Анастасия Новых - Эзоосмос. Исконный Шамбалы. Книга 1.
Пока Николай Андреевич утруждался в пояснениях взаимодействия атомов и молекул при горении перед уже туго что-либо соображающей публикой, Женька тем временем закончил свою разминку. От физической нагрузки тело его покрылось потом. Оглядев себя, парень самодовольно улыбнулся и сказал сам себе: «Ну, адреналина и так хватает». И смело подошел к костру. Деловито закатил одну штанину до колена, снял кроссовок, носок и, не раздумывая, сунул ногу в костер. Не прошло и полсекунды, как Женька резко выдернул ногу, сопровождая свое движение спицифическими выкриками по поводу «куськиной матери». Вокруг стал распространяться противный запах паленых волос. Своими непредсказуемыми действиями парень сначала напугал, а потом рассмешил всех. Особенно с его поступка хохотал Вано.
— Андреич! Вся твоя теория — фуфло! — пытался перекричать смех толпы Женька. — Я вспотел, адреналину хоть отбавляй, а только шерсть себе на ноге опалил! Теперь и на пляж не выйдешь с разными ногами. Называется, почувствуйте разницу! А зимой как? У меня же теперь эта нога мерзнуть будет! А все ты, Андреич, виноват!
— Чего это он виноват? — вступился за Николая Андреевича отец Иоанн. — Он все правильно глаголет. Ты, перед тем как свои конечности в костер совать, хоть бы с умными людьми посоветовался. У тебя же при перегреве изменилось напряжение СО2 и О2 в крови, вместе с кислотно-щелочным равновесием. Кроме того, у тебя сегодня совсем другой состав пота. Там же, помимо воды и хлорида натрия, в больших дозах присутствует горючее, кислородосодержащее органическое соединение НСООН.
— А это что такое? — удивился Женька.
— Как что? Насыщенная монокарбоновая кислота.
— Не понял.
Отец Иоанн склонил голову набок, словно замучившись объяснять, и с улыбочкой произнес, с наслаждением растягивая слова:
— Муравьиная кислота-а-а…
Компания взорвалась таким хохотом, от которого, казалось, сотряслись деревья.
— Ну…ты…ты! — мучительно выдавил из себя Женька, еле сдерживаясь от более острых слов. — Ты раньше не мог предупредить?!
— Да откуда мне знать, какой ветер гуляет в твоей пустой башке? Сам костер распалил, сам поджарился, а я виноват, — смеясь, произнес Вано, а потом успокаивающе запричитал: — Ничего, ничего, будешь теперь у нас ходить, как смоленый поросенок, — и лукаво добавил: — начиненный муравьями.
— Я же говорил — Инквизитор! Ну и достал ты меня со своими муравьями!
— Разве достал?! — сделал удивленное лицо Вано. — Подожди, дорогой, вся ночь еще впереди.
Этими словами он окончательно развеселил публику и полностью переключил ее на обдумывание его «муравьиной стратегии» по отношению к Женьке и, соответственно, всевозможных ночных приключений. В конце концов, вдоволь насмеявшись, компания разбрелась на ночлег, дабы хорошенько выспаться к утренней рыбалке. Один Женька остался сидеть у костра, пригрозив Вано, что не сомкнет глаз. На что Вано с улыбкой ответил:
— Ну-ну, давай, давай. Поохраняй мой сладкий, безмятежный сон.
Из дневников Анастасии:
«Невозможно выразить в словах все то великолепие, которое я дважды пережила за столь короткий промежуток времени. Я боюсь утратить то необыкновенное чувство, которое еще колеблется во мне, выплескивая его ощущение в дневник. Потрясающая внутренняя свобода, безграничная Любовь, невероятное реальное ощущение Его присутствия… Валера понял, он открылся. Это действительно Настоящая Жизнь, от которой трепещет душа, пропадает иллюзия. В Его реальности нет препятствий. Безграничное чувство свободы, яркий свет и поразительное внутреннее ощущение единения с Ним! Как жаль, что так скуден человеческий язык и нет возможности описать Его реальность! Но как же это потрясающе здорово — быть в ней хоть несколько мгновений! Это ни с чем не сравнимо! Это действительно есть великое счастье Человека, Человека, возвратившегося в свой истинный Дом!!!»
Часть 2
Скрытая реальность
Наступила унылая, дождливая осень. Бушующий океан зеленой листвы сменил свой окрас на ярко-пестрый цвет, устроив себе прощальный бал-маскарад перед натиском холодных ветров — предвестников зимы. Деньки все реже стали баловать людей проблеском солнечных лучей, все больше погружая их в свою непроглядную серость. Да и сами люди, в унисон погоде, угрюмо передвигались по улицам в суете рабочих будней. После солнечных дней отдыха, наполненного весельем, все вновь вернулось на привычные круги своя.
Женька постучал в белую дверь. И не просто постучал, а выбил прямо барабанную дробь, после чего вошел в кабинет Николая Андреевича.
— Доктор, к вам можно? — с улыбкой произнес парень и свел для смеха глаза к переносице.
Николай Андреевич оторвался от рутинной писанины и, глянув на вошедшего, рассмеялся:
— Входи, входи, безнадежный пациент!
Он встал из-за стола, пожал Женьке руку и жестом пригласил сесть в кресло. Парень сначала скромно присел, но, по мере утопания в мягких подушках и вовсе развалился в кресле, деловито закинув ногу на ногу.
— Эх, хорошо тут у вас, — сказал он, осматривая чистый, просторный кабинет. — Тишина. Суета не сует… Отдыхай, не хочу.
— Что, понравилось наше заведение? — усмехнулся Николай Андреевич. — Так в чем вопрос?! Могу устроить тебе недельный отдых. Хочешь, вон, помещу в соседнее отделение, в палату к особо буйным. Весело, интересно и, главное, как раз по твоему темпераменту. А какое «интеллектуальное общение»! Могу определить на вакантное место… в палате с Наполеоном!
— Ну, Андреич, ты даешь! Меня, любимца славян, вольного Сусанина — и в палату к какому-то французишке?!
Они рассмеялись.
— Ну, чего звонил? Что-то там протараторил по телефону и трубку положил, — в ироничном тоне проговорил психотерапевт.
— Да тут такое дело… У моего одного приятеля с сестренкой не все в порядке. Вернее, совсем не всё в порядке. Ей пятнадцать лет только исполнилось. А она вдруг ни с того, ни с сего решила свести счеты с жизнью. За неделю два раза пыталась руки на себя наложить. Они уже в своем семействе боятся ее одну оставлять, даже в школу не пускают. Дежурят рядом с ней по очереди… И главное, сказать, что она совсем того… не скажешь. Вроде нормальная девчонка, симпатичная, хорошо учится, с юмором в порядке. Откуда у нее эта дурь? Загадка.
— Может, несчастная любовь?
— Да вроде бы нет.
— А в роду душевнобольные были?
— Откуда я знаю? Вроде не было, — и, весело посмотрев на Николая Андреевича, парень лукаво добавил: — Тут, блин, в своем роду до сути не докопаешься. Откуда же мне знать про чужие «мухи» в голове?
Николай Андреевич усмехнулся и привычно махнул рукой.
— Ну, с тобой и так все понятно.
— Кому как, — возразил Женька и артистично тяжко вздохнул. — Короче говоря, они не знают, что им делать: ложить ее в психушку или нет. Ищут сейчас хорошего доктора. Я и посоветовал к вам обратиться, так сказать, по великому знакомству. Надо же людям помогать.
Николай Андреевич усмехнулся его шутливому деревенскому акценту и промолвил:
− Ну раз надо помогать, значит поможем.
Они договорились, когда Женька приведет к нему на прием девочку с ее родными. Записав в еженедельнике дату и время, Николай Андреевич облегченно вздохнул и серьезно сказал:
— А я уж думал, с тобой что-то…
— Да не, со мною полный порядок, — с довольной ухмылкой ответил Женька и хвастливо добавил: — Я здоров.
— Здоровых людей не бывает. Бывают недообследованные, — мягко уточнил Николай Андреевич, пристально всматриваясь в глаза Женьки.
— Да ну тебя, Андреич! — заерзал тот в кресле и заулыбался. — С тобой только свяжись! Ты и меня сейчас в шизики запишешь.
— А что тут такого, в каждом из нас есть росток шизофрении. Главное же что…
— Что?
— Его не поливать.
Женька усмехнулся.
— Ну, спасибо доктор, учту ваш совет… для своего древа.
Они вновь рассмеялись, и на этой веселой ноте Женька постарался побыстрее распрощаться.
* * *
Алине было всего пятнадцать лет. Пятнадцать лет… Какой же это малый срок для истории народов и государств! И каким кажется большим, значимым в плане личностного познания мира, особенно когда это твои первые пятнадцать, прожитые на белом свете… Сколько нового открывается перед тобой, сколько еще тайн ждет впереди, там, в полноводной реке жизни, которая людским потоком течет за семейной скорлупой бытия. Как же хороша кажется эта река издали, как притягательно ее движение, когда его наблюдаешь из тоскливого семейного убежища! Так хочется в нее окунуться, так и хочется поскорее обрести долгожданную самостоятельность и надежный плот, чтобы беззаботно плыть по этой реке и испытывать лишь счастье от такого путешествия. Сплошные грезы, надежды и полное отсутствие опыта погружения в реальную действительность…
