Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды. Проза
Вы вопрошаете, как я могу утверждать то, о чем не знаю. А я советую вам высыпать прах из котомок знаний ваших.
Вы скажете, что я повторяюсь и вновь прохожу пройденные участки пути. А я попрошу вас посмотреть ввысь.
Вы скажете, что это банально. А я буду продолжать надеяться.
Вы скажете, что все это уже слышали и проходили. А мне вновь придется с грустью в глазах наблюдать вас проходящими мимо...
17.09.2010
Гнев войны
Свист летящего снаряда. Рассекаемый железной болванкой воздух. Взрыв. Взрыв - за соседним холмом.
Мимо. И этот – мимо.
Жив. Я жив! Пока жив.
Промазали, чуть-чуть - но промазали. Повезло?
А сколько еще раз ему должно повезти за эти дни, чтобы он остался жив? Сколько?
Впрочем, могло быть и хуже - гораздо хуже. Хуже, чем когда ему прострелили легкое и он с тех пор дышал с трудом, с какими-то всхлипами вбирая в легкие воздух и выпуская его наружу - еще теплый, согретый его организмом воздух... воздух войны и разрушений. Еще хуже, чем когда взрыв гранаты напрочь лишил его трех пальцев руки... вместо них - окровавленные ошметки.
И все-таки он жив, жив в этой безумной войне. Жив среди сотен и сотен безумных. Надолго ли он жив?
Рядом прострочил пулемет. В окопы! - туда, где его не достанет смертоносное железо. К земле - земле родной страны...страны, еле сдерживающей натиск врага. Врага.... Как, когда эти люди, точно такие же, как он сам, когда они успели сделаться ему врагами? Почему врагами? Что за чудовищная нелепость и ошибка должна была свершиться, что они вдруг стали врагами? Очередное безумие?
Как бы то ни было, теперь они враги. Даже хуже - голодные звери, пирующие на трупах убитых и раненых, радующиеся каждой смерти ненавистного врага... очередной оборванной нити жизни какого-то человека... человека.... Нет, они не похожи на людей, уже - не похожи. Никто из них теперь - не похож. Они были похожи раньше - в его прошлой жизни, но теперь - нет. Нет.
С тех пор, как началось это безумие войны...
И вновь свист пулемета и - отчаянный вскрик где-то далеко в этих окопах. Его товарищ погиб - обрат по родине, по вере, по обычаям. Еще один пресекшийся жизненный путь. Еще одно горе и страдание для его родителей - если, конечно, они все еще живы... Еще одна жизнь, положенная во имя ... чего? Во имя чего ведется вся эта война? Территории? Ресурсов? Денег? Мирового влияния? Но как мелки и ничтожны эти временные цели по сравнению с одной - да, с одной пресекшейся человеческой жизнью! А таких за день - сотни и сотни.
Враги не умели жалеть. Они не хотели понимать. Они должны были - убивать, убивать - врагов. Таких же, как они сами.
И это было - самое ужасное, самое безумное, что только мог придумать ослепленный властью и Богатством человеческий разум. Ошибка, чудовищная ошибка ... непростительная ошибка. Ошибка, цена которой - пролитая кровь - кровь раненых и умирающих людей, кровь тех, кто когда-то были ими. Ошибка, цена которой - разрушенные города и уничтоженные семьи, исковерканные людские судьбы. Ошибка, цена которой - развязанная вражда двух народов.
Война... и сколько еще продлится эта война? Пока не будет уничтожен последний солдат? Пока не будут стерты с лица земли важнейшие города врага? Пока пламя скорби не разгорится по всем далеким горизонтам этой страны- страны, судьба которой - быть покоренной. Стать сырьевым придатком более могущественного государства и - более агрессивного - начавшего войну, совершившего чудовищную ошибку, за которую придется заплатить обоим.
Им не выстоять - он это знал. Техника, оружие, ресурсы - у врага всего было в избытке.
Гораздо больше, чем у них. У них было только одно, что сыграло с ними такую злую шутку - ресурсы, Богатство недр Земли - родной земли, на которой ему придется умирать. Ему придется умирать, видя наступающие победоносные силы врага, видя их гордый слепой восторг победы, видя их ненависть к выжившим - не солдатам...к выжившему мирному населению - если, конечно, таких будет много. Он наделся, что таких будет много. Таких должно остаться - много, чтобы когда-нибудь через десятки и десятки лет его страна смогла возродиться.
И все же он должен воевать - воевать вместе с другими такими же еще юношами, быстро мобилизованными и согнанными на фронт вскоре после начала войны.
Наспех обученными. Слегка вооруженными. Не убийцами - живыми людьми.
Пулеметная очередь стихла и он слегка поднял голову. Так и есть - вражеская пехота наступала полным порядком. Эх, сейчас бы сюда что-нибудь тяжелое - танк бы какой-нибудь. Или танки. Но все крупные силы были мобилизованы по другим направлениям. А их оставили сражаться здесь, против многократно превосходящих сил врага, оставили практически без средств защиты. Оставили - умирать. Ну что ж, подумал он - придется умирать. Иного выхода, похоже, нет. Жаль только, что его смерть практически ничего не даст.
Внезапно он поймал себя на мысли, как сможет умереть так, чтобы захватить с собой еще как можно больше врагов, ведь с врагами не разговаривают, врагов - уничтожают. Но стали ли они бы уничтожать его, если бы случайно встретились в других условиях и в других обстоятельствах? Быть может, они бы стали даже друзьями. Да, друзьями с тем молодым солдатом, что так неумело вылез вперед...
Зарядка автомата... звук извлекаемой и вставляемой обоймы. Выстрел. Высунувшийся вперед солдат врага падает с пробитой головой... Ну вот, еще один враг повержен. Безжалостно убит.
Безумие... это настоящее безумие. Превращенные в животных и натасканные на убийства люди.
Нелюди? Есть ли люди на войне, жюди - солдаты? Солдаты, оставшиеся людьми?
Он встречал и видел возвращенцев с войны не раз - практически никто из них не мог прижиться в мирной жизни. Приживались - единицы. Потому что это война. Потому что это безумие.
Враги наступали – не таясь, методично и открыто. Они видели и чувствовали свою победу - они пировали свою победу, со смаком пировали каждое ее мгновение. Потом также они будут пировать над захваченной территорией... Они еще не знали, что допустили чудовищную ошибку. Ошибку, за которую им придется однажды расплачиваться...
Вот колонны врага уже совсем рядом - прятаться больше нет смысла. Огласивший воздух приказ их командира - ”Вперед!”. И вот он сам, их командир выходит из окоп - и идет на врага. И падает. Падает - без единого крика. Но порыв подхвачен - и солдаты встают. Встают - на свой последний бой. Самый короткий бой.
Звуки разряжаемых орудий. Умирающие и с той и с другой стороны люди. Умирающие - ни за что.
Он поднялся сразу же после того, как услышал приказ. Побежал вперед - один, другой, третий - враги падали перед ним.
Но вот – выстрел, и боль обжигает плечо. Но он снова стреляет - и еще один солдат врага падает. Снова выстрел - и удар в грудь отметает его.
Земля. Родная земля. Ты совсем теперь рядом. Рядом со мной...
Склоненное лицо врага. Приставленное ко лбу дуло пистолета. Выстрел. Последний в его жизни.
Война..
Безумие войны...
19.12.2004
Говорит Америка
- Hello, hullo, ladies and gentlemen, misters and sisters! We are glad to ... Тьху, черт! Скоро совсем уже по-буржуйски мыслить и вещать начну такими темпами!
Гхм, простите, уважаемые телезрителя, телезрителянки, телезрителяны, телезретелянчики и наконец просто все те, кто в этот тихий воскресный вечер не нашел ничего лучше, кроме как тупо валяться на диване перед телевизором! В эфире телепередача “Раша Ньюс” и с вами снова я, ее бессменный, хоть и не бессмертный, ведущий Владимир Владимирович Пупкин.
Да, мы все с вами очень долго ждали этого незабываемого и непростительного момента – и вот он наконец наступил! После многократных подхаживаний, приваживаний и уваживаний наших журналистов Он наконец согласился дать эксклюзивное интервью в нашей, российской телестудии, дислоцированной в Чикаго. Тот, кто был избран во имя свободы и демократии во всем цивилизованном североамериканском континенте. Тот, кто удостоился Премии Мира на глазах ошалевшей и обалдевшей от такой наглости публики. Тот, кто предпочитает вести вегетарианский образ жизни не отходя от Белого Дома. Тот, кто пообещал столь многое, а пообещает еще больше. Гроза Талибана и ужас Аль-Каеды. Иголка в стоне сена, гений среди бездарностей, мудрец среди глупцов. Луч света в царстве тьмы, черт возьми!
Ну, довольно лестных эпитетов! Встречайте – Барак Хусейн Обама, президент Сочлененных Штатов Америки собственной персоной!
В киностудии открывается дверь и входит Барак Обама. Его и без того черное лицо омрачено еще больше, по некогда белоснежной рубашке стекают легкие темные струйки непонятного происхождения. Глаза выражают смесь тревоги, недоумения и гнева.
Obama: Shit! Niggas shit! Black as we are!
