Джон Элдридж - Необузданное сердце
Вспомните того огромного сильного льва в маленькой клетке. Почему мы хотим поместить мужчину в клетку? По той же причине, по которой мы помещаем туда льва. По той же причине, по которой мы помещаем туда Бога: Он опасен. Перефразируя Сэйерс, можно сказать, что мы подрезали когти также и детенышу Льва от колена Иудина. Мужчина, действительно, опасен. Женщины не развязывают войн. Жестокие преступления совершаются по большей части не женщинами. Наши тюрьмы полны не женщинами. И стрельбу в литтлтонской школе открыли не девочки. Очевидно, что в мужской душе происходит что-то не то. Мы же решили, что справимся с этой проблемой таким образом: мы нейтрализуем эту опасную силу… навсегда.
«Мы знаем, что в нашем обществе рождается достаточно много мальчиков, — говорит Роберт Блай, — но, кажется, в нем остается все меньше и меньше мужчин». У этого явления две простые причины: во-первых, мы не знаем, как воспитать из мальчиков настоящих мужчин; а во-вторых, мы не уверены, что хотим этого. Мы хотим, чтобы они были подготовлены к жизни в обществе, это точно, но чтобы в них не осталось ничего страстного, необузданного и агрессивного. Другими словами, они должны быть менее мужественными и более женственными. Но, как сказал Соммерс, «нормальные, порядочные мужчины, полные энергии, отваги и стремления вырваться вперед несут ответственность за то хорошее, что происходит в мире». Соммерс напоминает нам, что во время литтлтонской бойни «Сет Хоуи накрыл своим телом до ужаса перепуганную девочку, чтобы спасти ее от пуль; а пятнадцатилетний Даниел Рорбау поплатился жизнью за то, что, подвергая себя смертельному риску, держал дверь открытой, чтобы другие могли спастись».
Именно эта сила, лежащая в основе мужской природы, помогает мужчинам стать героями. Если в вашем районе безопасно, то эта безопасность покоится на мужской силе. Рабство было отменено благодаря усилиям мужчин; за это они и их семьи дорого заплатили. Фашизм был остановлен мужчинами. Апартеид был побежден не женщинами. Кто уступил свои места в спасательных шлюпках, покидавших «Титаник», чтобы женщины и дети выжили? И разве вы забыли, что именно Мужчина дал распять Себя на кресте. Это не значит, что женщины не могут совершать героических поступков. Я знаю много отважных женщин. Я просто хочу вам напомнить, что Бог создал мужчин такими, потому что нам всем совершенно необходимо, чтобы они были именно такими. Да, мужчины действительно опасны. Но скальпель тоже опасен. Он может ранить, а может спасти вам жизнь. Вы не пытаетесь сделать его безопасным, затупив его; вы вкладываете его в руку тому, кто знает, как с ним обращаться.
Если вы когда-нибудь наблюдали за лошадьми, то вы знаете, что жеребцы могут доставить много проблем. Они сильные, очень сильные, и они себе на уме. Жеребцы обычно не любят узды и могут вести себя очень агрессивно — особенно если рядом есть кобылы. Жеребца трудно укротить. Если вы хотите иметь более спокойное, не представляющее опасности животное, существует простой выход: его надо кастрировать. Мерин гораздо более покладист. Вы можете буквально водить его за нос; он будет делать то, что вы ему скажете, не выражая никакого протеста. С ним у вас будет лишь одна проблема: мерин не способен дать жизнь. Он не может сделать того, что может жеребец. Да, жеребец — опасное животное, но если вам нужна жизнь, которую он может дать, вам надо смириться с тем, что он опасен. Одного без другого не бывает.
Да что здесь, в конце концов, происходит?Представьте, что сейчас 6 июня 1944-го года, около семи часов утра. А вы — солдат третьего эшелона, высадившийся на пляж в Нормандии. Тысячи мужчин уже сделали это до вас, и теперь пришла ваша очередь. Вот вы выпрыгнули из лодки и бежите по воде к пляжу, вокруг себя вы повсюду видите тела павших солдат — они плавают в воде, их прибивает волной к берегу, они лежат на песке. Добравшись до береговой линии, вы наталкиваетесь на сотни раненых мужчин. Некоторые из них с трудом бредут к утесам вместе с вами в поисках укрытия. Другие просто ползут в том же направлении. Снайперы, засевшие наверху в утесах, продолжают обстреливать их. Всюду, куда вы ни бросите взгляд, вы видите боль и страдания. Потери просто ужасны. Когда вы добираетесь до утесов — единственного безопасного места, — вы находите группу мужчин, в которой нет лидера. Они потрясены до глубины души, ошеломлены и напуганы. Многие потеряли свое оружие; большинство не в силах идти дальше. Они скованы страхом. Представили себе такую картину? Как бы вы назвали происходящее? Как оценили бы эту ситуацию? Какое бы множество мыслей ни пронеслось у вас в голове, одна из них совершенно очевидна: «Это жестокая война». С этим утверждением было бы трудно поспорить. Никто не стал бы говорить, что считает вашу мысль странной.
Но как только речь заходит о повседневной жизни, мы перестаем характеризовать ее так однозначно, и я не понимаю почему. Оглянитесь вокруг — что открывается вашему взору? Что, по-вашему, происходит в жизни тех мужчин, которые работают вместе с вами, живут поблизости, ходят в ту же церковь, что и вы? Разве они чувствуют себя свободными? Разве они успешно сражаются? Разве их женщины глубоко благодарны им за ту любовь, которой они окружены? Разве их дети излучают уверенность в себе? Можно было бы улыбнуться по этому поводу, если бы все не было так трагично. Слева и справа от вас гибнут мужчины. Рядом с вами в полном беспорядке разбросаны тела мужчин (и женщин), которые в духовном смысле скончались от полученных ран. Слышали ли вы когда-нибудь выражение «он только с виду мужчина»? Такие мужчины потеряли свое сердце. Многие из них живы, но тяжело ранены. Они пытаются ползти вперед, но им слишком трудно собраться с силами; и кажется, они продолжают получать удары. Вам знакомы и другие, которые попали в плен и томятся в тюрьме отчаяния, зависимости, праздности или скуки. Это место очень напоминает тот пляж в Нормандии, поле сражения наших душ.
Именно так и обстоят дела. Сейчас мы переживаем один из последних периодов длительной и жестокой войны против человеческого сердца. Я знаю, что все это звучит очень драматично. Я старался не употреблять слово «война», опасаясь, что если я начну это делать, вы перестанете читать книгу, приняв меня за одного из членов христианской группы «Chicken Littles», которые тратят массу усилий, пытаясь возбудить в людях безосновательные страхи, чтобы продвигать свои политические, экономические и богословские идеи. Но я вовсе не стремлюсь напугать вас; я пытаюсь откровенно говорить о природе тех событий, что разворачиваются вокруг нас… против нас. И до тех пор пока мы не назовем вещи своими именами, мы не будем знать, что нам делать дальше. На самом деле, именно здесь люди чувствуют себя покинутыми или преданными Богом. Они думают, что если станут христианами, то это каким-то образом положит конец всем их неприятностям или по крайней мере значительно сократит количество их проблем. Никто никогда не говорил им, что они оказались на передовой, и, кажется, их глубоко шокировал тот факт, что по ним стреляют.
Война не закончилась после того, как войска союзников заняли береговой плацдарм в Нормандии. В определенном смысле она лишь началась. Стивен Амброуз в своей книге, рассказывающей о том, как союзники выиграли войну, поведал нам о многих незабываемых историях, произошедших после той знаменитой высадки. Многие из этих историй можно назвать притчами. Вот одна из них, описывающая события, произошедшие на следующий день после высадки. Было 7 июня 1944 года:
Бригадный генерал Норман Коута, помощник командира 29-й дивизии, натолкнулся на группу пехотинцев, которых держали под обстрелом немцы, засевшие в сельском доме. Он спросил капитана, командующего этой группой, почему его люди не предпринимают попыток захватить этот дом. «Сэр, но там же немцы, которые ведут по нам огонь», — ответил капитан. «Что ж, капитан, вот что я вам скажу, — промолвил Коута, отстегивая от своей куртки две гранаты. — Вам и вашим людям надо тоже открыть по ним огонь. Я возьму с собой несколько ваших людей, а вы с остальными пехотинцами внимательно наблюдайте за нами. Я покажу вам, что надо делать, чтобы захватить дом, полный немцев». Коута обвел свою группу вокруг забора, чтобы подойти к дому как можно ближе. Вдруг он издал громкий крик и рванул вперед, солдаты побежали за ним, вопя, как дикари. После этого они кинули в окно гранаты, а Коута и еще один парень выбили дверь и бросили в дом еще пару гранат, подождали, пока они взорвутся, и ворвались в дом. Те немцы, которым удалось выжить, кинулись к черному ходу, спасая свои жизни. Коута вернулся к капитану. «Видели, как надо захватывать дом? — спросил генерал, по-прежнему тяжело дыша. — Вам понятно? Теперь знаете, как это делается?» «Да, сэр».
Citizen Soldiers
