Шри Ауробиндо - Человеческий цикл
Но даже человек, который способен управлять своей жизнью посредством идей, т. е. который признает, что она должна выражать ясно осознанные истины и принципы его бытия или всего бытия в целом, и пытается найти сам или познать с чьей-то помощью эти истины и принципы, не часто способен использовать свой рациональный ум для высокой, свободной и бескорыстной деятельности. Как другие люди подчинены тирании своих интересов, предрассудков, инстинктов или страстей, так он подчиняется тирании идей. В действительности он превращает эти идеи в предмет личной заинтересованности, искажает их своими предрассудками и страстями и не способен рассматривать их беспристрастно, не способен различать пределы их действия или оценивать отношение к ним других, отличных и противоположных идей, а также признавать равное право последних на существование. Таким образом, как мы постоянно видим, отдельные личности, сообщества, целые поколения увлекаются определенными этически-ми, религиозными, эстетическими, политическими идеями или некой совокупностью идей, страстно поддерживают их и стремятся осущес-твить, видя в них практическую ценность, стараются систематизировать их и превратить в устойчивый закон жизни и при этом безоглядно отдаются собственному действию и по-настоящему не используют свободный и беспристрастный разум для обретения верного знания жизни и верной и разумной власти над ней. Эти идеи до известной степени осуществляются и торжествуют какое-то время, но сам их успех приносит горькое разочарование. Так происходит в первую очередь потому, что утвердить их в реальности возможно только путем компромиссов и соглашений с низшей, иррациональной жизнью человека, что умаляет их ценность и бросает тень на их блеск и славу. Зачастую практическое воплощение идей представляется нереальным, и сомнение и разочарование одолевают веру и энтузиазм, принесшие этим идеям победу. Но даже если бы все было по-другому, сами по себе эти идеи остаются неполными и недостаточными; дело не только в том, что их успех лишь весьма относителен: будь даже их торжество полным, оно все равно вело бы к разочарованию, поскольку эти идеи не отражают всей истины жизни, а потому не могут надежно управлять жизнью и ее совершенствовать. Жизнь не укладывается в формулы и системы, которые пытается навязать ей наш разум; она провозглашает себя слишком сложной и полной бесконечных возможностей, чтобы подчиниться власти деспотичного человеческого интеллекта.
Именно по этой причине все построенные человеком системы в конце концов оказывались несостоятельными: они всегда были не чем иным, как результатом частичного и беспорядочного применения разума к жизни. Более того, даже будучи порой в высшей степени ясными и рациональными, эти системы претендовали на знание всей истины жизни и пытались применять свои идеи исходя из этого положения. Но они не могли обладать всей истиной жизни, и жизнь в конце концов разрушала или подрывала их и продолжала свое мощное и непредсказуемое движение. Используя таким образом свой разум для удовлетворения и оправдания своих потребностей и страстей, подчиняясь таким образом импульсу к действию, заключенному в ограниченном, хаотичном и несовершенном рациональном уме, пытаясь таким образом управлять сложным единством жизни, опираясь на частичные истины, человечество двигалось неверными шагами от эксперимента к эксперименту, неизменно веря, что вот-вот труды его увенчаются успехом, но неизменно обнаруживая, что оно достигло на пути к своей цели пока еще очень малого — или вообще ничего не достигло. Понуждаемое самой природой применять разум к жизни, но обладающее при этом лишь частичным рациональным умом, замкнутым в собственных пределах и испытывающим темное влияние низшей природы, оно и не могло добиться ничего большего. Ибо ограниченный, несовершенный человеческий разум не имеет своего собственного самодостаточного света; он вынужден двигаться вперед с помощью исследования, эксперимента и действия, через заблуждения и ошибки к более широкому опыту.
Но за всем этим, несмотря на постоянные неудачи, всегда сохранялась вера, что человеческий разум в конце концов преодолеет все трудности, что он очистится и расширит свои пределы, найдет достаточно сил для своей деятельности и в конечном счете подчинит мятежную жизнь своей власти. Ибо наряду с несовершенной деятельностью коллективного разума во всем человечестве всегда имела место работа разума в индивиде, которая принесла выдающиеся результаты и вознесла мысль в более высокие и чистые сферы по сравнению с уровнем мышления среднего человека. Это была работа разума, который всегда стремится к знанию и терпеливо ищет истину ради нее самой беспристрастно, исключая вмешательство утилитарных соображений, искажающих истину, — все изучить, все проанализировать, познать все принципы и процессы жизни. Философия, Наука, просвещение, интеллектуальные искусства, все плоды многовековой деятельности критического разума в человеке явились результатом этих усилий. В современную эпоху под влиянием Науки эта работа интеллекта приобрела колоссальный размах, и в какой-то момент разум даже стал претендовать на то, что сможет исследовать и в конечном счете четко сформулировать истинный принцип и верный закон развития — не только для всей деятельности Природы, но и для всей деятельности человека. Эти усилия привели к великим свершениям, но в конце концов не увенчались успехом. Человеческий ум начинает понимать, что он оставил суть почти каждой проблемы незатронутой и осветил лишь внешнюю сторону далеко не всех процессов. Великим открытием и практическим результатом растущего научного знания стала широкая классификация явлений, приведенных в стройную систему, — но все это касалось лишь физической поверхности явлений. Между тем под ней простираются бездонные глубины Истины, скрывающие в себе истинные первоначала, таинственные влияния и неявные движущие силы бытия. И это еще вопрос, сумеет ли когда-нибудь интеллектуальный ум предоставить нам адекватное описание этих глубинных и могучих явлений или подчинить их разумной воле с тем же успехом, с каким он сумел объяснить и направить по определенному руслу пусть не самым совершенным образом, однако с видимостью самых блестящих результатов — силы физической Природы. Эти другие силы, действуя на более тонких планах, гораздо мощнее, глубже, сокровеннее, неуловимее и разнообразнее, чем силы физической Природы.
Вся несостоятельность разума в его попытках управлять нашим существованием объясняется тем, что вследствие присущей ему ограниченности он не способен иметь дело с жизнью во всей ее сложности и полноте или во всей совокупности ее проявлений; он вынужден расчленять ее на части, устанавливать более или менее искусственные классификации, строить системы на основании ограниченного набора фактов, которые при сопоставлении с другими фактами противоречат им, опровергаются ими или требуют постоянной модификации, создавать теории на основе уже открытых потенциальных возможностей, которые разрушаются с мощным притоком новых, еще не упорядоченных потенциальных возможностей. Может даже показаться, что существуют два мира — мир идей, где действует интеллект, и мир жизни, который неподвластен полному контролю разума, и что навести мост через пропасть между этими двумя сферами выше сил и возможностей разума и разумной воли. Последние, по-видимому, могут либо вырабатывать более или менее эмпирические (основанные на опыте) компромиссы, либо создавать жесткие системы, практически не применимые или только частично применимые к действительности. В борьбе с жизнью человеческий разум превращается либо в эмпирика, либо в доктринера.
Конечно, разум может стать просто слугой жизни; он может ограничиться деятельностью, которой требует от него средний нормальный человек: оправдывать личные интересы, страсти и предрассудки человека и находить средства их удовлетворения, облачать их в обманчивые покровы рациональности или, самое большее, придумывать для них надежные и просвещенные нормы или правила предосторожности и самоограничения, достаточные для того, чтобы предотвратить их самые вопиющие заблуждения и самые неприятные последствия. Но в таком случае разум явно отрекается от своего престола, отказывается от высочайшей своей обязанности и предает надежду, с которой человек пустился в свое странствие. Он может также принять решение надежно опираться на факты жизни, действительно не преследуя никаких практических интересов — иными словами, бесстрастно критически исследовать ее принципы и процессы, но благоразумно предпочитая не рисковать, слишком далеко углубляясь в неведомое или слишком высоко возносясь над непосредственными реалиями нашего чувственного или феноменального существования. Но в этом случае разум опять-таки отрекается от верховной власти; он превращается в простого критика и наблюдателя, а если и пытается формулировать законы, то действует в очень узких пределах непосредственных возможностей и не признает внутреннего стремления человека к раскрытию более высоких возможностей, его спасительный дар идеализма. Такое ограниченное применение разума, подчиненное закону непосредственной витальной и материальной практической пользы, больше не может удовлетворять человека. Ибо природа зовет его к высотам; она требует от него постоянных усилий превзойти себя самого и внутреннего стремления к целям, еще не достигнутым, а в данный момент даже и нереальным.
