Бхагван Раджниш - Мастер иррационального
Но это не твоя радость, потому что тебя нет. Блаженство и радость приходят в твое отсутствие. В то мгновение, когда ты исчезаешь, приходит чистое созерцание. Это и есть будда.
Но хватит о серьезном. Сардар Гурудаял Сингх, человек великого терпения… Даже если я буду вести серьезные разговоры весь вечер, он все равно терпеливо дождется своего часа. Какое доверие! Вот почему он смеется, прежде чем будет произнесена шутка: он верит — что бы ни произошло, все к лучшему.
— Моя жена, — говорит Пэдди, — вроде Венеры Милосской.
— Ну да? — недоверчиво говорит Симус, отрываясь от кружки пива. — Ты хочешь сказать, что у нее такие же формы?
— Да нет, — отвечает Пэдди, — она примерно того же возраста, что и статуя, и ей недостает некоторых частей.
— Ага! — говорит Симус. — Зато моя — как Мона Лиза.
— Ты хочешь сказать, — спрашивает Пэдди, — она итальянка и в ней есть что-то загадочное?
— Не совсем, — отвечает Симус, — она такая же плоская, как картина, и ее давно пора отправить в музей.
Малыш Эрни готовит себя к политической карьере. Отец решает взять его с собой в Вашингтон, на инаугурацию нового американского президента, Адольфа Задобарана.
Во время инаугурации Эрни замечает рядом с президентом священника.
— Папа, что тут делает священник, — спрашивает мальчик, — молится за президента?
— Сынок, — отвечает отец, — я думаю, что он, посмотрев на президента, молится за все остальное человечество.
Ковальский решил зайти после работы в бар, чтобы пропустить рюмочку-другую. После очередного коктейля ему приспичило.
Ковальский подходит к бармену и спрашивает, где туалет.
— О, вы его легко найдете, — отвечает бармен, — вниз по лестнице, затем направо, а там — вторая дверь налево.
— Ага, — говорит Ковальский, пьяно мигая, — все понял.
Ковальский доходит до лестницы, но вместо того, чтобы спуститься, поднимается этажом выше. Он долго бродит по коридору и наконец, отчаявшись найти туалет, отрывает от пола плохо прибитую доску и делает свое дело в открывшуюся дыру.
Когда Ковальский спускается в бар, он, к своему удивлению, видит, что там не осталось ни одного посетителя.
— Послушайте, — обращается он к бармену, — куда подевались люди?
— А где вы были, — говорит бармен, — когда дерьмо упало на вентилятор?
Ниведано…
Погрузись в тишину.
Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь обрати свой взгляд внутрь себя.
Погружайся в себя насколько можешь.
Глубже и глубже, словно копье, проникающее в центр,
пока не достигнешь самих истоков своего существа.
В тот миг, когда ты достигнешь центра, —
ты свидетель:
свидетель тела, свидетель ума,
свидетель множества иных вещей —
безмолвия, тишины, спокойствия
и прохладного ветерка, наполненного ароматом
тысячи роз.
В этом центре ты принадлежишь вечности.
В этом центре ты — будда.
Будда никогда не рождается и никогда не умирает —
такова твоя природа.
Познай же свою природу как можно лучше,
ибо постепенно мы собираемся впустить будду
в обыденную жизнь —
в свои поступки, в свои жесты, свои ответы.
Перенести будду из сокровенного центра
на периферию — вот подлинное искусство религии.
Все остальное — не важно.
Чтобы было понятнее, Ниведано…
Расслабься.
Наблюдай. Твой ум здесь, но ты — не твой ум.
Твое тело здесь, но ты — не твое тело.
Ты просто наблюдатель.
Ты даже не человек.
Внезапно Аудитория Будды становится озером
безмолвного сознания.
Все личности исчезли, словно капли росы в океане.
Бесценное мгновение…
Уговори будду собрать все цветы,
падающие ливнем вниз,
собрать весь аромат, блаженство, безмолвие.
Я стараюсь, чтобы в мире было как можно больше будд,
тех, кто полностью познал себя…
ведь это единственная защита против тупых
политиканов и вояк,
которые мечтают разрушить эту прекрасную
планету.
Лишь сознание будды, распространяющееся подобно
лесному пожару, покоряя
сердца миллионов, способно защитить
эту прекрасную планету.
Во всей вселенной — огромной, бесконечной,
безграничной —
жива лишь эта маленькая планета.
Эта маленькая планета обладает сознанием будды.
Прежде чем Ниведано призовет тебя назад,
собери столько опыта и цветов,
сколько сможешь собрать.
Позови будду с собой. Он идет…
Он — твоя истинная природа.
И он может быть на периферии,
не только в центре.
Тот, кто познал свой центр,
познал бессмертие, познал вечность.
Будды не умирают и не рождаются.
Они появляются и исчезают в океане,
словно волны.
Ниведано…
Возвращайся, но возвращайся как будда:
изящно, безмолвно, спокойно.
Садись как будда.
Это место стало святым.
Этот вечер — бессмертен,
этот миг — твоя вечность.
Вспомни то место, где ты был,
путь, по которому шел.
Жизнь должна стать поэзией, живописью,
музыкой, танцем.
Верно, Маниша?
Да, любимый Мастер.
Глава восьмая
Выходные не для святых
Риндзай сказал:
— Я толковал дхарму основы ума, благодаря которой человек может проникнуть в земное и священное. Но вы ошибаетесь, если считаете, что ваше настоящее и временное, земное и священное может дать имя всему настоящему и временному, земному и священному. Оно не сможет дать имя этому человеку. Последователи Дао, хватайте и используйте, но никогда не давайте имени — это и есть «тайный принцип».
Когда Риндзай понял, что его дни сочтены, он надел свой лучший наряд и сел в дзадзэн. Он сказал ученикам:
— Когда меня не станет, не разрушайте сокровищницу подлинного глаза закона.
Его старший ученик, Сансё, сказал:
— У кого же хватит дерзости сделать такое?
Риндзай ответил:
— Если кто-то спросит вас о подлинном глазе закона, что вы скажете?
Сансё воскликнул:
— Кватз!
Риндзай сказал:
— Кто бы мог подумать, что слепой осел разрушит это?
Маниша, это последняя беседа прекрасной серии медитаций «Риндзай: Мастер иррационального». Находиться рядом с Риндзаем, хотя бы на несколько мгновений сделать его нашим современником… это было прекрасное время. Итак — последняя беседа о Риндзае.
Но, прежде чем перейти к обсуждению этой последней истории… Авирбхава, генеральный директор Музея богов, доставила сюда новый экспонат. Имя ему — Дракон.
«Согласно Ветхому Завету, драконы — потомки вавилонского дракона женского пола по имени Тиамат. В христианстве дракон — олицетворение дьявола, и потому на многих иконах изображены сражения святых с драконами.
Тогда как Запад видит в драконах зло, Восток, наоборот, приписывает им положительные качества. В Китае говорили, что император после смерти взмывает ввысь подобно дракону. В древности существовало поверье: когда дракон наступает на тучи, идет дождь. В китайской мифологии дракон почитается как вестник небес, открывший Желтому Императору инь и ян — две силы, управляющие вселенной.
В «И-Цзине» дракон символизирует мудрость.
В Японии дракон с тремя когтями символизирует императора, обладающего мирской и духовной властью.
Наш Музей богов имеет огромное значение. Мы утверждаем, что все боги мертвы. Теперь их место — в музее. Боги больше не имеют никакого отношения к жизни; они останутся в памяти человечества как мифы, выдумки, ухищрения священников, как порождения патологического воображения безумцев.
У человека будущего не будет богов, человек будущего сам станет Богом. Мы и без того слишком долго находились под властью вымышленных существ. Пришло время объявить себя свободными от любых выдумок.
Бог нового человека больше не обитает на небесах; его Бог — его собственная сущность. Новый человек не будет поклоняться Богу — он будет жить как Бог, петь как Бог, танцевать как Бог; он сам превратится в храм Божий. И потому я называю нового человека буддой. Сейчас я попрошу Авирбхаву привести дракона. (Зеленый дракон из папье-маше входит в Аудиторию Будды и, тяжело ступая, проходит между рядами. Он то и дело выпускает из своей клыкастой пасти струйки дыма. Все смеются. Звучит восточная музыка. Смех, аплодисменты.)
