Владимир Леви - MEMENTO, книга перехода
«Любую попытку серьезного вмешательства увидит издалека и закроется совсем…»
Вмешательства никакого. Будьте только на плотной, внимательной, неотрывной связи. Не увещевайте и не ругайте – напротив, всячески хвалите, выражайте свою дружбу и любовь, неустанно и щедро давайте понять, как она нужна, как хороша и любима. Это главное и тысячу раз главное. И вот, в виду этого главного, – в разговорах о жизни, о жизненных перспективах и планах вы можете деликатно раскрыть подруге глаза на истинное значение ее выбора. И того, что запланирован, и другого, возможного. Не вмешиваясь, не укоряя-не упрекая, не проповедуя, а проясняя.
Нижеследующий текст, мною написанный, можно передать вашей подруге – с ласковой печалью добавив при этом, что в случае, если она совершит задуманное, вы, ее друзья, за это поплатитесь изуродованием Ваших жизней, а кто-то, возможно, и преждевременным ее окончанием. Все мы связаны одной живой нитью – обрыв ее в одном месте влечет за собой множество разрывов и расползаний в других. Пусть осознает, что она вас этим поступком, не понимая того, жестоко предаст. Если хочет уходить из-за того, что, видите ли, устала жить в свои 29 – пусть припомнит, что альпинист в горах в веревочной связке с другими, отпускающий себя в пропасть из-за усталости или чего угодно, тянет в эту пропасть и тех, кто с ним в связке, – устоять им становится намного труднее, если не невозможно – тем паче, дойти до вершины…
БОЛЬШОЙ СЧЕТЭто важно узнать, даже если решение твое пересмотру не подлежит.
Знаю, как тебе плохо сейчас, знаю и душой чувствую. Пережито такое было не раз. Как может быть невыносима и отвратительна жизнь, как притягательна смерть, как затягивает в свою черную дыру – знаю, изнутри знаю.
Ты человек свободный, вправе распоряжаться собой. Твоя воля, только твоя – жить или умереть, быть с нами или не быть. Но, пожалуйста, знай: в 29 лет, да и в 19, и в 49, и в 79 – кончать жизнь только потому, что она складывается не так, как тебе детски хочется, сбегать только потому, что жить сейчас больно и смысл жизни закрылся, как солнце, если наложить на глаза пятаки, – так дезертировать из жизни ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ преступно.
Ты восстаешь против такого определения. Ты не хочешь совершать преступления – хочешь просто уйти. Просто избавиться от боли. Просто прервать тоску. Просто освободиться.
Верю и понимаю. Но пойми и поверь и ты: в том и ужас, что убив себя бессмысленно, ни за что ни про что, ты не освободишься, а лишь совершишь насилие над жизнью, худшее из насилий.
Недаром ведь в главных мировых религиях самоубийство веками считалось смертным грехом, приравниваемым к убийству и хуже. Самоубийц не хоронили, не отпевали, вбивали им в сердца осиновые колы, преследовали их родственников, клеймили позором. Такое непримиримо враждебное отношение к людям, и так-то запредельно несчастным, кажется жуткой жестокостью, изуверством. Да, воистину так – и вот почему. Долгие века господства темного сознания и беспредельной внушаемости невежественных масс лютая нетерпимость к самоубийствам казалась тогдашним радетелям здравого смысла единственным средством предотвращения родовой погибели. Вся история человеческая показывает: самоубийство, как и убийство, – заразительно, склонно к штампованию, к эпидемиям. Самоубийство – напасть, зараза, психическая чума, и в условиях, когда для слишком многих смерть оказывалась привлекательней жизни, для острастки придумывали такие вот бесчеловечные противодействия.
БОЛЬШОЙ СЧЕТ – не только перед собою и ближними – родными, друзьями, знакомыми, которым поступок твой принесет неисцелимую боль и горе, жестоко, разрушительно ударит по душам.
БОЛЬШОЙ СЧЕТ – перед Жизнью, в которой все и вся взаимосвязаны и взаимозависимы. Счет перед ищущим и созидающим Началом этого целого.
Убивающий себя (в отличие от жертвующего собой ради спасения другой жизни) – точно такой же убийца, как и убивающий другого, – разница та лишь, что он сам же себя за это самосудно казнит. Точно так, как обычный убийца, уничтожает то, что не им задумано и не им создано. Уничтожает, не думая о последствиях.
Человек, убивающий себя, сдвигает бытийное равновесие в пользу сил разрушения, и зло этим немедленно жадно пользуется. Вот пример – отрывок из письма, только что полученного.
…Встретил недавно свою бывшую одноклассницу, со школы не виделись. Рассказала мне о своей невеселой жизни. Муж повесился этой весной. Были попытки и раньше, резал вены. И в первый раз и во второй его нашел младший сын. Сейчас ему около 17 лет. Мальчик со сдвигом. Входил в руководство национал-патриотической группировкой молодежи (пишу вам из Латвии). Было громкое дело, разгромили еврейское кладбище, был суд, на него повесили все, в том числе и денежный штраф. Несколько дней назад пришел домой пьяным и в припадке какого-то бешенства разгромил квартиру. Мама вызвала полицию – он по веревке спустился с 7-го этажа и пытался убежать. Поместили в психушку.
У старшего сына тоже тяжелые проблемы, жизнь не складывается, куча долгов, поговаривает о самоубийстве…
Что можно посоветовать в таком положении?
ФедорВ таком положении не посоветуешь уже ничего, остается только молиться за этих ребят и их мать. Советовать и помогать нужно было тогда, когда этот покойный муж только-только вступал на свою самоубийственную тропу. Если бы удержался и повернулся к свету – сыновья его не были бы захвачены этим черным адом.
Горе ближних, коверкание судеб детей, калечащие удары по душам родных и друзей – еще далеко не все последствия злодейства над жизнью: убийства себя.
На события земные наставлены не только наши людские, но и иные, невидимые глаза… Творимое тобою добро, знаешь ты о том или нет, обязательно умножается: порождает волновое эхо, распространяющееся далеко от своего источника. Но и темные силы приумножают всякую мерзость. Воровство, изнасилование, убийство, как и самоубийство, роковым образом отзывается эхом повторов и вариаций – как всякая волна, рождает еще волну, и еще. Надругательство над священной тайной своей жизни неизбежно отзовется на других жизнях, и ближних, и дальних.
Решаешься выковырять из живой стены мироздания малую частицу, которая есть ты? – выпадаешь по собственной воле и оставляешь на месте себя выбоину, дыру, пустоту?.. Воля твоя – стена, конечно, не рухнет. Но на малую долю – на вот эту частицу – приблизится к разрушению. Станет шатче, слабее и некрасивее, стена Жизни – она тобой изуродуется непоправимо в этом вот месте, где ты находишься. Соседние частицы и другие (родные, близкие, друзья, соседи, знакомые, знакомые знакомых…) почувствуют себя тоже на краю пустоты и с увеличенной вероятностью тоже выпадут раньше срока.
Зачем, ради чего увеличивать количество мирового зла, мирового одиночества, мирового горя? Вон – посмотри, сколько его вокруг и как упорно цепляются за жизнь те, кому, казалось бы, уже и терять нечего. И посмотри, сколь многим ты можешь помочь.
Если понятие душа для тебя не пустой звук, задумайся и о том, что может с твоею душой произойти после того, как она самовольно сбежит из данного ей тела, от доверенных ей дел и задач. Напрасно ли многие мыслители и духовные учителя человечества полагают, что такие беглые души возвращаются Высшими силами из бессветных пространств обратно сюда, на свет – отрабатывать свой урок? Мы, конечно, не можем об этом ничего знать, только домысливать. Но если считать, что земная жизнь – школа для роста и совершенствования души, что телесные воплощения души могут быть множественными, то логично думать, что добросовестно отучившиеся переводятся в следующие классы, на более высокие уровни, а прогульщики и халтурщики оставляются там же или опускаются ниже. Если грабли, на которые наступил, выбрасываешь в окно, тебе их с гарантией вернут через дверь.
* * *Татьяна, все, что я здесь спешно, сумбурно, единым духом написал, можно дать прочесть вашей подруге – или же устно, свободно переложить в слова, подходящие именно для нее, вы ведь знаете ее гораздо лучше, чем я. С любыми дополнениями, изъятиями, акцентами и нюансами, как угодно, – душа, прогретая любовью и верой, обретет нужную речь.
«Что достойно моей жизни? Что можно наградить жизнью?»
о пользе конкретности
Наверное, вы успели заметить, друзья, что по теме самоволки, да и вообще в этой книге женских писем больше, чем мужских. Почему?
Потому ли, что прекрасный пол более смертен или более суицидален, чем пол, условно говоря, сильный?
