Джед МакКенна - Духовная война
– Не уверена, что понимаю это, – сказала она.
– Думаю, у вас всё впереди. Вот маленькое упражнение. Я не могу сделать записи об этом разговоре, потому что мой мозг странно пульсирует и гудит, поэтому я схожу по нужде и пойду прилягу на один из тех шезлонгов возле бассейна, а вы запишете всё, о чём мы сейчас говорили.
– Ээ, не думаю, что я смогу, – сказала она.
– Вы изучали английский, – сказал я, с трудом вставая на ноги. – Вы хотели стать учителем.
– Но я ведь почти ничего не понимаю, – запротестовала она.
– Поймёте позже, а сейчас запишите, – сказал я, отправляясь в требующее сочувствия путешествие. – Вы сами просили об этом. Вы думали, что быть редакционным ассистентом могучего духовного персонажа это жечь красивые свечи и учить жизненные уроки? Тут и голова может не удержаться на плечах.
Она улыбнулась, словно я пошутил, и принялась за работу.
13. Всё есть истина.
О, как долго я ни во что не верил!
Как долго я был безучастным, отвергая свою долю,
и только теперь осознаю сплошь везде рассеянную истину,
только теперь вижу, что лжи не существует, ни в каком виде,
и не может существовать, кроме той, которая так же неизбежно завладевает собой всё больше,
как завладевает собой истина,
как любой закон природы или любое естественное производство земли.
(Это странно, и нельзя понять это сразу – но необходимо это понять.
Я чувствую, что несу в себе лживость в равной мере со всем остальным,
как и вся вселенная).
Где тот совершенный смысл, не делающий различий между ложью и правдой?
В земле он, в воде, иль в огне? Иль в душе человека?
Иль в плоти и крови?
Медитируя среди лжецов, упорно уходя внутрь себя,
я понял, что на самом деле нет ни лжи, ни лжецов,
и всё исполнено своего совершенного смысла –
и то, что зовётся ложью, и есть совершенный смысл;
каждая вещь в точности представляет себя и то, что предшествовало ей.
Я видел, что истина включает в себя всё, она вездесуща,
точно так же, как вездесуще пространство,
и что нет ни прорехи, ни изъяна в её массе –
всё есть истина без исключения.
И поэтому я буду праздновать всё, что вижу, и чем являюсь,
буду петь и смеяться и ничего не буду отвергать.
– Уолт Уитмен –
14. В королевстве слепых.
Духовное путешествие состоит не в прибытии к новому пункту назначения, где человек получает то, чего у него не было, или становится тем, кем он не был. Оно состоит в рассеянии собственного невежества относительно себя и своей жизни, и постепенный рост того понимания, которое начинает духовное пробуждение.
– Олдос Хаксли –В королевстве слепых одноглазый – дурак. Он – бабочка среди гусениц, вампир среди людей, одноглазый идиот в стране безглазых мудрецов. Он не лучше, не сильнее, просто не на своём месте – изгой, чужак в чужом краю. Зачем он влачит здесь жалкое существование? Что он должен делать? Говорить? Учить? Разыгрывать мудрого? Что может одноглазый сказать слепым от рождения? Зачем он должен что-то говорить? Чего он хочет от них или для них? Слепые ничего не знают о глазах. Они ничего не знают о зрении, а те, которые думают, что знают, заблуждаются. Зачем вообще говорить? Зачем зрячий должен добавлять свой голос к шуму незрячих, которые заявляют, что видят, и будучи «освобождёнными истиной», могут рассказать лучшую историю? Зачем предпринимать столь тщетную и неблагодарную миссию? Зрячий может начать с терпимого отношения к скептицизму незрячих, памятуя о том, что он сам был когда-то таким же слепым и ещё хуже вдвойне, но терпимость вскоре истощается. Потворствовать желаниям эго чувствовать себя разумным и проницательным дело утомительное, и служит лишь разоблачению глупости альтруистических мотивов.
Или так мне видится. Я не мотивируюсь альтруизмом или результатом, так что когда я вижу, как Майя мёртвой хваткой держит человечество во мраке, это не задевает меня. Я работаю для вселенной, для книг, поэтому то, что служит им, служит мне.
***
– Ну хорошо, – сказала Лиза спустя несколько минут, устраиваясь рядом в шезлонге с ручкой и блокнотом, – как вы думаете, почему это случилось? Какой был смысл в падении с мотоцикла? Вы сказали, что знали с самого первого момента, что это не будет серьёзно. Значит, в этом был смысл?
Я потряс головой, чтобы она прояснилась. Это не помогло.
– Когда я спрашиваю себя, почему что-то случается, – сказал я ей, – прежде всего я думаю о книгах. Служит ли это каким-либо образом книгам? В данном случае – моё падение с мотоцикла и получение небольших повреждений – ответ определённо «да».
– Да?
– Да, и вы показали мне это.
– Правда?
– Вы предложили помочь мне с книгой, и я дал вам черновик главы о том, как работает в реальности интегрированное состояние, над которой я работал последние несколько дней. Вас не удовлетворило то, что я написал до сих пор, и вы попросили привести пример, и вот, пожалуйста, прямо с сегодняшних первых полос. Эта авария представляет отличнейший способ сказать то, что я пытался сказать в той главе. Я даже не думал об этом, пока вы не спросили о примере. Видите, как это как бы выстраивается само на себе?
Она покачала головой – нет. Я снова потряс головой. Я сам только сейчас складываю всё вместе, когда говорю, поэтому мне нужно, чтобы ум перестал пульсировать и гудеть. Он не переставал.
– Не только сама авария служит книге, – сказал я, – но то, как она служит книге, тоже служит книге.
Это ещё больше сбило её с толку. Я вернулся назад.
– Когда вы читали ту главу, – сказал я, – о чём вы думали?
– Она хороша, – сказала она. – Немного суховато. Я бы сказала, это набросок.
– Правильно, работа в процессе. Так я выясняю, что я хочу сказать, и стоит ли это говорить. Само написание является частью процесса. Я делаю свою часть, а вселенная делает свою. Окей?
– Окей, – сказала она.
– Так вот, я дал вам эти страницы, а вы попросили привести пример, что привело на ум инцидент с мотоциклом, и заставило меня осознать, что это на самом деле намного более подходящий способ выразить эти знания. Всё, что я пытался сказать в той главе, было подытожено именно там, в тот самый первый момент аварии.
– А что вы думали до этого, почему случилась авария?
– Что я уже не пацан и не должен разъезжать на раздолбанном старом «Триумфе» по Мексике. Это пришло на ум чётко и ясно. Я собирался поехать на нём в Пуэрто Валларта на следующей неделе, но думаю, это уже в прошлом.
– Слава Богу, – сказала она, – хотя я не уверена, что тот «Пинто» намного лучше. Значит, вы думали, что эта авария — это предупреждение вам не ездить по Мексике на старых мотоциклах?
– Я ещё не вполне успел это осмыслить. Я вернулся сюда лишь за несколько минут до вашего появления, – ответил я. – А потом пришли вы и спросили о помощи.
– То есть, в каком-то смысле, – сказала она, – эта авария была счастливым совпадением?
– Да, и в таком же смысле моя жизнь — это одна длинная цепочка счастливых совпадений. Совпадение — это незапланированное стечение событий, что-то происходит так, как будто это запланировано, даже если это несчастный случай. В моём случае я не вижу здесь случая, лишь план, строгий порядок, согласованность. И не от случая случаю, а всё время, вернее, чем восход солнца. Поэтому, да, это счастливое совпадение из перспективы человека с закрытыми глазами, но из перспективы человека с открытыми глазами этот порядок есть везде и всегда. Как будто я живу подвешенным на невидимых нитях, и даже хотя я их не вижу, я знаю, что они есть, и приноровился к ним. Они всегда здесь, и если придёт день, когда их не станет, я буду рад упасть.
Мы немного посидели молча. Она делала записи, а я провалился в причудливый туман.
***
День медленно клонился к вечеру. Лиза работала над записями, задавая вопросы. Я болтался в гудящем полусонном состоянии, наслаждаясь созерцанием бассейна и далёких видов, поглаживал Майю и качался на волнах медленных глухих ударов, начинавшихся внутри моей головы и изливавшихся наружу. Время от времени Лиза задавала вопрос, что инициировало свежий диалог, потом следовала пауза, пока она делала заметки.
– И так всегда происходит? – спросила она. – То есть, как вы работали над той главой, которую вы мне показывали?
