Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание
Картина Бундовского творчества, которую я нарисовал, скорее всего, неверна. Предполагаю, что не соответствует действительности и идиллический образ самого Вундта: одержимый фанат естественной Науки вдруг к концу жизни осознает, что утерял возможность спасения, и начинает поиск души…
Допускаю, что так ничего и не изменилось в железной схеме, заменявшей ему душу. Просто Вундт очень плохо издан в России. И я вынужден судить о нем по тем работам, которые доступны. А оказавшееся мне доступным «Введение в психологию» 1911 года всего лишь было издано в 1911 году, а написано гораздо раньше.
Во всяком случае, ученик и ассистент Вундта Освальд Кюльпе в своей посвященной Вундту книге «Очерк психологии» 1893 года исходит именно из понимания сознания этим «Введением», повторяя все положения Вундта. Следовательно, «Введение» в том или ином виде было создано Вундтом до «Очерков психологии» 1895 года, а они никак не позволяют усомниться в его естественнонаучной ориентации. Да и «принцип актуальности души» при таком прочтении оказывается всего лишь утверждением: все, что мы можем рассматривать как содержания сознания под «непредвзятым взглядом естественника» превращается в психические процессы — акты души, условно говоря.
И все же, и все же!.. Ведь что-то же не приняли в поисках учителя его ученики, что-то отвергли, как неприемлемое и даже предательство Психологии как естественной Науки?! Может быть, и был у него кусочек сердца рядом с пламенным мотором?
Глава 3. Случайная психология сознания
Итак, отцом психологии сознания считается Вильгельм Вундт. Но Вундт оказался ее творцом очень странно и почти случайно. Дело в том, что он по-настоящему заговорил о психологии сознания только в поздних работах, а вот его ученики и последователи бросились развивать психологию сознания за много лет до выхода его «Введения в психологию» 1911 года и даже «Психологии народов», где он это и сделал. Иначе говоря, они начали действовать не на основе Бундовских работ, посвященных сознанию, а на основе его психофизиологии.
Историки психологии однозначно отмечают: «Вундт предложил миру две различные системы психологии. Он сформулировал первую систему в Гейдельберге, но позднее отзывался о ней как о "грехах юности"» (Лихи, с. 98).
«Грехами юности» может быть только собственно физиологическая психология, с которой все и начиналось. Сам Вундт еще дважды принципиально менял свои взгляды. Первый раз — при переезде в Лейпциг в 1875 году, когда пришел к экспериментальной психологии, а второй — в 1900, при переходе к народной психологии и психологии сознания.
Судьба посмеялась над ним: его ученики предпочли его первые определения последним и жили по написанным им в 1873—74 годам «Принципам физиологической психологии». Так эта книга и осталась в глазах психологического сообщества до сих пор главным сочинением Вундта.
Что же было так привлекательно в этой книге для молодежи научного сообщества? Конечно то, что она позволяла считаться психологии естественной Наукой. Приведу слова американского историка психологии Томаса Лихи:
«Опора на физиологию определяла стратегию, с помощью которой выпестованная Вундтом область могла обрести свой путь в академический мир. <…>
Вторым результатом увязывания психологии с физиологией стало то, что содержание новой науки начало отвечать философским представлениям, господствовавшим в тогдашнем естествознании.
Традиционно психология означает psychelogos— исследование души. Но сверхъестественной душе нет места в науке, поэтому, если бы психология продолжала идти по традиционному пути, это разграничило бы науку из-за ненаучного дуализма.
Но настаивая на том, что нервная система является основой всей психической деятельности, и определяя психологию как исследование физиологических основ сознательных событий, новая область физиологической психологии смогла утвердить себя как науку» (Там же, с. 97).
О сознательном и бессознательном Вундт говорит еще в 1862 году, в «Душе человека и животных». Но в «Принципах физиологической психологии» он умудрился заявить нечто, что было принято за программу исследования сознания в рамках физиологической Психологии. Вот от этого, можно сказать, случайного, заявления и ответвляется психология сознания:
«Во-первых, исследовать те жизненные процессы сознания, которые, находясь на полпути между внешним и внутренним опытом, требуют одновременного применения обоих методов наблюдения, внешнего и внутреннего; и во-вторых, пролить свет на совокупность жизненных процессов с точек зрения, присущих исследователям в этих областях, и таким образом служить промежуточным звеном к тому, чтобы дать общее понимание человеческого опыта.
Эта новая наука начинается с физиологических процессов и пытается продемонстрировать, каким образом они влияют на сферу внутренних наблюдений… Название "физиологическая психология" указывает на психологию как реальный предмет нашей науки. <…> Если кто-либо пожелает сделать упор на методологических характеристиках, то нашу науку можно назвать экспериментальной психологией, в отличие от обычной науки о разуме, базирующейся исключительно на интроспекции» (Цит. по: Лихи, с. 96–97).
Все ученики Вундта и даже шедшие за ними гештальт-психологи выхватили из его «греха юности» самую сильную часть — возможность стать естественной Наукой и занять достойное место в научном сообществе — и развивали его, выбрасывая самого Вундта из жизни в прямом смысле. Тот же Томас Лихи описывает поведение этих кукушачьих подменышей так:
«Вундт оказал удивительно малое влияние на следующее поколение психологов. Это поколение основало в Германии новые журналы и Общество экспериментальной психологии, но Вундт не принимал никакого участия в их работе. При основании общества в 1904 году он получил поздравительную телеграмму, в которой был назван "Нестором экспериментальной психологии". В «Илиаде» Нестор — мудрый, но напыщенный старый болтун, чьими советами, как правило, пренебрегают» (Лихи, с. 107).
Детям казалось, что теперь, получив в руки такое сильное оружие, они сами перевернут мир и заберут себе всю славу. Жизнь справедливая штука, она расставила все по местам. Все порывы экспериментальной психологии завершились провалами, включая умирающую прямо сейчас гештальт-психологию.
В рамках психологии сознания стоило бы рассказать о понимании сознания такими учениками Вундта, как Герман Эббингауз, Освальд Кюльпе и Эдвард Титченер. Но поскольку их «психология сознания» не была в действительности развитием Бундовской психологии сознания, они и не могут считаться его продолжателями, за исключением раннего Кюльпе, рассказ о котором я считаю продолжением рассказа о Вундте.
И лишь после него я расскажу о мыслителях старше Кюльпе, относящихся к поколению Вундта, которые создали свои психологии сознания независимо от Вундта, а тем самым, безусловно, оказали воздействие и на образ мысли его незадачливых учеников. Это были Франц Брентано и Вильгельм Дильтей.
Их психологические идеи, так или иначе, перешли впоследствии в процветающую ныне феноменологию. Психология же сознания учеников Вундта умирает на рубеже 1920-го года, как один из видов изгоняемой из мира Метафизики.
Глава 4. Сознание Кюльпе
Об Освальде Кюльпе (1862–1915) в России известно мало, хотя для особо профессиональных психологов это почти культовая фигура. Западные историки психологии пишут о нем так: «подобно большинству психологов своего поколения, он находился под влиянием позитивизма и старался сделать психологию в большей степени полноценной естественной наукой, и меньшей — ветвью философии, лишь частично опирающейся на эксперименты» (Лихи, с. 113).
Иными словами, Кюльпе, как и все психологи, о которых я рассказываю в этих главах, был одновременно и философом. Но стремление ухватить птицу удачи за хвост заставило его предать философию и ревностно, даже неистово заняться ее превращением в одну из естественных Наук. Для этого ему пришлось в каком-то смысле предать Вундта, у которого он был не только учеником, но и ассистентом.
Томас Лихи рассказывает об этом:
«Когда Кюльпе покинул Лейпциг и перебрался в университет Вюрцбурга, он занялся интроспективным исследованием мышления, борясь за то, чтобы психология стала полноценной естественной наукой.
Занимаясь этим, он принял раннюю гейдельбергскую систему своего учителя. <…>
Эти исследования принесли два важных результата. Первый указывал на то, что <…> некоторую часть содержимого сознания нельзя проследить до ощущений и чувств; второй подрывал основы ассоцианизма, предполагая, наряду с Ф. Брентано, что мысль является актом, а не пассивным представлением» (Там же, с. 114).
