Бхагван Раджниш - Ма-цзы: пустое зеркало
полная луна и ветерок в полуоткрытом окне.
Просто станьте у полуоткрытого окна, а между вами — прохладный ветерок, полная луна и безмолвие.-
Учитель — дверь, открывшаяся во Вселенную; учитель — пустое сердце. Вы можете увидеть всю Вселенную сквозь эту дверь. Приходите к учителю с доверием и любовью, даже его поднятые брови пробудят в вас что-то… …подпорки и жерди, стропила и балки крыш расплываются в улыбках.
Даже подпорки и стропила улыбаются в присутствии учителя. Вся Вселенная улыбается в присутствии учителя по той простой причине, что хоть какая-то часть нас достигла полного раскрытия потенциала. И он — символ того, что мы тоже сможем достичь тех же вершин, тех же глубин.
Сердце ученика испытывает огромную радость в присутствии учителя — лишь его присутствия достаточно для радости. Он может не проронить ни единого слова, но само его присутствие уносит нас в другой мир безмолвия и покоя, любви и радости, благословения, о котором вы и не мечтали.
Маниша спрашивает:
Наш любимый Мастер!
Думаю, что мир не знал более изобретательного учителя в работе с учениками, чем Ты.
Кто еще мог придумать подобную смесь смешных анекдотов, серьезных сутр, диких плясок, автоматических зверей, тарабарщины и безмолвия — смесь, которой ты потчуешь нас каждый вечер?
Благодаря твоему присутствию все это кажется совершенно уместным.
Маниша, это действительно совершенно уместно. Просто благодаря мне вы осознаете это. Если бы свет погас, десять тысяч будд продолжали бы сидеть здесь, но вы не могли бы их видеть. Затем, когда свет вновь появится, вы внезапно увидите, что вокруг вас сидит десять тысяч человек — вы были не одиноки во тьме.
Присутствие мастера — просто свет в окружающей вас тьме. Все кажется уместным, все вещи кажутся прекрасными, но прекрасными их делает вовсе не свет, исходящий от учителя. Они прекрасны сами по себе — свет нужен для того, чтобы увидеть это.
Если вы разовьете свой собственный свет, вы больше не будете нуждаться в присутствии учителя. Усилия учителя направлены на то, чтобы вы в нем перестали нуждаться, чтобы вы стали самодостаточны, чтобы вы начали сиять и лучиться, чтобы само бытие улыбалось вашим улыбающимся сердцам.
Это верно, что я немного сумасшедший. (Знакомый смех Сардарджи доносится с задних рядов.) Ах, Сардарджи, я ведь еще не шутил! Не слишком доверяй мне!
Я пользуюсь всем, чем могу, — вот почему я сказал, что японские мастера, захватившие с собой десять карт и обронившие одну по дороге, не были слишком смелы. Они были умны, но не гении. Им не удалось найти объяснения десятой карты.
Как по мне, без десятой карты остальные девять теряют смысл. Какой смысл искать себя? Напиться допьяна — в этом весь смысл! Десятая карта — самая важная, но даже Будда Гаутама побаивался ее. И хотя он дал описание десяти карт, в конце он прибавил: «Я на девятой карте». Он просто хотел избежать осложнений, связанных с десятой картой. Бутылка с алкогольным напитком в руках у будды кажется неуместной. Даже он избегал десятой карты, но я не стану молчать о ней.
Санньясины многих стран просили меня сфотографироваться с бутылкой в руках, чтобы сделать десятую карту. Ладно, — отвечал я им, — только наполните бутылку кока-колой! Ведь на снимке не будет видно, что это кока-кола, и вы добьетесь своей цели!
Я совсем немножко сумасшедший — только чуть-чуть. Действительно, никто не применял тех способов, которые применяю я в своей работе. И я люблю работать со всеми подручными средствами, не отвергая ни одного. В этом — безоговорочное признание жизни со всеми ее поворотами, во всех ее проявлениях. Я принял ее полностью и потому могу использовать любую ее сторону как индикатор. Из любой точки я могу направить вас на поиск убежавшего быка. И наконец, Сардарджи, твой час настал! Прежде чем вы все уйдете в медитацию, неплохо прийти в хорошее расположение духа. Не будьте серьезными, улыбнитесь! Запомните: жизнь улыбается, когда улыбаетесь вы. Когда вы серьезны — вы одиноки. Жизни ваша серьезность ни к чему. Если хотите, чтобы весь мир был с вами, — улыбайтесь! Оглядитесь вокруг: все улыбается вам — улыбаются цветы, улыбаются деревья. Уходя в медитацию, уходите с улыбкой в сердце.
Впервые за всю историю человечества я использовал шутку для медитации. Ведь шутка — прекрасна… и никто не использовал ее для медитации прежде. Благодаря ей возникает такое чувство, что каждый человек становится храбрым. Смеющееся сердце храбрее серьезного сердца. Серьезное сердце сомневается, задумывается не раз. Смеющееся же сердце — сердце игрока — оно просто решается на прыжок. А медитация — это прыжок в неведомое.
Миссионер Фриар Фрак идет по Африке в поиске новообращенных. Он идет по равнине с крестом и Священным Писанием в руках и вдруг сталкивается лоб в лоб с огромным львом.
Фриар Фрак, возведя глаза горе, хлопается на колени в полуобморочном состоянии и возносит молитву Господу:
— О Господи, всемогущий всеведающий, всевидящий, Царь царей, Отец миров, спаси мою благословенную задницу!
Лев внимательно следит за христианином, а затем, склонив голову и скрестив лапы, тихонько рычит:
— О Господи, всемогущий, Царь зверей и Господин джунглей, прошу тебя, благослови эту скромную пищу, которую я собираюсь съесть.
Анжела Ангелович, величайшая балерина в истории человечества, собирается выступить в последний раз.
— Анжела, — говорит ее импресарио, Петров, — на этом балете ты должна выложиться до последнего — покажи все, на что ты способна!
И вот занавес взлетает, и на сцену выходит Анжела с парой маленьких крылышек на спине. Под первые ноты Анжела взлетает в воздух и грациозно приземляется под радостные восклицания публики.
Тут же Анжела подпрыгивает, подбегает к лестнице и, взобравшись наверх, совершает невероятный прыжок… приземляется она на кончики пальцев.
Тут же с потолка спускается канат и, под громкие аплодисменты, Анжела, зацепившись за него, взлетает на самый верх. Оркестр играет туш, и — мертвая тишина. Анжела прыгает — она летит, кружась в воздухе, и, сделав полный «шпагат», приземляется на сцену. Публика в истерике.
Занавес падает, и зрители покидают зал. Анжела продолжает сидеть на полу — ее ноги все так же разведены в стороны.
— Браво, брависсимо! — восклицает Петров, выходя из-за кулис.
— Сделай мне одолжение, Петров, — говорит ему Анжела.
— После такого концерта ты можешь просить меня о чем угодно! — с готовностью отвечает Петров.
— Качни-ка меня вперед и назад, а то я присосалась к полу!
Одну минуточку! Слышали ли вы такое? Где Харидас? Он — полная противоположность Сардарджи, и потому они друзья. Сардарджи смеется любой шутке. Харидас же не смеется никогда. Но сейчас он засмеялся! Что еще можно сказать? Чувство юмора — не его сильная сторона.
Свами Дэва Кокос сидит в бамбуковой хижине и наблюдает за тем, как вода поднимается к его щиколоткам. Уровень воды повышается уже несколько дней, а небо все такое же серое и мокрое. Когда вода достигает его коленей, Кокос взбирается на свой чемодан, когда же вода вновь поднимается до коленей, Свами Дэва Кокос взбирается на крышу своего дома.
Мимо него проплывает на плоту Ма Манго Коктейль.
— Забирайся сюда, Кокос, — кричит она, — поплывем вместе!
— Нет, спасибо, — отвечает ей Свами Дэва Кокос, — я останусь здесь. Буду ждать и наблюдать!
Вода медленно поднимается и, покрыв крышу хижины, вновь достигает щиколоток Свами Дэва Кокоса.
Свами Умноголовый, проплывая мимо на лодке, кричит ему:
— Давай прыгай в лодку, Кокос, всем нам пора отсюда сматываться!
— Нет, спасибо, — отвечает ему Свами Дэва Кокос, — я останусь здесь. Буду ждать и наблюдать!
Через полчаса вода достигает уже шеи Кокоса. Хижина полностью исчезла под водой. И тут над его головой пролетают в украденном вертолете капитан Клиффски и капитан Куртски — знаменитые польские пилоты.
Капитан Клиффски замечает Свами Дэва Кокоса из окна и кричит ему:
— Забирайся к нам, Кокос, или утонешь!
— Нет, спасибо, — отмахивается от них Свами Дэва Кокос, — я останусь здесь. Буду ждать и наблюдать!
Позже, в иных сферах Вселенной Свами Дэва Кокос встречает Ошо Раджниша. Кокос выглядит крайне расстроенным.
— Я ждал, ждал, ждал и наблюдал, — восклицает Кокос, — а ты так и не пришел мне на помощь!
