Бхагаван Раджниш - Книги, которые я любил
Шесть… Кстати, только я упомянул имя Ринзая. Шестой номер сегодня — это его ВЫСКАЗЫВАНИЯ, коллекия его высказываний. Нумерация верна?
″Да, Ошо″.
Это хорошо. Ты что-то шептал Ашу, так что я удивился. Прошу прощения, что прерываю вас. Ты так сосредоточен на своих записях.
Ринзай… Его китайское имя Лин Цзы, его японское имя Ринзай. Я выбрал японское, Ринзай. Оно выглядит красивее, эстетичнее.
Высказывания Ринзая — это как бомба. К примеру, он говорит: «Вы идиоты — последователи Будды! Забудте его. Если вы не забудете его, вы не найдёте его». Ринзай любил Будду, потому только и мог сказать так. Он также сказал: «Употребляя имя Гаутамы Будды, знайте, что вашего Будды нет в реальности. Будда вне вас, тот, что сидит в пагоде — не настоящий Будда. Будда только внутри вас… — то, о чём вы не знали, не подозревали и даже не слышали. Это и есть настоящий Будда. Избавтесь от внешнего Будды, и вы узнаете внутреннего».
Ринзай сказал: «Нет никакой доктрины, нет учения, нет Будды». И помните: он не был врагом Будды, но последователем, учеником. Это Ринзай, который принял цветок дзэна у Китая и принёс его в Японию. Он смог перенести дух дзэна в японский язык, и не только в язык, но в саму культуру, а это и искусство составления цветочных композиций, и керамика, и живопись, и устроение садов… Один человек, простой человек, изменил жизнь целой нации.
Семь: на этом месте не просветлённый человек, как Ринзай, но очень близкий, Хан. Хазрат Иннаят Хан. Человек, внедривший суфизм на Западе. Он сам не писал книг, но все его лекции были собраны и изданы в двенадцати томах. Они прекрасны во многих частностях. Извините меня, но я не могу сказать, что они прекрасны полностью, но лишь там и здесь, особенно когда он рассказывает суфийские истории.
Он также был музыкантом, и в этом он по-настоящему мастер. Он не был мастером в духовном мире, но в мире музыки, без сомнения, да. Иногда он взлетал к духовному, он возвышался над облаками… чтобы потом с грохотом упасть, конечно. Он, должно быть, страдал от… Дэварадж, как ты это называешь? Множественные переломы? Множество переломов, да, должно быть, именно так.
На восьмом месте сын Хазрата Иннайата Хана. Его имя хорошо известно искателям с Запада — Хазрат Вилайят Али Хан. Это прекрасный человек. Он всё ещё жив. Отец умер, а Вилайат жив, и в самом деле имею это в виду — не просто дышит… Дышит, конечно — но не только дышит. Из-за чего я включаю в список все его книги. Хазрат Вилайят тоже музыкант, точно как его отец, только более высокого качества, большей глубины. Он более углублён и… слушайте его паузы — в нём больше тишины.
Девять. Я хочу включить ещё одну книгу Калила Джебрана «Иисус, сын человеческий». Это одна из книг, которые практически проигнорированы. Христиане проигнорировали её потому что Иисус там назван сыном человека. И они не только проигнорировали — конечно, они осудили её. И, естественно, кому ещё заботиться об Иисусе? Если сами христиане осудили, то больше никому до этого и дела нет.
Калил Джебран — сириец из предместья Иерусалима. Если хотите знать, на склонах Сирии ещё по меньшей мере несколько людей говорят на арамейском — языке, на котором говорил Иисус. Среди этих высоких, неимоверно высоких кедров, кто угодно, даже дурак, будет поражен, заворожен… Калил Джебран был рождён в Сирии среди кедров, которые достигали звёзд. Он был очень близок в изображении жизни реального человека Иисуса — намного ближе, чем четверо так называемых учеников, написавших евангелия. Это скорее болтовня, чем благая весть.[12] Калил Джебран ближе, но христиане разгневаны, так как он называет Иисуса сыном человека. Я люблю эту книгу.
Книга объединяет истории разных людей об Иисусе: рабочего, крестьянина, рыбака, сборщика налогов — да, даже сборщика налогов — мужчина, женщина, все возможности. Может показаться, будто Калил Джебран взял интервью у всех этих людей об Иисусе — не христианском, а реальном Иисусе — Иисусе из плоти и крови… И эти истории замечательны. Над каждой из них можно медитировать. «Иисус, сын человеческий» — мой девятый выбор на сегодня.
Десятая — ещё одна книга Калила Джебрана «Безумец». Я не могу оставить её, хотя признаю, хотел бы. Я хотел оставить её вне списка, потому что тот безумец, о котором там говориться, это я. Но я не могу опустить эту книгу, не включить её. Он говорит так обосновано и так подлинно о самом глубоком ядре безумца. И этот безумец — не обычный сумашедший, но Будда, Ринзай, Кабир. Я удивлён — меня всегда удивляло, — как Калил Джебран мог справиться с этим. Сам он был не безумец и не просветлённый. Он родился в Сирии, но жил, к сожалению, в Америке.
Но это порождает ещё больше удивления, ещё больше вопросов без ответа. Как ему удалось? Должно быть, он не сам, наверно, ему помогли — то, что суфии называют Кхидр, теософы называют аббревиатурой К.Х., Кутуми — должно быть, это овладело им. Он был заворожен этим, но не всегда. Когда он не писал, он был самый ординарным человеком, даже не просто обычным, но хуже: очень ревнивый, сердитый, полный различных страстей. Но иногда он был одержим, одержим свыше, и тогда что-то начинало проливаться через него — картины, поэзия, притчи…
Глава 10
Так о скольких книгах я уже успел сказать в этом постскриптуме, сорок?
″Я думаю, тридцать, Ошо″.
Тридцать? Хорошо. Такое облегчение — потому что столько книг ещё ожидают… Вы могли бы понять моё облегчение, если когда-либо выбирали одну книгу из тысячи, а это именно то, что мне приходиться делать. Что ж, продолжаем постскриптум.
Первая книга, Жан Поль Сартр «Бытие и ничто». Сперва я должен сказать о том, что мне не нравиться этот человек. Не нравиться потому, что он сноб.
Он один из наиболее высокомерных людей всего этого века. Я называю его снобом, потому что он стал предводителем экзистенциалистов, даже не зная при этом, что такое быть экзистенциальным… Но книга хорошая — не для моих людей, но для тех, кто уже стал немного психом, совсем немного. Она очень трудно читаема.
Если вы слегка псих, она приведёт вас в чувство. Это великая книга именно в лекарственном смысле. Дэвардж, запиши: лекарственный. Её нужно предписывать во всех психиатрических лечебницах. Каждому сумашедшему хорошо бы прочесть и изучить её. Это не приведёт вас к здравомыслию, ничто не может вернуть вас к нему. Но только для начинающих идиотов, вроде философов, профессоров, математиков, учёных — тех, кто лишь ступил на первую стадию безумия, не для продвинутых психов.
Экзистенциализм, который представляет Жан Поль Сартр, — это высмеивание. Не зная ничего о медитации, они что-то говорят о «бытии», и они говорят о «ничто». Видите ли, их не два — бытие и ничто; вот почему Будда называл бытие ″анатта″ — не- самость. Гуатама Будда — единственный человек в истории, который называл себя не-я. Я люблю Будду по тысяче и одной причине, это одна из причин. До тысячи я просто не могу считать из-за нехватки времени. Но кто знает, возможно, в один день я начну говорить и об этих тысяче причинах…
Но Жан Поля Сартра я не люблю — не ненавижу, это слишком сильное слово, я его приберегу для второй книги. Сартр ничего не знал об экзистенции, существовании, но он создал жаргон, философский, интеллектуальный жаргон, больше ничего. Это очень похоже на гимнастику. Любой, кто прочтёт хотя бы десять страниц «Бытие и ничто», станет или здравым или психом. Но прочесть десять страниц — трудная задача. Когда я был профессором, я задавал эту книгу многим моим студентам, но никто не прочёл её до конца. Никто не прочёл даже десятка страниц — даже одна страница это слишком. Один параграф было почти невозможно осилить. Нельзя было уловить ни начала, ни конца предложения. А там тысячу страниц или даже больше. Это большая книга.
Я упоминаю эту книгу в своём постскриптуме, поскольку, хоть я и не люблю этого человека, я могу не любить его филососфию… да, я назову это философией, хотя он хотел, чтобы это называлось ″анти-философия″. Я не могу назвать это анти-философией, потому что любая антифилософия в конечном счёте становиться ещё одной философией. Существование ни философское, ни антифилософское. Оно просто есть.
Я включу книгу потому что он сотворил такую ужасно трудную задачу. Это одна из самых фундаментальных работ, столь логичная, столь профессиональная. А человек был самый обычный, коммунист — вот ещё причина, почему я не люблю его. Человек, который знает существование, не может быть коммунистом, потому что он видит невозможность равенства. Неравенство — это естественный путь вещей этого мира. Ничто не равно, и никогда не может быть равно. Равенство — просто мечта, мечта глупых людей. Существование есть многомерное неравенство.
Второе… Я подожду. У Дэвагита убежали чернила. У тебя не ручка, а настоящий фонтан! Боже мой, наверно она принадлежала Адаму и Еве!.. Сколько шума. Но чего другого можно ожидать в этом Ноевом ковчеге?
