Уезжая из беспечной Англии в, скажем, Германию или Соединенные Штаты, вы обнаруживаете, что немцы или американцы живут в намного большем напряжении, чем англичане. А в стране вроде Бирмы, что плетется в самом хвосте промышленного прогресса, у людей огромное количество по-настоящему радостного досуга. Конечно, они не располагают трудосберегающим оборудованием, и их «достижения» значительно скромнее наших, но это совсем другая история. Факт остается фактом: им живется значительно легче, чем нам.
Поэтому стоит разобраться, какой в технике прок. Она значительно снижает бремя некоторых видов работ, но при этом увеличивает бремя других. Современная технология разделалась с искусной, продуктивной работой человеческих рук в контакте с природными материалами. В продвинутом индустриальном обществе такая работа стала чрезвычайно редкой, а обеспечить себе достойную жизнь, занимаясь такой работой, стало практически невозможно.
Быть может, этим в большой степени и объясняются неврозы современного общества, ибо ничто так не мило человеку — которого Фома Аквинский называл существом с мозгами и руками — как творческая, полезная, продуктивная работа с использованием и рук и мозгов. Сегодня только состоятельный человек может позволить себе это простое удовольствие, эту великую роскошь: ему нужно помещение и хорошие инструменты, ему очень повезет, если он найдет хорошего учителя и достаточно свободного времени на учебу и наработку навыка. Получается, что он должен быть достаточно богат и не нуждаться в работе, ибо число работ, удовлетворительных в этих отношениях, действительно очень невелико.
Покажу на примере, насколько современная технология узурпировала работу человеческих рук. Зададимся вопросом, сколько «совокупного времени общества» — то есть всего времени, что есть у всех нас, по двадцать четыре часа в день на каждого — действительно используется в реальном производстве. Чуть меньше половины всего населения нашей страны, как говорится, заняты, и около одной трети из этого числа — настоящие производители в сельском хозяйстве, строительстве и промышленности. Я действительно имею в виду только настоящих производителей, а не людей, говорящих другим людям, что делать, или считающих прошлое, или планирующих на будущее, или распределяющих то, что произведено другими людьми. Другими словами, чуть меньше одной шестой всего населения заняты реальным производством. В среднем каждый из них кормит кроме себя пятеро других, из которых двое заняты чем-то помимо реального производства, а трое не заняты. Далее: полностью занятый человек, за вычетом праздников, больничных, прогулов, проводит около одной пятой своего общего времени на работе. Из этого следует, что доля «совокупного времени общества», затрачиваемая на реальное производство — в узком смысле, в котором я использую этот термин — составляет около одной пятой от одной третьей от одной второй, то есть 3,5 процента. Остальные 96,5 процентов «совокупного времени общества» тратится на что-то еще, включая сон, еду, телевизор, работу, которая напрямую ничего не производит, или просто более или менее сносное времяпрепровождение.
Эти расчеты не следует воспринимать слишком буквально, но они совершенно адекватно показывают, чего мы добились при помощи технологии. Она сократила количество времени, непосредственно затрачиваемого на реальное производство, до столь незначительного процента от совокупного времени общества, что настоящая работа теряет истинный вес, не говоря уже о престиже. Поэтому не удивительно, что престиж достается тем, кто помогает заполнить оставшиеся 96,5 процентов совокупного времени общества. Это в основном те, кто нас развлекает, а также те, кто применяет на практике закон Паркинсона[72]. Социологи могли бы проверить такую гипотезу: «В современном индустриальном обществе престиж человека обратно пропорционален его близости к реальному производству».
