Люк Рейнхард - Трансформация
Всем ясно, о чем мы говорим? Да, Лестер?
– Я не понимаю, почему мы должны говорить, что реальное физично, – говорит Лестер, продолжая начатое ранее возражение, – по-моему, единственная вещь, которая существует, – это ум, сознание. Беркли и Хьюм говорят то же самое. Почему эта доска или автобус более реальны, чем мои мысли о Рокуэл Уэлш?
– Запомни, что твои мысли о Рокуэл Уэлш реальны, Лестер. Они формальны и существуют во времени. Они только не вещественны, как автобус. Автобус может физически переехать тебя, и мысли о Рокуэл могут привести тебя в физическое движение.
– Значит, ты согласен, – говорит Лестер, – что и то, и другое существует только в моем сознании?
– Нет! – кричит Мишель. – Твои мысли о Рокуэл Уэлш реальны, но существует другая реальность – сама Рокуэл, и между ними есть разница, будь ты проклят. Это касается и реального автобуса, и твоих реальных мыслей об автобусе.
– Нет никакого автобуса, кроме как в моем сознании, – настаивает Лестер.
– Я знаю твои теории, – резко отвечает Мишель, – я счастлив, что ты изучал Беркли и Хьюма. Твоя теория такова, что если я пошлю тебя в нокаут и положу на Пятой авеню перед автобусом, и он тебя переедет, то он не будет реальным из-за того, что не войдет в твое сознание.
– Правильно, для меня он никогда не станет реальным, – соглашается Лестер.
– Мне насрать, думаешь ли ты, что он реален или нет. Твои мысли о реальности какой-либо вещи не имеют никакого отношения к ее реальности. Автобус, который тебя переедет, покажется очень реальным твоей жене, и не покажется реальным тебе. Но, в любом случае, он реален.
– Нет. Это просто значит, что у нас разные реальности.
– Смотри, Лестер, давай возьмем двадцать человек и будем по очереди ставить их перед тем, что мы называем автобусом. Всех их задавит. Тогда, может быть, только может быть, имеет смысл предположить, что автобус реален из-за своей многократно продемонстрированной физичности.
– Да, я вижу.
– Хорошо. Другой пример: предположим, что мы создали голограмму доски между этими двумя досками.
Каждому в этом зале все три доски покажутся реальными, но только две из них, физические и измеримые, являются реальными досками. То, что реально для человека, необязательно физически реально.
– Хорошо, – говорит Лестер, – тогда возьмем, скажем, нашествие с Марса. Орсон Уэллес, сделавший радиопрограмму, заставил многих людей думать, что на нас напали марсиане. Их мысли о нашествии испугали их так же, как могло испугать само нашествие. Для них оно было реальным.
– НЕТ, ЖОПА, – кричит Мишель, – их мысли были реальными, они позволили своим мыслям управлять собой. Но когда они вышли на улицу, они обнаружили, что нашествие не было реальным.
Смотри, Лестер, ты застрял на промежуточном тесте реальности. В то время как физичность, измеряемость являются нашим ультимативным тестом реальности, существует еще промежуточный тест, который мы часто используем. В случае с радиопрограммой Орсона Уэллеса слушатели применили промежуточный тест: все, что говорил диктор, верно. Они не смогли, или не стали, физически проверять наличие марсиан, они подчинились авторитету радио.
Предположим, я объявляю, что через час мы переместимся из этого отеля в другой, причем мы поедем в другой отель на слонах, которые уже ждут нас на улице.
На слонах… Вы должны применить промежуточный тест для определения реальности слонов. Чем вы воспользуетесь, для того чтобы определить, действительно ли вас у выхода ждут слоны? Да, Боб?
– Это нелепо.
– А если бы я сказал, что вас ждут автобусы?
– Это было бы правдоподобно. Я бы, вероятно, поверил.
– Ну, что это за тест?
– Имеет ли это смысл, правдоподно это или нет.
– ДА, ПРАВДОПОДОБИЕ! Промежуточным тестом реальности является главным образом правдоподобие. Авторитет – это просто одна из форм правдоподобия. Другие возможные формы: нравится нам это или нет, считает ли это правдоподобным большинство людей, кажется ли это естественным, вероятно ли это и т. д. Теперь следующий вопрос: какова суть всех этих элементов правдоподобия?
– Соглашаюсь ли я считать тебя авторитетом или нет, – говорит Барбара, – соглашаюсь ли я считать это правдоподобным.
– Правильно, соглашение. Мы должны согласиться с общим мнением, мы должны согласиться, что естественно быть снегу в декабре, естественно быть автобусу в Токио. Но помните, что наше согласие с промежуточным тестом не означает, что в декабре действительно бывает снег, а в Токио – есть автобусы. Только физичность может ультимативно доказать это. Как бы там ни было, соглашение является основой как физичности, нашей первичной оценки реальности, так и правдоподобия, нашего вторичного, или промежуточного, теста реальности… Да, Брэд?
– Но мне кажется…
* * *
Обсуждение природы реальности продолжается.
Мы ерзаем на стульях, включаемся в дискуссию и выключаемся из нее. Тренер выдвигает положения, иллюстрирует их, отводит возражения, отвечает на вопросы и медленно продвигается вперед. Перед первым перерывом он выводит на сцену пять учеников и ставит четырех из них вплотную одного за другим, а пятого чуть позади.
Затем тренер резко толкает первого. Четыре человека, как костяшки домино, падают в руки пятого.
– С точки зрения четвертого человека, – говорит Мишель, отправив учеников на места, – почему он упал в руки пятого?
– На него упал третий.
– Хорошо. Третий вызвал эффект его падения в руки пятого. Он пережил себя как эффект номера три. А что третий? Какова его точка зрения?
– Его толкнул номер два! – кричит кто-то.
– Да, падение номера два вызвало эффект падения номера три, который кажется причиной эффекта падения номера четыре. А что второй?
– А его толкнул первый!
– Хорошо. Номер один вызвал эффект падения номера два, который вызвал эффект падения номера три, который вызвал эффект падения номера четыре… Но кто действительно сделал это?
– Ты сделал, – кричат несколько человек.
– Правильно. Я толкнул Вена, это было причиной эффекта падения Вена, что вызвало эффект падения номера два и т. д. Причина – эффект, причина – эффект, причина – эффект, или, в действительности, причина эффект, эффект, эффект, эффект, эффект.
Очень хорошо. Однако подождите. То, что я толкнул Вена, явилось эффектом инструкции Вернера, не так ли?
После короткого молчания раздается несколько утвердительных ответов.
– А инструкции Вернера для этого процесса явились эффектом того, что он видел, как его отец толкал его мать, когда ему было четыре года. А то, что его отец толкал его мать, явилось эффектом того, что мать называла отца лентяем, что явилось эффектом того, что ее отец говорил, что мужчина всегда должен быть занят. А то, что ее отец говорил, что мужчина всегда должен быть занят, явилось эффектом того, что его отец однажды его отшлепал, когда он… Эффект, эффект, эффект, эффект, эффект, эффект, эффект, – бубнит Мишель.
– При таком типе анализа – все эффект. Причины нет. И этим типом анализа вы пользовались всю жизнь.
Он согласуется с вашей реальностью. Кроме того, он научен, не так ли? Ты переживаешь себя как эффект того, что сделал кто-то другой, а этот другой переживает себя как эффект чего-то из своего прошлого. И ТАК ДО БЕСКОНЕЧНОСТИ! Эффект, эффект, эффект, эффект, эффект…
У нас есть простое название для этого типа поверхностного анализа. Мы называем его «ЛОЖНАЯ ПРИЧИНА».
И этот тип анализа управляет вашей жизнью. После перерыва мы увидим, кто действительно сделал это…
* * *
– Сейчас мы переходим к ответу на основной вопрос: «Кто это сделал?», – говорит Мишель после короткого тридцатиминутного перерыва. – Ответ на основной вопрос – не так уж плохо за двести пятьдесят долларов. И когда мы на него ответим, правда освободит вас. По всей вероятности, правда сначала заставит вас описаться, но позднее вы, возможно, переживете свою свободу. 'Начиная отвечать на вопрос «Кто это сделал?» или «Как нам спастись от реальности ложной причины?», мы рассмотрим сначала природу нереальности. Что такое нереальность? Джордж?
– Всё.
(Смех.)
– Терренс?
– Воображение.
– Бред?
– Мысли.
Фантазия… верования… концепции… сознание…
ум… чувства… счета из прачечной… Бог… дух… иллюзии и т. д.
– Хорошо. Спасибо. Прежде чем продолжить, отметим, что нереальность не должна быть ничем, чем является реальность. Если реальность физична, нереальность должна быть нефизична. Правильно?
(Ответа нет.)
– ПРАВИЛЬНО? ПРОСНИТЕСЬ ЖЕ, ПРАВИЛЬНО?
– ПРАВИЛЬНО! – кричит дюжина голосов.
– Если реальность измерима, нереальность должна быть неизмерима. Правильно?
– Правильно! – кричат многие.
– Если о реальности иногда судят по правдоподобию, нереальность не может быть правдоподобной. Правильно?
– Правильно!
