Торстен Гавенер - Друзья, соперники, коллеги: инструменты воздействия
Так что будьте предельно конкретны: «Мужчина в красной куртке со светлыми волосами, мне нужна ваша помощь. Кажется, я сейчас упаду в обморок. Позвоните, пожалуйста, в «Скорую». Таким образом вы уничтожите все неясности. Только не забудьте удостовериться, что человек в красной куртке чувствует себя нормально, а не готов последовать за вами в мир бессознательного. И не учите это предложение наизусть. Блондины в красных куртках ездят не в каждом трамвае. Так что лучше всего будет, если вы опишите самого надежного на вид человека из присутствующих. Он поймет, что вы имели в виду именно его, и ваши шансы на получение необходимой помощи многократно возрастут.
Настоящая симпатия!
Не так давно я был приглашен на передачу, тема которой звучала так: «Сверхспособности: тайна или сказка?». Представьте себе такой расклад: с одной стороны расположились скептики и абсолютные противники всего, что хотя бы отдаленно связано с эзотерикой, с другой стороны – разные медиумы, посвященные и целители, использующие альтернативные методы лечения. И где-то посередине сижу я. Эта передача стала для меня образцом бессмысленной полемики. Участники закидывали друг друга фразами вроде: «Я могу вступить в контакт с любым умершим» (это слова медиума Ким Энн Джейнс) и «Все, предлагающие сверхъестественные услуги, делятся на два типа: те, кто правда верит в свою исключительность, и те, кто просто в своих интересах использует проблемы окружающих». По мнению доктора Колина Голднера, первые должны прийти на осмотр к психиатру, а вторые позаботиться об адвокате. Эти два лагеря не имели ни одной точки соприкосновения. За исключением разве что одинаковой уверенности в собственной правоте.
Одни утверждали, что способны почти на все, другие отвечали, что это «все» есть не что иное, как сумасшествие или криминал. Однако с моей позиции вырисовывалась интересная картина: оба лагеря похожи гораздо сильнее, чем это может показаться на первый взгляд. Объективно говоря, на передаче разворачивался театр абсурда. Один нелепый аргумент против такого же нелепого аргумента. Кошка, укусившая себя за хвост, – дело не сдвигается с места ни на миллиметр. Обе стороны пристрастны и не способны воспринимать аргументы противоположной стороны. Однако это прямое противоречие научному взгляду, который, кстати, всегда так яро отстаивают противники сверхъестественного. Настоящие ученые всегда стараются мыслить непредвзято и свободно от предрассудков. Мне кажется, что истина в этом вопросе где-то посередине, а не на стороне одного из противников.
...* Мир состоит из противоположностей – таков принцип полярности. А противоположности – это две стороны одной и той же сущности.
В нашем примере это любовь и ненависть. Там, где есть любовь, быстро появляется и ненависть.
Одни целиком растворяются в том, что считают смыслом своего существования, а вторые так же сильно презирают их истину. Но если мы сдвинемся от краев чуть ближе к центру, то радикальные взгляды сменяются мягкими «нравится» и «не нравится». По принципу полярности все эти совершенно несовместимые на первый взгляд мнения – всего лишь части одного целого. «Все едино», помните?
Сейчас мне придется сделать небольшое отступление, чтобы объяснить свою точку зрения. Надеюсь, вы мне это простите. Итак, каждая из сторон этого конфликта в одинаковой степени необъективна. Никто из них не прав и в то же время никто не ошибается. Обе стороны выступают в качестве заложников собственной идеологии и с этой точки зрения ведут себя одинаково. Одни ничто не ставят под вопрос, другие ставят под вопрос все, кроме самих себя. Одни уязвимы в собственной абсолютной открытости, вторые – в своих неограниченных притязаниях на истину. Ничего общего с конструктивным анализом. И обе стороны так похожи, хотя и хотят казаться противоположностями – удивительный парадокс. Две основные мысли, которые я для себя вынес после этой передачи:
• После участия в съемках я не смог улететь в Нюрнберг и вместо этого из-за тумана оказался на восемь часов заперт в аэропорту Дюссельдорфа. За это время я посмотрел все серии сериала «Красавцы» на своем ноутбуке и пропустил выступление в Нюрнберге. Премьерное выступление! Я никогда до этого не опаздывал, не говоря о том, чтобы вообще не появиться.
• Реакция зрителей на передачу стала понятна почти сразу: критики сверхъестественного пошли по скользкой дорожке. Их мнение отвергли как устаревшее. Даже моим знакомым, вовсе никогда не интересовавшимся эзотерикой, защитники магии и удивительного показались гораздо дружелюбнее их противников. Поэтому гораздо охотнее зрители согласились с их мнением, чем с ругательствами скептиков. Те вообще легко выходили из себя, ожесточенно ругали всех инакомыслящих и возмущенно отвергали их аргументы. Эзотерики вели себя гораздо спокойнее. Они всегда проявляли дружелюбие, были собранны и спокойно разъясняли свою точку зрения.
Просто представьте себе, что однажды вы включаете телевизор и видите на экране спорящих друг с другом людей. При этом одни бросаются оскорблениями, ругаются и размахивают руками, а другие спокойно выдерживают нападки со стороны противников и делятся вполне разумными размышлениями. Какая из сторон в таком споре вам кажется симпатичнее? Вот мы и добрались до разговора о симпатии.
...* Мой тезис звучит так: человек, которому вы симпатизируете, скорее сможет убедить вас в чем-то, чем тот, кто приводит неоспоримые доводы, но неприятен вам как личность.
Логично. Очевидно, что каждый из нас предпочитает общество тех, кто ему приятен. И мнение нашего окружения автоматически нравится нам больше остальных. Вы должны больше узнать о том, как именно это работает, чтобы в определенных ситуациях уметь разобраться в собственном поведении. Итак, почему одним людям мы симпатизируем, а другим нет?
Люди, которые кажутся нам хорошими
Хотим мы этого или нет, но на наше представление о другом человеке влияет очень много подсознательных факторов. Предрассудки и мнения, хорошо взвешенные и мимолетные. Как думаете, кто из девушек лучше учился в школе: Софья или Стефания? Пожалуйста, не поймите меня неправильно, я ничего не имею против обоих имен и тем не менее я знаю, что вы ответили. В любом случае, никого из моих детей так не зовут (особенно сына), поэтому ответ мне не сильно интересен.
С именами в нашем подсознании всегда связаны определенные ассоциации и клише. Еще в конце шестидесятых годов ученые пытались выяснить, насколько сильно эти клише влияют на наше восприятие (Хартманн, Николей, Харли, 1968).
...* Они пришли к выводу, что люди с необычными именами чаще других кажутся окружающим психически неустойчивыми. Кроме того, исследование показало, что школьные учителя оценивают учеников с распространенными именами выше, чем обладателей редких имен. Люди с редкими именами чаще других становятся социальными изгоями и страдают от комплекса неполноценности.
К счастью, я уехал учиться в США, когда мне было уже около двадцати пяти, и некоторую уверенность в себе я уже приобрел. Ведь имя Торстен – это настоящая редкость в англоговорящих странах.
Кстати, ученые из университета Сан-Диего обнаружили, что инициалы могут даже влиять на продолжительность жизни. Они разделили людей на две группы: инициалы первой группы имели позитивную коннотацию (например, JOY – радость, HUG – объятия), а второй – негативную (например, PIG – свинья или DIE – умирать). Затем по базе данных ученые проанализировали свидетельства о смерти и пришли к удивительным выводам.
...* Мужчины с позитивными инициалами жили в среднем на четыре, а женщины – на три года дольше среднего американца. И хотя обладатели негативных инициалов жили не меньше среднего, но они чаще других совершали самоубийства!
Эти результаты говорят о том, как все мы подсознательно реагируем на то, что нас постоянно сопровождает. В конце концов, чаще собственного имени мы слышим только «да» и «нет». А оно, как мы уже выяснили, имеет огромное влияние на всю нашу жизнь. Это знание также можно использовать. Например, можно дать другому человеку имя, которое ему поможет. К примеру, это касается выбора прозвищ. Вместо невнятного «лапуленька» попробуйте придумать для своего ребенка что-то связанное с его увлечениями. К примеру, мой сын очень увлечен Индианой Джонсом. Он, конечно, еще слишком мал, чтобы смотреть все фильмы с Харрисоном Фордом, но образ этого героя по-настоящему запал ему в душу. Я очень хорошо это понимаю, поэтому рассказал сыну о том, что Индиана Джонс был не только замечательным путешественником и искателем сокровищ, но и очень умным профессором. И теперь время от времени я называю его доктор Джонс. Мне кажется, это не только отличное прозвище, но и поддержка. Ведь такое обращение показывает, сколь высокого я о нем мнения.
