Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Первая Ведогонь
«Разум — ум, способность, деятельность человеческого духа, направленная не только на причинное, дискурсивное познание (как рассудок), но и на познание ценностей, на универсальную связь вещей и всех явлений и на целесообразную деятельность внутри этой связи».
Как вы понимаете, использование в этом определении понятия «дух» указывает, что философы не думали о разуме с девятнадцатого века, ибо сейчас они бы ни за что не согласились описывать способность думать через описание Духа. Любопытства ради приведу определение из словаря Радлова 1913 года, подведшего итоги философии девятнадцатого века:
«Рассудок и разум — обозначают две различные ступени познавательной деятельности человека, причем рассудок обыкновенно противополагается разуму, как низшая ступень высшей; впрочем обыденное словоупотребление не выдерживает этого различия и придает этим терминам иные оттенки (напр. Говорят о разумном, о рассудочном человеке и т. д). Только в различных философских системах рассудок и разум становятся определенными терминами».
Как видите, определения ученых весьма произвольны и в силу этого очень различаются. Это означает, что явление, с которым мы столкнулись, либо очень большое, либо слишком простое, а к тому же всеобъемлющее. Мыслители же, глядевшие на него каждый с позиции своей «философской системы», описывали то, что их более всего занимало в данное мгновение. Но при этом явно не смогли найти ни каких-то действительных проявлений разума, ни согласия в том, что ими считать.
Еще раз повторю: мы не будем сейчас заниматься разумом самим по себе. Нам нужно лишь посмотреть сквозь него на то, как меняются наши состояния во время сна и бодрствования. Поэтому я предложу вам то понимание разума, что было у мазыков, в виде предположения, равноправного с научными. Я не буду утверждать, что мазыки видели и понимали лучше. Мы вполне можем проверить и их видение. Так что любые сомнения в тех определениях, что я дам вслед за ними, нам будут полезны.
Но опираться нам придется лишь на собственные ощущения. Например, на то, что мы явно ощущаем свои ночные находки неразумными, когда просыпаемся. И при этом мы ощущаем, что не только думаем разумно, но и очень хорошо думаем, когда решаем какие-то задачи во сне. Иначе говоря, находясь в состоянии сна, мы ощущаем себя разумными с не меньшей силой, чем в бодрствовании. И это дает повод насторожиться и по поводу дневного разума: уж не есть ли он лишь какое-то ощущение? И появляется искус: найти что-нибудь, что гораздо надежнее, что точно имеет прочные основания в действительности, например, мышление. Да и сделать разум лишь частью его, чтобы уклониться от его исследования.
Тем не менее, мазыки нашли какие-то определения, которые, как это ни странно, совпадают с определением человека, как существа разумного. Не знаю, лежали ли в основе этого лишь наблюдения, или христианская мысль о том, что человек отличается от скотов бессмысленных и неразумных именно способностью думать, оказалась подсказкой. В общем, это не имеет значения. Важно то, что получилось и что мы будем использовать дальше в исследовании сна.
А использовать мы будем вот такое понимание разума. Разум — это то, что помогло человеку выжить на Земле, и это нечто отличающееся от того, что имели животные, как их видели, скажем, христианские мыслители. То есть это не телесные способности, не сила, не зубы и не когти. Это нечто внетелесное.
Конечно, глядя сейчас на животных без предвзятости старых мыслителей, мы увидим, что и они разумны. Поэтому «скоты бессмысленные и бессловесные» для нас — лишь некий символ. Символ неразумности за счет телесности. Но мы его сохраним пока как определенную подсказку.
Итак, разум — это орудие, обеспечивающее выживание живого существа, в частности, человека в тех условиях, которые стали его миром. В нашем случае — в условиях планеты Земля с ее физическими законами.
При этом разум обеспечивает это выживание не за счет телесного развития. У него свои возможности. Какие?
Он использует сознание.
И тут я опять вынужден оговориться: в рамках того предположения, той гипотезы, что я строю, я вынужден целостно использовать именно мазыкские представления. Поэтому сразу скажу, что понимаю сейчас сознание не так, как наука, а как понимали его мазыки. А они видели сознание как тонкоматериальную среду, заполняющую собой окружающее нас пространство. Более того, даже само человеческое тело они считали уплотнением все того же сознания, с помощью земных веществ, конечно. Иначе наше тело не будет иметь достаточно плотности для взаимодействия с Землей и земными вещами.
В свое оправдание могу сказать, что проделал очень большое исследование научного понимания сознания, и не нашел там ни единства во взглядах, ни определенности в отношении этого предмета. Разве что в одном: сознание — это совершенно идеальное нечто. Иначе говоря, сознание не может обладать вещественностью. Впрочем, я не совсем точен. Во все времена были мыслители, которые предполагали определенную степень вещественности даже за душой. И современные научные взгляды, опирающиеся на физику полей, все ближе подходят к тому, чтобы рассматривать сознание и даже душу как некие полевые образования, возможно, энергетические, а возможно, и тонко-вещественные по своей сути. Но об этом я писал в другом месте, и повторяться не буду.
Итак, разум, чтобы обеспечить наше выживание на Земле, использует наше сознание как тонкоматериальную среду, чтобы создавать образ окружающего мира и в нем проигрывать все возможные действия и их последствия до того, как позволит телу двигаться. Это и называется думать. Вслед за этим, найдя лучший образ действия, он с его помощью управляет телом. Таким образом, разум решает задачи выживания нашего тела на этой планете.
Это предполагает, что разум может создавать из материи, именуемой сознание, образы трех видов: простейшие образы вещей и явлений, именуемые Истотамисложные, составленные из Истот, полноценно отражающие явление образы, именуемые Истоми. Самыми большими Истами являются Образ мира и Образ себя, если называть эти мазыкские понятия современно. А также создает решения для описанных в Истах задач, именуемые Образами действия
Истоты, или простейшие образы, делаются из Впечатлений, поступающих от органов восприятия, и являются кирпичиками, из которых строится вся работа разума. Образы эти маленькие, точнее, минимально достаточные. В них отражается вещь или явление так, как они были восприняты. Из них строятся всеобъемлющие образы и образы действий. Это означает, что как образы вещей или миров, так и образы действий, пока они создаются и используются разумом, очень гибки. И разум мгновенно может поменять свое движение в любой точке рассуждения, если обнаруживает, что задача не решается. Он просто прерывает свою работу на последней истоте, которую считает подходящей, и дальше ищет другие образы, вместо неверных.
Однако, постоянно думать и решать заново те задачи, которые хорошо решены однажды, невыгодно. Кое-что стоит принять как данность, чтобы высвободить способность думать для решения еще не решенных задач. И разум запоминает удачные решения, закрепляя входящие в них последовательности истот в виде длинных цепей образов, именуемых Образцами.
Вот так рождается мышление.
Мазыки говорили об этом так. Мир-природа — непредсказуем и изменчив. В нем трудно в чем-то быть уверенным раз и навсегда, потому что опасность может тебя подстеречь в любой миг. Поэтому человек природный постоянно разумен. Он должен думать постоянно, если хочет остаться жить.
Возможность не думать, а знать и помнить готовые решения приходит лишь с появлением общества. Когда общественные договоры в виде правил поведения и нравов берут на себя управление поведением членов общества, люди, внутри хотя бы круга своих, становятся предсказуемы. Вот тогда появляется возможность закрепить какие-то ожидания в виде образов постоянно повторяющихся действий.
В силу этого рождается то, что делает нас едиными и способными легче выживать, то, что нас, то есть множество Я, сливает в МЫ — Мышление. Мыслить — это слить мы в общество своих.
Рождение мышления было величайшей революцией на этой планете, поскольку позволило высвободить огромные объемы разума для решения задач вовне общества, то есть для покорения природы. В сущности, это и отразилось в Науке как мировоззрении.
Мышление оказывается и благословением и проклятием человека. Животные тоже разумны, но они плохо умеют мыслить. Они вынуждены думать и, значит, постоянно решать одни и те же мелкие задачи. В итоге не происходит научения, а значит, и качественных скачков в развитии.
