Бхагаван Раджниш - Новый рассвет
— Я женился на вдове, — ответил он.
— Разве это революция? — сказал я. — Нужно разрешить выходить замуж каждой вдове. И это все? Это вся совершенная вами революция, или у вас есть в запасе еще какая-то революция?
— Пока что я совершил только эту революцию, — ответил он.
— Это никакая не революция, — заключил я.
В другом месте я встретил человека, которого в тех местах считали большим революционером. Чем же он занимался? Он организовывал коллективные свадьбы. Обычно один мужчина женится на одной женщине, но этот человек собирал десяток женщин и десяток мужчин, чтобы сократить их расходы на свадьбу, так как один священник может сочетать сразу десять пар, и не нужно проводить эту церемонию десять раз. И вот этого человека считали в округе великим общественным революционером. "Неужели то, что вы делаете, революционно?", — удивился я.
Но именно такие вещи считаются революционными. Лютер совершал обыкновенные поступки, он ничего не изменил в человеческом сознании. Его политика никоим образом не способствовала облагораживанию человечества. Она всего лишь исполнила эгоистическое желание Лютера самому стать первосвященником, стать главой протестантской религии. Он объявил себя преемником Иисуса Христа.
Мне вовсе не интересны все эти реформации, они по сути своей тупые. Но люди начнут считать все это революцией, революционным преображением общества.
Революция — это сильное слово. Она должно менять фундамент жизни. Реформация — это не настолько сильное слово, но все равно она должна создавать более совершенные системы жизни.
Что же сделал Лютер? Он перевел Библию на немецкий язык, стал главой религиозного движения и объявил себя настоящим представителем Иисуса Христа, и все это он сделал потому, что у него не было ни единой надежды или возможности быть избранным Римским Папой. Он был так упрям и эгоистичен, что никто не хотел, чтобы он стал Папой. Он не был даже кардиналом, и, стало быть, вопрос о его избрании Папой даже не возникал.
Итак, все это было лишь честолюбием, и для того чтобы осуществить свои амбициозные планы, ему пришлось уговаривать общественное мнение, говоря людям о том, что он действует ради их благополучия. Разумеется, монахиням это пришлось по вкусу, потому что многие монахини страстно желали выйти замуж, и многим монахам понравились мысли Лютера, потому что они жаждали жениться, но не могли в этом никому признаться. Люди, последовавшие за Лютером, были трусами, они не могли поступать самостоятельно.
Народным массам понравилась мысль о том, что Библия должна быть написана на простом языке, но это ничего не меняет. Раньше был один первосвященник, а теперь их двое. Раньше было одно христианство, а теперь их два. А какое же между ними отличие? Вот и все отличие, и это не стоит даже называть отличием.
Падди брел на работу, у него был сонный вид. Его догнал Мик.
— Что стряслось с тобой в это чудесное утро? — спросил Мик. — У тебя сонный вид.
— Так и есть, — ответил Падди. — Я проснулся посреди ночи.
— А что случилось? — поинтересовался Мик.
— Все дело в кошке, — объяснил Падди. — Мне пришлось до глубокой ночи ждать, когда она придет к двери после гуляния, чтобы выпустить ее во двор на ночь.
Реформация, революция, мятеж — нам нужно вырвать эти слова из рук тех людей, которые разрушили красоту и значение этих слов.
Милый Ошо, духовный рост — это моя страсть, преображение — это моя первая любовь. Я верю в то, что духовный рост проходит на фоне тяжелой работы, борьбы и боли. Поэтому я счастлива, когда мне больно, поскольку я считаю это ощущение полезным для моего развития. Я сильно верю в это, потому что вынесла из своего опыта тот факт, что часто после глубокого страдания во мне случается прорыв. Не мог бы ты объяснить страдание, которое я ощущаю как искательница, и как оно отличается от моего прежнего невротического несчастья?
Авирбхава, я думаю, ты осознала важный момент: несчастье, без сомнения, может отличаться от страдания, а может и не отличаться, но возможность их отличия друг от друга существует. Несчастье — это состояние ума, когда ночь темна, и у вас нет ни единой надежды на рассвет. Когда все надежды умирают, вы сжимаетесь в себе.
Вы хотите умереть, но не можете умереть. Вы не можете жить, вы не можете умереть — вы раздавлены между жизнью и смертью. Такое несчастье не помогает духовному росту — напротив, оно раз- рушает всякую возможность духовного роста. Ночь все время удлиняется, а рассвет отступает все дальше. И вместо прорыва вы можете получить только провал.
Но есть состояния ума, когда вы страдаете, несчастье абсолютно отрицательно, а в страдании есть положительная сторона. Страдание указывает на то, что у вас есть какое-то стремление, надежда, просто вы не нашли путь. Вы ищете, но постоянно терпите неудачи. Вы изо всех сил пытаетесь избавиться от страдания, вы боретесь с ним, и вы не считаете нынешнее положение дел своей судьбою. И тогда есть возможность того, что ночь закончится, и появится новый рассвет, новое начинание, новое сознание.
Отличие в том, сочли ли вы страдание своей судьбою, сказав, что вот это и есть вся жизнь, — в этом случае это — несчастье. Если же вы считаете нынешнее положение дел не жизнью, а только муками рождения (ведь рождаясь, вы вынуждены испытать боль, но есть будущее за пределами боли, и боль поможет вам достичь состояния, которое существует вне страдания) — в этом случае страдание дает вам возможность прорыва.
Авирбхава, насколько я знаю тебя… Я наблюдал за тобой. С тобой происходит нечто особенное. Дело в том, что ты в одно мгновение можешь начать плакать, рыдать, причем по-настоящему. А потом неожиданно все облака уплывают, и на губах Авирбхавы играет прекрасная улыбка. Слезы исчезли. А через несколько секунд снова… (я только успеваю пройти из своей комнаты к креслу или от кресла в свою комнату) не успеешь моргнуть, как Авирбхава переживет множество прорывов. Я просто все время наблюдаю за ней, и она беспрестанно меняется.
В любой миг, абсолютно непредсказуемо… у нее очень много времен года, а между этими слезами и смехом она кажется абсолютно невинной, как ребенок, совершенно чистой. Ее слезы не кажутся слезами несчастья. Авирбхава верно подметила этот момент. Возможно, та сила, которая приносит ее глазам слезы, помогает ей начать смеяться. И она меняется так легко и быстро. У каждого человека порой бывают такие ощущения, но у вас старая коробка передач, и вам приходится переключать свои скорости вручную. А у Авирбхавы автоматическая коробка передач, и переключение ее скоростей происходит без всякой причины, в одно мгновение…
Я расскажу ей один анекдот:
Голдберга остановили на шоссе за превышение скорости. Полицейский собрался выписать ему штраф, но в этот момент он увидел на заднем сиденье машины пятнадцать пингвинов.
— Что делают в вашей машине эти пингвины? — спросил полицейский.
— Они едут автостопом, — ответил Голдберг. — Я решил подбросить их до зоопарка.
— Ладно, — сказал полицейский. — На этот раз я вас отпущу.
На следующей неделе этот же полицейский снова остановил Голдберга за превышение скорости. Полицейский узнал на заднем сиденье машины прежних пятнадцать пингвинов. Теперь на всех пингвинах были солнечные очки.
— Вы же говорили, что везете этих пингвинов в зоопарк, — напомнил Голдбергу полицейский.
— Это верно, — согласился Голдберг, — но это было на прошлой неделе. А сегодня мы едем купаться.
Хорошо, Маниша? Да, Ошо.
Беседа 2
19 июня 1977 года
СВЯТОСТЬ СКУЧНА
Милый Ошо, последние три месяца я очень активно физически трудился в саду. Мне очень понравилась эта работа, и я ощутил глубокую связь с тобой. У меня было такое чувство, словно твоя творческая сила и благодать блаженно текли через меня. Но пару недель назад я почему-то выпал из этого прекрасного пространства и увидел, что ко мне снова возвратились прежние привидения, то есть нетерпение, соперничество, высокая требовательность к себе и другим, сильный гнев и серьезность. В то же время я болезненно воспринял ослабление связи с тобой, а ведь я ощущал свою близость к тебе, и ты позволил мне приблизиться к тебе. Сейчас, когда я пишу эти строки, я не могу сдержать слезы. Что же стряслось? Скоро мне придется уехать, но я не хочу уезжать с этим бременем. Прошу тебя, милый Ошо, помоги мне, укажи мне, где я сделал ошибку, чтобы я мог уехать в радости и покое, чтобы я мог унести тебя в своем сердце.
Премда, в эволюции сознания есть подъемы и спады. Это синусоида. В тебе не произошло ничего дурного, просто ты еще не знаешь, как проходит этот путь. Часто путь спускается вниз для того, чтобы взмыть еще выше прежнего. Он проходит через долины, чтобы достичь вершин, а каждая вершина — это просто начало нового странствия, потому что более высокий пик ждет тебя впереди. Но для того чтобы достичь более высокого пика, тебе придется снова спуститься вниз. Как только ты поймешь, что это естественный процесс, так сразу же все твое несчастье, все твои облака просто развеются.
