Луи Повель - Мсье Гурджиев
В заключение позволю себе заявить, дабы рассеять мелькающее то и дело в прессе мнение, что я ни в коей мере не являюсь учеником Гурджиева. Короткая встреча с ним оставила у меня впечатление, что он был очень сильной личностью, озаренной высокой духовностью как нравственного, так и метафизического плана. Под этим я имею в виду следующее: во-первых, мне показалось, что только самые высокие нравственные критерии двигали его поведением, во-вторых, он знал о духовном мире то, что знает мало кто из людей, в-третьих, он действительно был Учителем в области ума и духа. Не претендуя на близкое знакомство с Гурджиевым, я испытываю к нему большую симпатию и в какой-то степени, может быть, даже любовь.
Но моя собственная эволюция проходила совсем .иными путями. Я нахожу в его книге, которую не следует воспринимать как последовательное изложение его философии, много правильных, на мой взгляд, идей, некоторые из них мне кажутся очень глубокими. Впрочем, эти идеи тоже приходили мне в голову, и в книге Гурджиева я нашел только их подтверждение, чему чрезвычайно рад. Мне кажется, как раз такой отклик он и хотел бы найти у людей, ибо, несмотря на некоторую тираничность и резкость, он испытывал глубокое уважение к окружающим, если чувствовал в них личность. В его поведении было много внимательности и такта, которые, безусловно, являлись выражением его широкой души.
ЭССЕ М-РА ГОРЭМА МАНСОНАПо сравнению с Гурджиевым Ницше лишь провинциальный иконоборец. Диалог на межпланетном корабле. Вельзевул лучший сказитель, чем Шахразада. От Древнего Египта до Леонардо да Винчи через Сен-Мишель. Сравнение со Свифтом. Книга, которой суждена Слава.
ЭТА КНИГА иконоборческая до такой степени, что по сравнению с ней иконоборчество Ницше кажется провинциальным. Автор, выражаясь его же словами, хотел «безжалостно и бескомпромиссно искоренить все верования и представления читателя, которые укоренились в его сознании по поводу всего, что существует в мире». Первая неожиданность заключается в том, что герои этой серии историй не кто иной, как Вельзевул, пророческое божество Ветхого Завета, Князь бесовской из Евангелий. В книге «Всё и вся» Вельзевул, рожденный на планете Каратас, находясь на Абсолютном Солнце, поступает на службу к Всевышнему. И тогда ему начинает казаться, что он замечает нечто «нелогичное» в устройстве мироздания, Молодой, пылкий и строптивый, он пытается вмешаться в существующий порядок вещей; в наказание за эту неудачную попытку он был сослан и оказался в нашей Солнечной системе. На Марсе, Сатурне и на Земле его поведение пользуется таким уважением, что после долгих веков он получает прощение Всевышнего, позволившего ему вернуться на родную планету. Мы его встречаем на межпланетном космическом корабле, который летит к планете Каратас; чтобы не терять времени даром, он рассказывает своему внуку Хассейпу о своих шести посещениях Земли. Первое из них связано с периодом Атлантиды. Последнее с Америкой 20-х годов нашего века.
Вельзевул удивительное создание, ему были дарованы космополитическое видение на космическом уровне и историческая перспектива, восходящая почти к началу человеческого рода. Вельзевул говорит о человеческих обществах, как говорил бы об африканских деревнях много путешествовавший парижанин, а его знание истории уходит корнями в то далекое прошлое, когда из-за столкновения в Космосе от Земли отделилось два куска: Луна и еще один спутник, неизвестный астрономам. К этому следует добавить, что Вельзевул великолепный рассказчик, куда лучше Шахразады. Ему удалось коснуться почти всего, что волновало человеческие умы на протяжении веков. Вот далеко не полный перечень тем, которые он затрагивает, чтобы ознакомить с ними своего внука: цивилизация Гоби; изменения, которые претерпело буддийское образование; истинное значение Тайной вечери; реабилитация Иуды; эзотерическое и архитектурное значение монастыря Сен-Мишель; вечный двигатель; секреты электричества; загадка Сфинкса; полигамия в Персии; объективная музыка, вызывающая нарывы на ноге у человека; преследования Месмера; пагубные последствия британского культа спорта; американское питание; эксперимент с пустотой на Сатурне; как Леонардо да Винчи удалось раскрыть почти все секреты объективного искусства.
Читая «Всё и вся», быстро замечаешь, что речь идет о странном виде аллегории. Наиболее близким произведением, приходящим мне на ум, является «Сказка о бочке» Свифта. Но каков ключ к этой аллегории? Автор дает его в эпилоге, где описывает человека как существо механическое, лишенное подлинной свободы воли, которое тем не менее благодаря специальному воспитанию может привести в гармонию все три своих «мозга» и достичь свободы воли.
Можно предсказать, что вначале книга «Всё и вся» почти не обратит на себя внимания, ее даже сочтут маловразумительной, но она выдержит проверку временем, привлечет все большее количество читателей и вызовет многочисленные толкования.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Американская интеллектуалка авангардистского толка Маргарет Андерсон знакомит нью-йоркскую публику с современной поэзией и прозой. Скандальная история с журналом «Литл ревю». Маргарет Андерсон в Аббатстве.
МАРГАРЕТ Андерсон, нью-йоркская подруга Жоржетт Леблан, безусловно была одной из самых умных учениц Гурджиева. Вот короткое резюме[10] профессиональной карьеры этой выдающейся женщины.
В 1914 году Маргарет Андерсон основала журнал «Литл ревю», наиболее прогрессивный орган печати среди других американских изданий там освещались события в литературе, музыке, критике, театре, кино, живописи, скульптуре, архитектуре и др. «Лозунгом» этого журнала было следующее заявление: «Мы не делаем никаких уступок общественному вкусу». Журнал не предназначался для пропаганды «средних» писателей типа Синклера Льюиса, он не был также изданием одного маленького кружка. Созданный элитой и для элиты всех стран, он предоставлял свои страницы таким писателям, как Артюр Рембо, Гийом Аполлинер, Макс Жакоб, Жан Кокто, Поль Элюар, Луи Арагон, Андре Бретон, Жюль Ромен, а также Андре Жид, Тристан Тцара и Филипп Супо… Были также и композиторы Стравинский, «группа шести», Сати, Шёнберг, Барток… Художники Пикассо, Модильяни, Дерен, Матисс, Брак, Леже, Хуан Гри, Пикабиа, Марк Шагал… Скульпторы Бранкузи, Цадкин, Лившиц и удивительный молодой польский скульптор Годье Бржеска, погибший во время войны в сражениях на стороне французов. Из англоязычной литературы в журнале «Литл ревю» публиковались такие писатели, как Эрнест Хемингуэй, Олдос Хаксли, Томас Элиот, Эзра Паунд, Гертруда Стайн… Кстати, в этом журнале был впервые опубликовал, в виде сериала шедевр, который изменил лицо современной английской литературы, роман Джеймса Джойса «Улисс». В пуританской Америке эта публикация придала журналу скандальную славу. Маргарет Андерсон и ее сотрудницу Джейн обвинили в напечатании порнографии. Последовал процесс, который издательницы проиграли с треском. Все номера журнала, в которых был опубликовал «Улисс», подверглись сожжению. А у обеих осужденных были взяты отпечатки пальцев, как у преступниц. Случай вошел в историю…
В Париже в мае 1929 года Маргарет и Джейн опубликовали последний номер «Литл ревю» со следующим заявлением, которое я привожу в переводе полностью: «Мы представили в нашем журнале двадцать три различных течения современного искусства из девятнадцати стран. На протяжении многих месяцев мы обнаруживали авангардные течения, возвеличивали их или убивали в зародыше. Мы боролись, голодали, рисковали тюремным заключением. Мы запечатлели все наиболее энергонесущие проявления современного искусства. Архивы нашего журнала представляют собой киноленту о мире современного искусства, но миссия наша закончилась. Современное искусство добилось признания. И в течение, быть может, ближайших ста лет все будут только повторять уже известное».
ТЕПЕРЬ мы хотим привести свидетельство Маргарет Андерсон, где она говорит о Гурджиеве и о жизни в Аббатстве. Это отрывок из ее книги «Огненные фонтаны», опубликованной в издательстве «Хермитидж-Хаус».
Часть II
ЛЕСНЫЕ ФИЛОСОФЫ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Открытка Жана Полана о жульничестве. Последние шесть недель истинного Гурджиева в Ессентуках. В России разражается революция. Гурджиев резко меняется. Разрыв с Успенским. Гурджиев готовится к большой игре на Западе. Требуется пять лет, чтобы довести до совершенства карикатуру на самого себя. Пробы в Тифлисе, Константинополе, Берлине и Лондоне. Приезд во Францию.
САДЯСЬ за стол, чтобы начать редактировать вторую часть этой книги, я получил открытку от Жана Полана. Позавчера мы вместе завтракали за городом, и во время десерта наш разговор, перескакивавший до этого с пятого на десятое, остановился на эзотерических школах и их основоположниках. Условясь о встрече, мы заранее решили затронуть эту тему и высказать по данному поводу главное из накопленного нами жизненного опыта. В подобных вопросах всегда необходимо соблюдать осторожность, и поэтому нам потребовалось почти все утро, чтобы разрешить многочисленные сомнения. И вот я получаю эту открытку, на которой изображен «Натюрморт с античной головой» Пикассо. На обратной стороне Полан пишет:
