П. Стариков - Как обрести вдохновение и использовать его ресурсы: современные возможности
Над этими подходами в двадцатом веке работали Акофф, Чекленд, Черчмен и многие другие. Они добивались прекрасных успехов, потому что «переворачивали с головы на ноги» представления об организации людей. Важно, чтобы люди творили. Важно, чтобы люди видели перспективы и учились понимать точки зрения других участников системы, учились видеть мир их глазами. И когда созданы эти необходимые условия, появляется возможность для вдохновения, творческого резонанса, и проблемы решаются как бы сами собой. На сегодняшний момент такие технологии вышли за рамки усилий отдельных одиночек-энтузиастов. Возникают целые институты, например интерактивного моделирования, где занимаются решением бизнес-проблем, развитием государственных служб, все шире и масштабнее, до концепций развития успешных городов (креативные города Чарльза Лэндри), расцветающих регионов. Я не утверждаю, что создание таких человеческих сообществ подчиняется простым шаблонам, каким-то простым рецептам. Но в принципе, если следовать определенным процедурам, вовлекающим людей в процесс принятия решений, ответственности за свою судьбу и совместное творчество, проблемы начинают решаться.
Сегодня пирамиды власти, построенные на страхе и недоверии, обречены на разрушение. К расцвету, полноте жизни выводят другие принципы, направленные на построение положительного всеединства, саморазвивающихся, самотворящих, самообучающихся организаций. Не только раскатами грома приближающихся системных катастроф знаменуется наше время, но и зарождающейся зарей новых форм социальных организаций, пробуждением творческих способностей и крыльев вдохновения. И окончательный выбор судьбы цивилизации зависит теперь от каждого.
8. Восприятие мира, присущее состояниям вдохновения
Состояние вдохновения дает позитивные эмоции, позволяет получать и плодотворные результаты. В состоянии вдохновения более целостно воспринимаете мир, более глубоко и проникновенно, вовлекая интуицию. Например, один из санкт-петербургских психологов установил зависимость интуиции от прослушивания стихов, переключения на поэтическое восприятие мира. Удивительно, что интуитивные способности увеличиваются от таких вроде бы ненужных для современного практичного человека вещей, уделять внимание которым не считается важным. Оказывается, когда люди читают стихи разных авторов, у них как будто что-то пробуждается, очищаются какие-то важные каналы, связывающие душу человека со всем миром.
На сегодняшний момент все в большей степени развеиваются сомнения в том, что искусство и успешность людей – это вещи, взаимодополняющие друг друга. Сегодня мы просто обязаны связать их вместе через такие понятия, как талант, вдохновение. Искусство, на мой взгляд, является чрезвычайно эффективным настройщиком, учителем человеческой души. Оно обучает ее самому главному – состоянию вдохновения. И когда человек слушает по-настоящему гениальную, талантливую музыку, не примитивизирующую музыку, а именно талантливую, когда созерцает гениальные картины, на создание которых было потрачено много усилий, которые сами создавались в состоянии вдохновения, какого-то пика, взлета человеческого духа, победы, совершенства, то это и его взлет, внутри себя он проживает те же самые состояния.
Отчасти дело здесь может быть в том, что человек развивается, подражая другим. Сегодня эта концепция получила дополнительное подтверждение в ходе изучения так называемых зеркальных нейронов. В мозге активируются те же самые клетки, как если бы человек сам выполнял те действия, за которыми он наблюдает. Но я не думаю, что можно все свести к процессам прямого подражания. Сейчас очевидно, что человеку доступны глубокие уровни эмпатии, контакта, проникновения. Я хочу сказать, что когда вы видите, слушаете, воспринимаете мир особым образом, а обычно люди отучены от этого типа восприятия, тогда пробуждается вдохновение. Произведения искусства – важнейшие парадные двери, порталы, ведущие в мир вдохновения, интуиции, целостности, развития способностей.
Среди ученых, кто всерьез стал изучать эту роль искусства, одним из первых был Карл Юнг. Благодаря его трудам язык искусства стал восприниматься как лекарство, необходимое для души современного человека, как язык целостности, язык важной информации, которая должна восприниматься как руководство. Здесь мы не будем заострять внимание на сложных и актуальных понятиях, введенных аналитической психологией: индивидуация, архетипы, коллективное бессознательное, символы, Самость. Но в целом главное – когда мы начинаем воспринимать искусство, настраиваясь на восприятие красоты, переживая, ощущая ее, идет процесс развития нашей целостности, индивидуальности, сопричастности к миру. И раскрываются крылья вдохновения.
С чем это связано? Прежде всего, давайте обратим внимание на существенные различия между так называемыми первичными и вторичными процессами. Это различение было сделано еще Зигмундом Фрейдом и остается как значимое для современных исследователей. Вторичные процессы – то, что человек осознает, планирует, контролирует. Это некая ограниченная версия реальности. Это ограниченные «карты мира», по которым обычно живут люди. Вторичные процессы ограничены самим типом социальной коммуникации, требующей однозначной интерпретации знаков.
Чтобы понять ограничения вторичных процессов, можно привести в пример сновидения. Смысл сновидений с трудом поддается нашему пониманию в силу самой своей природы. С точки зрения сознания, вторичного процесса, в мире сновидений все становится таким неоднозначным, запутанным, нерациональным. Если и есть в этом мире сновидческих грез какой-нибудь смысл, то воспринимается он только как отдаленные намеки, какие-то ассоциации, аналогии, скрытые метафоры, смешения. Зачем такая игра рациональному человеку, науке, стремящейся к ясности и очевидности?
Как уже говорилось, первым ввел понятие первичных процессов Зигмунд Фрейд, но он считал их более примитивными по сравнению с сознанием. Действительно, на языке первичных процессов говорят симптомы, болезни, иррациональные страхи, мучащие людей. Для Карла Юнга первичные процессы стали не только симптомами и аффектами бессознательного, но интегрирующим в системную целостность языком искусства, музыки, поэзии, живописи. Символы первичных процессов выражают то, что выходит за рамки ограниченного круга восприятий, позволяют передать невыразимую простыми знаковыми средствами мудрость целого. Поэтому можно сказать, что в первичных процессах заключается тайна творческой интеграции, способ ведания, развития жизни, ее наполненности бытием.
Известный системный аналитик Грегори Бейтсон, разрабатывая концепцию экологии человеческого разума, отмечал, что «простая целенаправленная рациональность, не поддержанная такими феноменами, как искусство, религия, сновидения и т. п., неизбежно патогенна и разрушает жизнь. Ее вирулентность возникает главным образом из того обстоятельства, что жизнь зависит от взаимосвязанных петель обуславливания, в то время как сознание может видеть только дуги таких петель, настолько короткие, насколько этого требует человеческая цель» [4, с. 177].
Сознание, с точки зрения Бейтсона, не имеющее поддержки бессознательного или первичного процесса, всегда должно тяготеть к ненависти, и не только потому, что уничтожить «того парня» весьма здравая мысль, но и по более глубоким причинам. Видя только дуги петель, индивидуум постоянно удивляется и неизбежно озлобляется, когда его тупоумные деяния возвращаются к нему как бедствия.
У сердца, или бессознательного, есть собственные рассуждения, о которых рассудок не имеет ни малейшего понятия. Эти алгоритмы сердца, с точки зрения Бейтсона, закодированы и организованы способом, тотально отличным от алгоритмов языка, такой доступ открывается (например, в сновидениях, искусстве, поэзии, религии).
Искусство учит воспринимать мир по-настоящему, ближе к реальности первичных процессов, ближе к реальности мира. То есть чувствовать то, что обычно скрывается за ограничениями знаков и стереотипов, оно учит существовать на границе первичных и вторичных процессов, синтезируя их в непостижимую целостность. Можно сказать, что искусство – язык сложности и экспрессии, того, что можно создать только на вершине своих возможностей.
Но бесполезно подходить к произведениям искусства с обычным, мирским способом восприятия. Этот обыденный способ видения мира, как его назвал Артур Дейкман – «объектный режим», не позволяет почувствовать целостность и сложность, скрытую гармонию связей и отношений. Хорошо об этом говорил российский философ Григорий Померанц. «То, что мы называем предметом, только узелок бесконечной сети, где все связано со всем и конец становится началом. Даже то, что физически легко обособить, – яблоко, например, – всего лишь миг в цепи отношений: яблони, почвы, солнца, ветра, сорвавшего плод…» [34, с. 215]. Люди смотрят и ничего не видят, кроме отдельных объектов, названий.
