Гопи Кришна - Кундалини. Эволюционная энергия в человеке.
Обычно по утрам Гопи Кришна несколько часов посвящал писанию и разбору корреспонденции, затем принимал посетителей и занимался домашним хозяйством. Писал он почти всегда по-английски, чему научился еще в первых классах школы.
Пандит всегда ездил на автобусах и такси — у него не было собственной машины. Кроме телефона, зачастую не работающего в Кашмире, его быт был лишен тех современных удобств, которые мы считаем обязательными условиями жизни. В его сринагарском доме, перешедшем к нему от отца, вода и электричество появились лишь в 1972 г. Он согласился на это, поддавшись настояниям друзей, после своего второго посещения Европы. Но он продолжал готовить еду на примусе или в печи, встроенной в стену кухни.
Гопи Кришна трижды посещал Соединенные Штаты Америки и дважды — Канаду. Первый визит состоялся в 1978 г., когда его пригласили выступить на нью-йоркской конференции по исследованию сознания. Через год он вновь прибыл в Соединенные Штаты для участия в филадельфийской конференции, после чего остановился иа несколько недель в Коннектикуте. Прежде чем возвратиться домой, он нанес визит своим друзьям из Торонто, проявлявшим живой интерес к теме его исследований.
Их интерес к исследованиям Гопи Кришны был столь велик, что они отправились чартерным рейсом в Индию на «Боинге-747» и провели несколько недель в институте, расположенном в Нишате на берегу озера Дал неподалеку от Сринагара. Многие участники конференции продолжают распространять идеи Гопи Кришны. Имущество же института пропало через несколько лет, когда конфликт между Пакистаном и Индией из-за Кашмира привел к нарушению стабильности в этом регионе.
Последнее посещение Гопи Кришной Северной Америки состоялось в октябре 1987 г., когда его пригласили в Нью-Йорк выступать на конференции ООН, посвященной вопросу коренных американцев. На обратном пути он остановился на несколько месяцев б Цюрихе, где приступил в написанию книги «Путь к самопознанию». Он говорил, что это было ответом на многочисленные просьбы написать именно такую книгу.
В своем предисловии к этой книге профессор Спигелберг писал: «В свете обстоятельных свидетельств [Гопи Кришны] становится ясно, что сферу всех переживаний, связанных с Кундалини, невозможно отнести ни к чисто биологической, ни к чисто психологической концепции... Весь словарь Кундалини-Йоги не имеет отношения ни к тем фактам, которые на Западе считаются психологическими феноменами, ни к чему-либо из сферы внутренних ощущений тела, столь детально описанных в йогических текстах...».
И все же, несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия, Гопи Кришне удалось изменить представления многих людей о Йоге и просветлении. Идея о том, что просветление имеет под собой биологическую основу, получает все большее признание по мере того, как ученые открывают новые возможности мозга и сознания.
Пусть кажется невероятным, но это факт,
Что Прана и чистое сознание реагируют
Друг с другом, чтобы создать миф
Об этом немыслимом мире, с которым мы сражаемся.
Сознание имеет столь удивительный,
Столь возвышенный аспект, что все наши страхи
И сомнения относительно себя тут же исчезают,
Как будто они озарены тысячью солнц
Знания, подкрепленного Виденьем,
Что Это и есть то, что будет и было всегда:
Вечный Источник всего сущего.
Мир, посредством которого это все нам демонстрируется, Ум и процесс, посредством которого это создается: Вся схема и творение Едины.
В этом удивительном лучистом Присутствии
Все зыбкие миры, которые нас страшат и порабощают,
Становятся призрачными тенями, видными в ночи;
Далекой тучей, тающей в солнечных лучах,
Тогда как ум вместе со сжимающимся «эго»
С немым изумлением видит себя тонущими
Во всеобъемлющей возвышенной Жизни,
Лишь чистое сознание, не ведающее ни времени,
Ни пространства — единый, всеохватывающий мир любви
И радости, которых не найти ни на земле, ни в небесах.
Гопи Кришна. Загадка Сознания
ГИН КЬЕФФЕР
10 июля 1996 г.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Однажды в рождественское утро 1937 г. я сидел, скрестив ноги, в маленькой комнате крохотного домика, расположенного на окраине города Джамму, зимней столицы штата северной Индии Джамму и Кашмир. Я медитировал, обратив лицо к окну, смотрящему на восток, через которое первые серые полосы раннего рассвета начали проникать в комнату. За время долгой практики я научился часами неподвижно сидеть в одной позе, не испытывая ни малейшего дискомфорта. И я сидел, ритмично дыша, направляя внимание на макушку своей головы, где находился воображаемый расцветший лотос, лучащийся ослепительным светом.
Я сидел неподвижно с прямой спиной, мои мысли были направлены на созерцание лотоса, я следил, чтобы мое внимание не отвлекалось, и возвращал его назад к сияющему лотосу каждый раз, когда оно принимало иное направление. Интенсивность концентрации мешала дыханию, которое стало настолько замедленным, что порой казалось неощутимым. Все мое существо было столь поглощено созерцанием лотоса, что на какое-то время я утратил связь с собственным телом и окружающим миром. В такие минуты мне казалось, что я вишу в воздухе, не ощущая тела. Единственное, что я тогда осознавал — это присутствие лотоса, излучающего яркий свет. Это переживание известно многим людям, регулярно практикующим медитацию достаточно долгое время. Но то, что случилось впоследствии в это утро, изменившее всю мою дальнейшую жизнь и мировоззрение, происходило лишь с немногими.
В один из моментов интенсивной концентрации у основания моего позвоночного столба, в месте, где мое тело соприкасалось с полом, появилось странное ощущение. Оно было необычным, но настолько приятным, что все мое внимание обратилось к нему. Но как только внимание сместило свой фокус, ощущение почти исчезло. Решив, что воображение затеяло со мной игру, чтобы ослабить напряженность концентрации, я выбросил это из головы и вновь сфокусировал внимание на прежнем объекте. Я сконцентрировался на лотосе на макушке головы и, как только видение стало отчетливым, странное ощущение возобновилось. На этот раз я попытался в течение нескольких секунд не смещать фокус внимания. Но ощущение, распространившись кверху, становилось настолько интенсивным и настолько необычным (по сравнению с тем, что я когда-либо испытывал), что, несмотря на все усилия, мой ум вновь обратился к нему, и в то же мгновение ощущение исчезло. Я решил, что со мной произошло что-то из ряда вон выходящее и что причина этого крылась в ежедневной практике концентрации.
Некогда я читал волнующие трактаты ученых мужей о той пользе, которую может принести практика концентрации и о чудесных способностях, которые йогины развивают в себе благодаря подобным упражнениям. Сердце у меня в груди забилось, и я почувствовал, что мне трудно продолжать поддерживать нужную степень неподвижности внимания. И все же со временем мне удалось успокоиться, и я вновь погрузился в медитацию. Ощущение опять возникло, когда я полностью ушел в медитацию, но на этот раз я не позволил ему отвлечь внимание от первоначального объекта. Ощущение снова стало распространяться кверху, его интенсивность возросла, и я почувствовал, что начинаю отвлекаться. Но огромным усилием воли я продолжал удерживать фокус внимания на лотосе. Внезапно я услышал звук, подобный гулу водопада, и ощутил, как жидкий свет через позвоночный канал хлынул в мой мозг.
Совершенно неподготовленный к подобному явлению, я оказался застигнутым врасплох, но, тут же восстановив самоконтроль, продолжал сидеть все в той же позе, фиксируя ум на все том же объекте концентрации. Свет становился более ярким, гул — более громким, и, ощутив покачивание, я осознал, что выскальзываю из собственного тела, окруженный ореолом света. Невозможно дать точное описание этого переживания. Я ощутил, что точка сознания, которая была моим «я», расширяется, окруженная волнами света. Она расширялась все больше и больше, в то время как тело — обычный объект ее восприятия — удалялось все дальше, пока я не перестал его осознавать. Я превратился в сплошное сознание, лишенное каких-либо очертаний, лишенное какого-либо представления о довеске, называемом телом, лишенное каких-либо ощущений, исходящих из органов чувств, — сознание, погруженное в море света. При этом я одновременно осознавал каждую точку вокруг, расширяясь во всех направлениях, не зная границ и барьеров. Я больше не был собой или, выражаясь более точно, тем «собой», каким знал себя прежде, — крошечной точкой осознания, заключенной в теле. Сейчас же я стал широким кругом сознания, купающимся в море света, в состоянии восторга и блаженства, не поддающемся никакому описанию, где мое тело было не более чем точкой.
