Эрик Бертран Ларссен - На пределе. Неделя без жалости к себе
Не подумайте, что я говорю о том, будто есть книга, которая даст ответы на все ваши вопросы. Но я твердо убежден: существуют простые инструменты, способные сделать вашу жизнь лучше, кем бы вы ни были.
И еще один важный момент: речь идет не о том, чтобы стать лучшим человеком в мире, — а о том, чтобы стать лучшей версией себя. Именно ваше определение успеха имеет ключевое значение. Вы должны решить, какая жизнь будет для вас достойной.
Звучит просто, но вместе с тем это не так легко. Как и большинство людей, вы можете решить отложить инструкцию и взять фотоаппарат в надежде сделать снимки приемлемого качества.
Если перспектива, которую я предлагаю, все же вдохновит вас, то адская неделя несомненно привнесет в вашу жизнь свежую струю. Вы получите новый опыт, который сможете использовать всю оставшуюся жизнь. Решайте, прожить ли вам неделю на пределе. Решайте, делать это как следует или спустя рукава. Эта книга работает так же, как и многие ей подобные, — настолько, насколько книга способна работать. Она поможет вам сделать паузу, задуматься, усвоить урок и что-то изменить в своей жизни. Вы можете извлечь из нее пользу и не практикуя адскую неделю. Но практика — хорошее подспорье.
Для начала прочтите книгу целиком — желательно за одну-три недели. Едва ли вам понадобится больше времени, учитывая ее небольшой объем. Затем начните готовиться к своей адской неделе. Подготовка должна в идеале занять минимум три недели, но не больше месяца. После этого приступайте к делу.
Идут дни. Проходят недели. Пролетают годы. Если посчастливится, мы проживаем невероятное число недель. Если вы доживете до восьмидесяти лет, то в вашем распоряжении будут 4160 недель. Какие из уже прожитых недель вы помните? Какие из них преподнесли вам лучший урок? В какие вам удалось чего-то добиться? Какие оказались значимыми? Какие приблизили вас к цели, к осуществлению вашей мечты?
Эта книга — лекарство, которое я вам прописываю. Оно призвано дать вам ответ на вопрос, какой потенциал в вас заложен, и направить по нужному пути.
Возможно, именно эту неделю вы запомните лучше остальных. Приглашаю вас провести ее вместе.
Эрик Бертран Ларссен, ОслоЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОДГОТОВКА
Лагерь в Трендуме[5], лето 1992
Из всех битв, выпавших на долю Navy SEAL, самой важной оказалась первая: борьба и победа разума над телом.
Неизвестный авторПожалуй, в этой стране я единственный, кто испытал на себе адскую неделю в вооруженных силах. Этот опыт я получил в военном колледже. Конечно, на моем веку были и другие похожие тренировки — не менее трудные и поучительные. И хотя я неплохо показал себя в этих непростых испытаниях, видит бог, многие парни дали мне фору. Например, я прошел подготовку в Marine Commando[6] и SAS, режим тренировок в которых считается самым жестким. И все же, несмотря на то что время от времени я упоминаю в книге свой армейский опыт, я не считаю себя таким уж брутальным. Рядом со мной было великое множество крутых парней, которые в этих испытаниях показали себя более способными, стойкими, сильными и здравомыслящими, чем я. Но я чувствую невероятную гордость за свои достижения, потому что помню, с чего начинал. Я был довольно хилым неуверенным в себе мальчиком, который едва ли видел себя хорошим солдатом или офицером. Именно это несоответствие и возможность его преодолеть заставили меня учиться с удвоенной силой. Опыт, который я получил, стал очень важным. И я доволен, что мне довелось его пережить. Я стал крепче, увереннее в себе и взрослее. И адская неделя — одна из причин этих перемен.
Но летом 1992-го, стоя в окружении других новобранцев на плацу в лагере Трендума, я чувствовал себя совершенно иначе. Это действительно мое место? Хочу ли я прожить адскую неделю?
Не знаю. Не уверен. Я был взволнован, но вместе с тем готов рискнуть. Ожидание выдалось длинным и трудным во многих смыслах. Я стою по стойке смирно, затем — в положении «вольно». Руки за спиной, между каблуками около трех сантиметров. Я гораздо более спокоен, чем несколько секунд назад. Стараюсь дышать медленнее, чем бьется сердце. Я в полном снаряжении, на мне правильная униформа. Полевая униформа. На голове — кепи. Полевое кепи. Ботинки начищены до блеска. Взгляд прямо перед собой. Легкая испарина. Жду. Прихожу в себя.
Сто двадцать новобранцев стоят по стойке смирно перед казармами. Я все еще слышу, как бьется мое сердце.
Накануне мне никак не удавалось уснуть. Когда я наконец провалился в сон, меня разбудил голос офицера: «Подъем!» Перед глазами стоял серый рассвет Трендума. Через несколько минут кровать была заправлена, снаряжение готово. Я выскочил из здания и вытянулся по стойке смирно. На траве еще лежала роса.
Офицеры стоят напротив и смотрят на нас. Изучают. Они выглядят серьезными. Хмурятся. Мы напряжены. Стараемся казаться собранными.
Блуждающий взгляд широко раскрытых глаз. Начинается движение, новобранцы поправляют кепи, заталкивают шнурки в ботинки, затягивают шнуры вещмешков и делают шаг назад. Пуговицы должны быть застегнуты. Снаряжение проверено: на месте ли обойма, лопата, защитная маска, индивидуальный перевязочный пакет, штык и письменные принадлежности? Оружейный ремень — отрегулирован.
Отстающие — те, кто все еще не занял свое место в строю, — гримасничают. Они отчаянно пытаются не оказаться в числе последних, бросая растерянные взгляды на офицеров — не заметили ли. Никто не говорит ни слова. Тишину нарушают лишь стук ботинок об асфальт, звук винтовок, скребущих гравий, и удары тяжелых вещмешков, сброшенных на землю.
Чувствую смятение, но сохраняю боеготовность. Меня воодушевляет, что мы наконец приступаем к делу. Но страх все же есть. Я не знаю, на что обращать внимание, на чем сосредоточиться. Я не уверен, есть ли у меня нужные качества, чтобы выдержать предстоящие испытания.
Адская неделя — название говорит само за себя. Неделя на пределе только что началась. Догадываюсь, что в ближайшие дни мне понадобятся сила воли, смелость, упорство, выносливость, способность ясно мыслить в условиях стресса и делать свое дело, даже когда вымотан, обозлен, голоден и хочешь спать. Несколько следующих дней покажут, способен ли я руководить людьми в боевых условиях и могу ли позаботиться о себе в трудной ситуации. На основании этих результатов будет приниматься решение, насколько моя кандидатура подходит для обучения на офицера.
Я предвижу грязь, бесконечную строевую подготовку, громкие команды офицеров, будущее напряжение, боль, обескураженность. Я представляю, как будет тяжело. Один из офицеров выходит вперед и встает перед нами. Он рявкает несколько коротких указаний, и мы загружаемся в автомобили. Следующая остановка — ад.
Несколько дней спустя: «Бег в полевых условиях. Держаться желтой разметки. Не останавливаться». Инструкции просты, но у нас все равно остается масса вопросов. Как долго придется бежать? Как далеко? Что будет происходить по дороге?
Отмашки на старт давались через определенные интервалы, поэтому каждый новобранец двигался в одиночку. Я все бежал и бежал — и чувствовал себя довольно неплохо. Я обогнал несколько человек, стартовавших передо мной. Я бежал через болота, леса, поля. Мои ноги промокли. Не представляю, как долго я бежал. Час. Два. Может быть, даже три.
На вершине длинного склона стоял офицер-инструктор — истинный северянин и человек, который полностью отдает себя работе. С сильным северным акцентом он произнес: «Ты показал хорошее время. Теперь покажи, насколько хорошо ты стреляешь».
Мне вручили стандартного образца армейское оружие — автоматическую винтовку AG-3 — и велели прострелить пять воздушных шаров, висевших на противоположной стороне полигона. Я попал в два из них.
«Отвратительно. В наказание — три круга бегом», — произнес инструктор. Моя стрельба его явно не впечатлила. Штрафной маршрут пролегал по грязевой полосе препятствий. Поразительно, насколько холодной может быть грязь в разгар лета. Она была жутко холодной. Я судорожно глотнул воздуха и двинулся с места. Густая, липкая коричневая грязь замедляла мой бег. Приходилось бороться за каждый метр, и мне казалось, что я просто барахтаюсь на месте. Я словно плыл в патоке.
В этой ледяной грязи я пробыл целую вечность. Никогда в жизни мне еще не было так холодно. Когда три круга наконец закончились, мне приказали бежать дальше. Я тащился вперед, чувствуя, как с каждым шагом тяжелеет униформа и деревенеют мышцы. Меня колотило, зубы стучали. Бедра начала сводить судорога. «Продолжай, — говорил я себе, — движение тебя согреет». На этом участке грязи я словно оставил свое ощущение физического тонуса и ясности мыслей, я вдруг почувствовал себя сломленным.
