Крис Уайднер - Секреты Микеланджело: Найти себя в работе и жизни
— Третий день.
— Целых три дня! Превосходно! А когда уезжаешь?
— Завтра, в полседьмого утра.
— О! Да, времени осталось немного. Ты здешние красоты успел повидать?
— Конечно, хотя и мельком. Но нельзя же оказаться во Флоренции и не отдать должное ее достопримечательностям.
— Правильная мысль, юноша. Я и сам считаю, что это — главное, ради чего стоит посетить наш город. Ты уже видел «Давида» Микеланджело? Здесь его зовут II Gigante.
— Видел, конечно. Он и вправду велик. Более чем.
— Ты прав. Я бы сказал, он— величайший. А научился ли ты у него чему-нибудь, Томас?
— Научился? Хм, пожалуй, нет. Я просто на него смотрел. Он огромен. Он наг. Он велик. А потом я ушел.
— Как? Ты ничему не научился у II Gigante? — Старик взглянул на часы. — Час дня. Пошли, у нас и впрямь мало времени. — С этими словами он начал подниматься.
Томас посмотрел на него.
— Куда? Зачем? — Ему так хорошо сиделось, а тут вдруг появился этот странный старик, корчащий из себя мудреца, и предлагает куда-то тащиться. С какой стати?
— Как это куда? К II Gigante, разумеется! И у него, и у самого Микеланджело можно много чему научиться. Пойдем, увидишь сам.
Бред какой-то! Но в этом человеке было нечто располагающее. Том не ожидал никакого подвоха, да и, если правду говорить, у него не осталось до отъезда никаких дел, разве что сидеть и наблюдать за птицами, перелетающими с одной статуи на другую.
Том встал и поднял с земли рюкзак.
— Ладно, уговорили. Пошли.
Старик просиял.
— Великолепно! — Он приобнял Тома и произнес фразу, которая странно поразила молодого человека: — Сегодняшний день изменит твою жизнь навсегда.
И они двинулись в сторону Галереи Академии. Они шли быстро. «Надо же, а этот дед — отличный ходок!» — подумал Томас, а вслух произнес:
— Простите, нельзя ли немного помедленнее? У меня все-таки тяжелый рюкзак.
Не останавливаясь, старик бросил через плечо:
— Да, конечно, прости. Мне просто не терпится еще раз показать тебе II Gigante. — И он снова заторопился вперед.
Вдоль по улице, через мост, направо, потом налево. Том не ожидал, что идти придется так далеко. Они прошли через рынок под открытым небом, где старик задержался возле булочника, с которым был явно знаком. Купив хлеб и разломив его пополам, он протянул половину Томасу: «Ешь, это вкусно!»
Тому стало жаль покидать это место, где воздух был напоен ароматами свежей выпечки. Изо всех чудес Флоренции больше всего его пленяли именно запахи. Запахи вина, сыра, хлеба, фруктов. Надо было позавтракать поплотнее. Больше старик не останавливался, но то и дело на ходу обменивался с кем-то краткими приветствиями, дружески похлопывал кого-то по плечу.
Наконец, они добрались до галереи, и, обогнув очередь, подошли прямо к входу. Кассирша, похоже, тоже знала старика и махнула рукой, чтобы они проходили. Том был здесь два дня назад. Он зашел сюда потому, что так делают все туристы — приходят и благоговейно взирают на статую. Однако в тот раз она не произвела на него особенного впечатления. Иное дело теперь. Молодой человек вдруг почувствовал какую-то ее нездешностъ, сверхъестественность. Странное чувство охватило его. Только сейчас он заметил теряющийся в вышине потолок, величественность зала, гулкую пустоту пространства. В присутствии статуи люди не решались проронить лишнего слова.
Старик заговорил, словно удивляясь:
— Какая красота! Какое величие!
— Да, маленьким его не назовешь.
— Это точно. Настоящий гигант, тринадцать с половиной футов в высоту! Микеланджело работал над ним двадцать восемь месяцев!
Они замолчали. Старик, похоже, получал истинное наслаждение от созерцания. Он смотрел на статую, словно отец, испытывающий гордость за любимого сына. Тому это показалось странным, и он подумал в нетерпении: «Раз уж меня занесло в школу, то не пора ли начать урок?»
Но прошло еще немало времени, прежде чем старик заговорил снова.
— Томас, ты, наверное, недоумеваешь, зачем я привел тебя сюда?
— По правде сказать, да. Как раз об этом я только что думал. Я, конечно, понимаю, что «Давид» — шедевр, что Микеланджело — гений, но все-таки никак не возьму в толк, какое это имеет отношение ко мне?
— Замечательный вопрос. И у меня есть на него ответ. Но вначале я сам хочу спросить у тебя кое-что. Что тебе известно о Микеланджело?
— Гм... Ну... он родом из Италии.
Старик рассмеялся.
— В точку!
— Что еще... Он жил в конце пятнадцатого — начале шестнадцатого века.
— Тоже верно. Точнее, умер он в 1564 году, значит, правильнее будет сказать — в середине шестнадцатого. Еще что-нибудь?
— Еще он был великим художником и скульптором.
— И это верно. А какие его произведения тебе известны?
— Я знаю только «Давида» и фрески Сикстинской капеллы. Правильно?
— Да, но это лишь капля в море. А больше тебе ничего не известно о Микеланджело и II Gigante?
— Боюсь, что нет.
— Понятно. — Старик помолчал, размышляя о чем-то. — Ну что ж, значит, пора начинать.
— Прекрасно. — Совершенно сбитый с толку, Том согласно кивнул.
— Начнем с истории. Однажды некий молодой человек спросил Микеланджело, что тот нашел в этой мраморной глыбе, ради чего так истово трудится над ней. Великий ваятель ответил: «Юноша, в этом камне скрыт ангел, и я должен освободить его». — Старик замолчал, давая Тому возможность переварить свои слова. — Улавливаешь суть?
Том посмотрел на «Давида» и задумался. Перебрав возможные ответы, он произнес:
— Наверно, он хотел сказать, что пытается превратить глыбу мрамора в нечто прекрасное.
— Мне нравится ход твоих мыслей, но это не все.
— Что же еще?
— Сейчас объясню. По сути, ты, конечно, прав. Но есть еще кое-что, может быть, не столь очевидное. Однако это очень важно для тебя — как и для любого человека.
— Я весь одно большое ухо.
— Скажи, что думают о тебе твои близкие?
— Ну, хорошо думают, наверно... — Молодой человек осекся.— Они меня любят. Но... — Том отвел глаза.
— Что «но»? — настаивал старик.
— Они не принимают меня всерьез. Мне кажется, они не слишком высокого мнения о моих заслугах, способностях. Боюсь, меня считают законченным неудачником.
— То есть?
— Все они точно знают, в чем заключается успех, что мне следует делать, сколько я должен зарабатывать, в каких кругах вращаться... А я не соответствую их представлениям о жизни.
— М-мда. Тебя это мучает?
— Да. — Тома начал забавлять этот неожиданный сеанс психоанализа.
— Позволь рассказать тебе историю этого мрамора. Эта глыба ждала своего Мастера задолго до того, как Микеланджело появился на свет. Еще в 1464 году, за одиннадцать лет до его рождения, заказ на статую получил Агостино ди Дуччо. Но он не смог придумать, что можно изваять из камня, и отказался от заказа. Спустя двенадцать лет, в 1476 году, когда Микеланджело исполнился год, заказ отдали другому скульптору — Антонио Росселлино. Но и у того ничего не вышло. Поработать с этой махиной предлагали даже самому Леонардо да Винчи, но и тот отказался. Во-первых, он считал, что скульптура — это низшая форма искусства. Маэстро, конечно, гений, спору нет, но все же порой бывал слишком высокомерен. — Старик возвел глаза к потолку, всем своим видом выражая неодобрение. — А во-вторых, и он не разглядел, во что можно превратить этот камень. Три художника — в том числе и один из величайших мастеров всех времен — так и не увидели, что скрывает в себе этот кусок породы. И лишь Микеланджело угадал дремлющий в камне образ ангела, которому суждено было покорить не только Флоренцию, но и весь мир! Понимаешь, о чем я толкую, Томас?
— Кажется, да. Те трое тоже могли создавать великие, может быть, величайшие творения, но они не разглядели тайну этого камня... Так? — Том подался ближе к статуе, задумчиво потирая подбородок.
— Так. Но это не все. Да, они не смогли заглянуть в сердце каменной глыбы. Но в словах Микеланджело прячется более глубокий смысл. Понимаешь?
— Боюсь, что пока нет.
— Томас, в тебе самом тоже дремлет ангел. Сущность красоты. Сущность силы. «Давид»— воплощение и того и другого. Если помнишь, Давид — царь иудейский — был весьма разносторонней личностью. Он увлекался поэзией, играл на арфе, преуспел в военном деле, сражался с могучими силачами и побеждал их. Давид — как человек и как статуя — прекрасен и силен. Это и есть урок, который он несет людям. В каждом из нас скрыта красота. Каждый человек прекрасен сам по себе. Но помимо этого в каждом из нас скрыта и огромная сила. Мы можем достичь очень многого. Каждый из нас может выйти против великана и, как Давид, одолеть его.— Старик взглянул на Тома, чтобы убедиться, что сказанное доходит до его сознания. Том внимательно слушал, но пока не очень понимал, насколько сказанное имеет к нему какое-то отношение, и не верил, что он сам способен на что-то исключительное.
