Мирзакарим Норбеков - Секреты опытных дураков, которые всегда здоровы
Люди — это клетки, животные, растения. Почва, соки — вода, стены — защитные силы, царь — клетка лидер. Землетрясение — это стресс, подорвавший здоровье, испорченная река — это нарушенное снабжение кровью и другими соками.
— А Бог, к которому они обращаются, это я, что ли.
— Просто удивительная догадливость. В действительности процессы намного сложнее, но твой разум перевел тебе все ощущения на понятный язык образов. Ведь клетки и органы — это организованное разумное сообщество живых существ.
— Да, да. И ведь Бог его не слышит… Точно, есть у меня проблемы с желудком, но решение их я все откладываю на потом; только когда болит, пью таблетки.
— Когда орган болит, это уже катастрофа. Ведь внутренние структуры тела решают свои обычные проблемы, не обращаясь к нашему внешнему сознанию, а боль — это сигнал крайней ситуации.
— Так что же делать–то мне? Вернее, нам, да уж… — я откровенно потерял голову в этих джунглях. В мыслях постоянно возникал образ гибнущего города.
— Прежде всего, что бы ты сделал, если бы мог вмешаться в ситуацию?
— Первое — где–то брать хорошую воду. Второе — антисептическая обработка населения и животных. Создать запасы еды и воды, и денег, наверное. Устроить раздачу бесплатного питания, очистить город от отходов и мертвых тел. Потом уже восстановить сообщение с другими городами и районами.
Вечером, уже засыпая, я все вспоминал город и думал.
Так кто же Я такой — высокомерный уполномоченный, зарвавшийся управитель, не слышащий просьб своих подчиненных добросовестных тружеников, дарующих мне все, что я имею? А где живет это самое Я — этот осознаватель? Кто разделил жизнь на Я и все остальное?
Все–таки как похожи процессы в природе: вот погибает город, а в столице сидит такой царь — пьяница и транжира и не желает ничего слышать, а только требует только одного — чтобы его желания удовлетворялись. В случае чего пришлет войска для подавления бунта. А ведь иногда доходит и до удаления органа — считай, уничтожения целого города со всеми структурами и населением в собственной стране. Мне стало стыдно. Ей богу, захотелось обратиться к своему организму, к каждой клеточке, попросить прощения, поблагодарить и… теперь я буду вас слышать и общаться, а проблемы будем решать вместе… и заживем!
Только как же это общение–то наладить?
Несколько лет назад в одном манускрипте я прочитал:
«Чтобы чего–то добиться — надо захотеть, чтобы услышать — надо прислушаться, чтобы прислушаться — надо сосредоточиться».
Ну, так приступай скорее, хозяин — наводи порядок в своей стране!
3.2. Всяк хромает на свою ногу
«Где Я?!»
Испуганный крик йога, растворившегося в Нирване.
«Есть все–таки на земле такие нужные нам прекрасные места!»
Раздался звонок будильника, и задремавший доктор вскочил с дивана. Ой, как не люблю эти резкие пробуждения. Но есть такое слово: «Надо, блин!».
Через пятнадцать минут я вошел во двор Али Бабы. Наставник был уже собран, как всегда бодр и, поприветствовав меня, сразу перешел к делу:
— Завтракай и беги грабить местные аптеки, я уже договорился с заведующими.
Приблизительно через час я уже возвращался к дому Али Бабы, неся в обеих руках но большущему свертку со всем необходимым в нашей непростой поездке. За мной веселой гурьбой бежали местные детишки. Они тоже держали в руках пакеты и сумки, которые предназначались для моего маленького передвижного госпиталя и кое–что лично для Целителя.
У ворот дома нас поджидала машина, да еще какая! Это была «мечта чиновника Советского Союза» — черная, лаковая «Волга» в хорошем состоянии. Номера машины говорили о том, что к нам прибыли гости из другой области. Двое подростков с очень важным видом мыли запылившуюся «мечту», поливая ее черные блестящие бока из шланга.
Группа обеспечения почти остановилась, не в силах оторвать взгляда от солнечных бликов на стекле и металле. Но командиры не дали нам даже минуты, чтобы рассмотреть чудо автопрома и восхититься.
События развивались стремительно. Вскоре мы уже мчались по дороге, которая шла вдоль берега озера Иссык — Куль, по моим наблюдениям, в южном направлении.
За рулем сидел веселый молодой парень, внешность которого украшала шикарная белозубая улыбка и большая жизнерадостность. Он не давал нам скучать и все время разговаривал, отворачиваясь от дороги то к Учителю, сидевшему на переднем сиденье, то вообще ко мне, хоть для этого приходилось «говорить назад». Странно, но, несмотря на постоянное кручение головы водителя, машина шла ровно. И, «поволновавшись» насчет безопасности вождения минут десять зря, я успокоился. Потом вообще расслабился и стал участвовать в непринужденной беседе с водителем и Наставником.
— А «Волгу» эту я выиграл в лотерею! Правда, вот никто не ожидал. А у нас в совхозе тогда на зарплату обязательно надо было билеты эти покупать, хоть два, хоть десять — как хочешь. Я пошел к отцу и попросил его помолиться за удачу. Он даже поругал меня, мол: «Не стоит Аллаха всякой ерундой беспокоить».
Но мне тогда машина сильно нужна была. Семья молодая, маленькие дети. Мои–то родители живут недалеко, а жены — в городе Ош, слышали про такой. Они городские и не хотели дочку свою в поселок отдавать. Я обещал, что она будет часто к ним приезжать. Так ведь на автобусе, да еще с сумками не накатаешься. Тогда ночью я первый раз в жизни молился. А до этого был атеистом и вообще кандидатом в партию.
Видно, дошло мое прошение до Всевышнего, слава Ему! И вот результат: смотрю номера, вижу, что рядом по цифрам телевизор попадает — жалко мне стало, не достался. Потом глядь, а мой–то билетик прямо на машину показывает. Я не поверил глазам, жену позвал. Она посмотрела и заплакала.
С тех пор я всегда стараюсь намаз[7] делать и машину эту берегу, как подарок от Аллаха моей семье.
— Да, «Волга» в отличном состоянии, — только и успел вставить я в разговор. Но тут вступил Али Баба:
— Слава Аллаху! А расскажи–ка, что сейчас в вашем поселке?
— Сейчас–то — чистая война! — Собственность разная осталась от прежних времен, и тут же стали делить шкуру неубитого медведя. Все сразу захотели разбогатеть.
Ведь селение наше, со старых времен еще, разделено на две общины. Одна киргизская, другая узбекская. Одни кричат — верните наше исконное, другие — наша земля и все тут. Мы к узбекской стороне принадлежим. А тут, как узнали про то, что можно разные предприятия прибрать к рукам — взялись сначала драться у проходных, но калечить друг друга тогда еще боялись. Страшно было — община заступится, тогда начнется кровная месть и — «пиши пропало»…
Узбеки вроде бы помогали семьям пострадавших — для начала деньги собрали. Потом быстро отгородили рвом и колючей проволокой узбекский район от киргизской части поселка и стали дежурить днем и ночью. К границе никого не подпускали. И сами–то близко к изгороди даже подходить опасались, да и сейчас боятся.
Другая сторона начала бороться за свои права на землю, и пошли драки по селу, да все сильнее и злее. Народу, «что наших, что ваших», приблизительно поровну, значит, явного перевеса сил нет ни у кого.
В общем, ясно: все стали искать поддержку на стороне. Тут же понаехали родственники отовсюду и даже из заграницы. Люди на земле, предки наши в этой самой земле, а люди здесь стали драться днем и стрелять друг в друга по ночам.
Так он без умолку все рассказывал, сверкая белозубой улыбкой. А я решил немного отвлечь свое внимание от веселых «новостей с фронта» и пытался сосредоточиться на рассматривании картин могучей и суровой здешней Природы. Глядя на высоченные откосы, появлявшиеся и исчезавшие за окном машины, я прямо–таки чувствовал и представлял очень явно, как медленно, но упорно силы Планеты сжимают складки земной коры. И как в результате этого поднимаются под самые небеса пласты из гранита, базальта и других пород.
Земля содрогается от напряжения. И вот — прорываются, следуя ее могучему дыханию, наверх потоки огненной лавы. И вместе с ними подобные взрывам фонтаны газов с пеплом и облака дыма летят в небо. Их столько, что они закрывают свет Солнца. От этого вокруг на сотни и даже тысячи километров становится темно, как ночью. Земля стонет, будто рожает в муках, и вдруг…
Внезапно все замирает, наступает тишина, и вместе с ней приходит время распада и разрушения. Ветер, вода, ночной холод и дневной зной, умноженные на время, царапают каменную кожу гор. Тогда и начинаются оползни, обвалы, сели, лавины и так далее по списку — все признаки устаревания. Вдобавок к этому, здесь до сих пор еще слышится дыхание планеты, ее утробные вздохи, которые сотрясают горы и могут запросто стереть с лица земли целые города.
