Вадим Зеланд - Пространство вариантов
Уникальная природа заповедника просто ошеломила меня. Почему я раньше здесь не бывал? Как завороженный, я шел без определенной цели и глазел по сторонам. Совершенство окружающей природы невозможно было адекватно выразить никакими мыслями, а уж тем более словами. Поэтому в голове у меня была какая-то восторженная пустота.
Вскоре передо мной снова появился Смотритель. Суровое выражение на его лице несколько смягчилось. Он знаком предложил мне следовать за ним. Мы поднялись на вершину зеленого холма, и нам открылся вид на долину удивительной красоты. Там располагалось какое-то поселение. Игрушечные домики утопали в зелени и цветах, словно показывая иллюстрацию к волшебной сказке. На всю эту картину можно было бы смотреть с умилением, если бы она не казалась какой-то нереальной. У меня возникло подозрение, что такое может быть только во сне. Я вопросительно взглянул на Смотрителя, но он только ухмыльнулся в бороду, словно хотел сказать: «То ли еще будет!»
Мы спускались в долину, когда я начал осознавать, что не помню, как попал в заповедник. Мне захотелось получить от старика хоть какие-нибудь объяснения. Кажется, я сделал неуклюжее замечание о том, что, должно быть, неплохо себя чувствуют те счастливчики, которые могут себе позволить жить среди такой красоты. На что он раздраженно ответил: «А кто тебе не дает быть в их числе?»
Я завел заезженную пластинку о том, что не каждый рождается в роскоши, и никто не может выбирать свою судьбу. Смотритель взглянул на меня, как на идиота, и сказал: «В том-то и дело, что каждый человек свободен выбирать себе любую судьбу. Единственная свобода, которой мы располагаем — это свобода выбора. Каждый может выбирать все, что захочет».
Такое суждение никак не укладывалось в мои представления о жизни, и я начал было возражать. Но Смотритель даже не захотел слушать: «Глупец! У тебя есть право выбирать, но ты им не пользуешься. Ты просто не понимаешь, что это означает — выбирать». Бред какой-то, не унимался я. Как это я могу выбирать все, что захочу? Можно подумать, в этом мире все дозволено. И вдруг, я осознал, что это всего лишь сон. Озадаченный, я не знал, как мне себя вести в такой странной ситуации.
Насколько мне не изменяет память, я намекнул старику, что во сне, как впрочем и наяву, он волен нести всякую чушь, вот в этом и заключается вся его свобода. Но похоже, это замечание нисколько не задело Смотрителя, и он только рассмеялся в ответ. Осознавая всю нелепость ситуации, (чего это я ввязался в дискуссию с персонажем своего же сновидения?), я уже начал раздумывать, не лучше ли мне проснуться. Старик как будто угадал мои мысли. «Ну, хватит, у нас мало времени», — сказал он. «Я не ожидал, что они подошлют мне такого кретина, как ты. И все же, мне придется выполнить свою миссию».
Я было начал его расспрашивать, что это за «миссия», и кто такие «они». Мои вопросы он проигнорировал, а задал свою, как мне тогда показалось, дурацкую загадку: «Каждый человек может обрести свободу выбирать все, что захочет. Вот тебе загадка: как получить эту свободу? Если отгадаешь, твои яблоки упадут в небо».
Какие еще яблоки? Я уже начал терять терпение и сказал, что не собираюсь ничего разгадывать — это только во сне и в сказках возможны всякие чудеса, а в реальности яблоки, в конечном итоге, всегда падают на землю. На что он ответил: «Довольно! Идем, я должен тебе кое-что показать».
Проснувшись, я с сожалением осознал, что не помню продолжение сна. Однако у меня оставалось ясное ощущение, будто Смотритель вложил в меня какую-то информацию, которую я был не в состоянии выразить словами. В памяти отпечаталось лишь одно непонятное слово — Трансерфинг. Единственная мысль, которая вертелась у меня в голове, была о том, что нет необходимости самому благоустраивать свой мир — все уже давно создано без моего участия, и для моего же блага. Не следует так же бороться с миром за место под солнцем — это наименее эффективный способ. Оказывается, мне никто не запрещает просто выбирать для себя тот мир, в котором я хотел бы жить.
Поначалу такая идея показалась мне абсурдной, и я бы скорей всего забыл про этот сон. Но вскоре, к своему великому удивлению, я обнаружил, что в памяти начала проявляться совершенно ясная картина о том, что Смотритель понимал под словом выбирать, и как это делать. Решение Загадки Смотрителя пришло само собой, как знания ниоткуда. Каждый день мне открывалось что-то новое, и я всякий раз испытывал грандиозное удивление, граничащее с испугом. Я не в состоянии рационально объяснить, откуда взялись все эти знания. Только одно могу утверждать с полной уверенностью: в моей голове не могло родиться ничего подобного.
С тех пор, как я открыл для себя Трансерфинг (точнее, мне позволили это сделать), моя жизнь наполнилась новым радостным смыслом. Каждый, кто хоть раз занимался каким-нибудь творчеством, знает, какую радость и удовлетворение приносит произведение, созданное своими руками. Но это ничто, в сравнении с процессом творения своей судьбы. Хотя, термин «творение судьбы» в его обычном смысле здесь не совсем не подходит. Трансерфинг — это способ выбирать свою судьбу — буквально, как товар в супермаркете. О том, что все это означает, я и хочу написать. Вы узнаете, почему яблоки могут «падать в небо», что такое «шелест утренних звезд», а так же о многих других, очень необычных вещах.
Загадка Смотрителя
Имеются разные подходы к интерпретации судьбы. Один из них состоит в том, что судьба — это рок, нечто предопределенное заранее. Как ни крутись, от судьбы не уйдешь. С одной стороны, такая концепция судьбы угнетает своей безысходностью. Выходит, если человеку попалась судьба не самого высокого сорта, то никакой надежды на улучшение не предвидится. Но с другой стороны, всегда находятся люди, которых такое положение вещей устраивает. Ведь это удобно и надежно, когда будущее более-менее предсказуемо и не пугает своей неизвестностью.
И все же, фатальная неизбежность судьбы в таком понимании, не может не вызывать чувства неудовлетворенности и внутреннего протеста. Человек, обделенный удачей, сетует на свою судьбу: почему жизнь так несправедлива? Один имеет всего в избытке, а другой постоянно испытывает нужду. Одному все дается легко, а другой крутится, как белка в колесе, и все безрезультатно. Одного природа наделяет красотой, умом и силой, а другой, не понятно за какие грехи, всю жизнь носит на себе ярлык второго сорта. Отчего же такая несправедливость? Почему жизнь, не имеющая границ в своем многообразии, накладывает какие-то ограничения на определенные группы людей? Чем провинились те, менее достойные?
Обделенный человек чувствует обиду, если не возмущение, и пытается найти, хотя бы для себя, какое-то объяснение своего низшего положения. И тогда появляются всевозможные учения, наподобие кармы за грехи в прошлых жизнях. Можно подумать, Господь Бог только тем и занимается, что воспитывает своих нерадивых детей, но даже при всем своем могуществе, испытывает затруднения с этим самым процессом воспитания. Вместо того, чтобы наказывать за грехи при жизни, Бог почему-то откладывает возмездие на потом, хотя какой смысл наказывать человека за то, чего он не помнит.
Есть и другая версия неравенства, обнадеживающая тем, что нуждающиеся и страдающие сейчас, получат щедрое возмещение, но опять же, толи где-то на небесах, толи в какой-нибудь следующей жизни. Как бы там ни было, подобные объяснения не могут полностью удовлетворять. Существуют эти прошлые и будущие жизни, или нет, практически неважно, потому что человек помнит и осознает только одну, вот эту жизнь, и в данном смысле она у него единственна.
Если верить в предопределенность судьбы, тогда лучшим средством от тоски будет смирение. И опять находятся новые объяснения, типа «Хочешь быть счастливым — будь им». Будь оптимистом и довольствуйся тем, что имеешь. Человеку дают понять, что дескать, он несчастлив, потому что вечно недоволен и слишком много хочет. А довольным следует быть по определению. Нужно радоваться жизни. Человек вроде бы соглашается, но в то же время, ему как-то неловко встречать с радостью серую действительность. Неужели он не имеет права хотеть чего-то большего? Почему он должен принуждать себя радоваться? Ведь это все равно, что заставлять себя любить.
Кругом вечно суетятся какие-то «просветленные» личности, которые призывают ко всеобщей любви и прощению. Человек может натянуть на себя эту иллюзию, как одеяло на голову, чтобы напрямую не сталкиваться с суровой реальностью, и ему в самом деле становится легче. Но в глубине души человек так и не может постичь, почему он должен заставлять себя прощать тех, кого он ненавидит, и любить тех, к кому он равнодушен. Какой ему от этого прок? Какое-то получается не естественное, а вымученное счастье. Как будто радость должна приходить не сама, а нужно ее из себя выдавливать, словно пасту из тюбика.
