Бхагаван Раджниш - Алмаз Мандукья
Будда отрицал Веды, это была традиция индуизма. Он отверг ее полностью. Он был совершенно против индуистских писаний. Любой человек понимания вынужден быть против писаний. Потому что истину нельзя вместить в писания, истину нельзя выразить словами. А что могут иметь писания? Только слова, теории, гипотезы, предположения. Будда сказал: «Избавьтесь от всех писаний, если хотите познать истину». Естественно индуистские проповедники были против него. Будда не стоял на плечах предыдущих гигантов, на самом деле, он отрицал их. Он говорил: «Избавьтесь от них, и лишь тогда вы можете обрести свою собственную душу». В этом красота религии.
Наука заимствованная, это просто информация, а информация должна приходить от других. Именно поэтому науке можно обучаться в школах, в университетах, колледжах. Но религии нельзя научить, ее нельзя поймать. Она подобна инфекции, когда вы с Буддой, вы можете заразиться, если вы не сопротивляетесь, если вы не слишком на стороже.
Если вы остаетесь чувствительными с Иисусом, с Заратустрой, с Лао Цзы, что-то из их бытия может проникнуть в вас. Бытие мастера может перейти в бытие ученика. Наступает такое мгновение, в которое мастер и ученик начинают растворяться друг в друге. Это такое мгновение, в которое происходит нечто удивительное. Это не информация, это преображение.
Поэтому религия - это не традиция, это контакт от сердца сердцу. Это любовь. Христианство умерло вместе с Иисусом, тех пор остался лишь культ.
Члены этого культа в Голландии пытаются вопрошать о религии. Когда я буду мертв, это будет культ, но пока я жив - это религия. Религия означает то, что это еще живой опыт, в то время как культ означает мертвый труп, биение сердца остановилось. Они выглядят одинаково, но они больше не одинаковые. Это только концепция, философия, жизнь покинула культ. Это только клетка, может быть золотая клетка, но птичка в ней мертва. Птица больше не живая. Она больше не будет петь, вы можете услышать ее пение только посредством магнитофонной записи. Именно этим занимаются священники, они просто включают эти записи. Они продолжают повторять.
Ницше совершенно прав, когда говорит, что первый и последний христианин умер на кресте две тысячи лет назад: первый и последний христианин. Будда был первым и последним буддистом. После него остались лишь отпечатки его стоп на песке времени. Вы можете продолжать поклоняться.
Поэтому, Никетана, скажи этим глупцам: Вы - это культ, а мы - это религия». И создай культ по расследованию их деятельности, потому что только мои саньясин могут быть беспристрастными. Здесь присутствую и христиане, и индуисты, и мусульмане, и парсы, и буддисты, и и джайны в моих саньясинов втекают все реки, встречаются и растворяются. Это океан! Только мои саньясины могут быть беспристрастными. Как эти христиане могут быть беспристрастными? Они уже показали свое лицо, они утверждают, что они - это христиане. Они уже решили для себя, что Иисус прав, что христианская догма права, что все, что противоречит ей ошибается. Как же они могут не предвзято расследовать? Это возможно лишь в том случае, если нет предварительных предположений, выводов.
Поэтому ты можешь, Никетана, создать свой комитет по исследованию, для того, что посмотреть на то, что сделало христианство за две тысячи лет. Они совершили все преступления которые только возможно: убийства, изнасилования, поджоги. Эти так называемые религиозные люди совершили все преступления, которые только возможны. На самом деле, они оказались самым большим небсчастьем для человечества.
Будьте напористыми! Отбросьте все идеи о том, чтобы защищаться! Но ты все еще говоришь в терминах защиты.
Ты говоришь:
«Кажется, наступило такое время, когда нам нужно меньше приспосабливаться, делать меньше компромиссов, и меньше защищаться».
Больше защищаться или меньше, больше или меньше приспосабливаться, вопрос лишь в количестве. Это не означает перемены вашего видения, вашей перспективы. Измените всю перспективу. Вопрос не в том, чтобы делать это больше или меньше. Вы должны просто перестать защищаться. И не бросайтесь в другую крайность: не становитесь агрессивными, будьте напористыми. Откройте ваше сердце, говорите то, что чувствуете, и объясняйте все людям именно так, как чувствуете.
Ты говоришь:
«И сейчас наступил такой миг, что если мы будем продолжать в том же духе, нам придется отрицать наш внутренний опыт».
Никогда не предавайте своего внутреннего опыта. Если вы предаете его, значит вы совершаете самоубийство. Человек, который уничтожает себя физически, не совершает самоубийства по настоящему. Он примет новое тело, вот и все, новое тело. Но человек, который выступает против своего внутреннего опыта, совершает намного более глубокое самоубийство, он уничтожает свою душу. Лучше страдать, это так прекрасно: страдать на духовном пути к истине. Даже смерть на пути к истине несет в себе определенную красоту.
И эти правительства будут делать то же самое повсюду. Это будет происходить на всей земле. Потому что теперь мои саньясины практически повсюду, во всем мире. Раньше или позже одна и та же трудность возникнет повсюду. В германии правительство также назначило комитет, теперь в Голландии, вскоре такой же комитет будет создан в Италии. И т. д. Так всегда происходило.
Люди не могут принять истину, потому что живут в такой удобной лжи. Принять истину - это значит разрушить все удобство, которое они создали вокруг себя. Это удобно и уютно, и они вложили столько энергии в это. Это превратилось в их задачу жизни. И никто не хочет, чтобы эта задача была уничтожена. Никто не хочет, чтобы ему сказали, что все это только сказка: «Ты просто обманываешь себя. Выйди из этого обмана!» А массы, наслоения ума, психология толпы не имеют в себе достаточно духа для того, чтобы выбраться из этой прекрасной лжи. Поэтому единственный способ, который у них остался - это уничтожить истину.
Именно поэтому Иисус был распят, Сократ был отравлен, Шармад был обезглавлен. Но я не думаю, что это уничтожили хоть что-нибудь. Распятие Христа сделало его одним из самых важных символов выражения истины на земле. Настолько, что теперь мы уже думаем, что история была разделена его именем: до Христа и после Христа. Как будто бы история начала двигаться по другой дороге после того, как его распяли. Это крест, на котором его распяли, разделил всю историю. До Христа - означает то, что люди еще не осознавали, они не были бдительными к истинной религии. После Христа что-то случилось, что-то такое важное, что человечество предприняло новый шаг, поднялось выше по сравнению с тем местом, на котором находилось до этого. То же самое происходит с каждым просветленным.
Поэтому, Никетана, измени полностью отношение. Тебе совершенно не нужно защищаться. Но позволь мне напомнить тебе еще раз, потому что ум движется в противоположности. Я не говорю тебе, чтобы ты была агрессивна, не говорю тебе, чтобы ты была насильственна. Я говорю тебе, чтобы т была просто посередине, в точности посередине, чтобы ты не защищалась и не была агрессивной, но чтобы ты была напористой. Чтобы ты стояла обнаженной на солнце, под дождем, на ветру и чтобы ты говорила миру что такое саньяса.
Вопрос:
Ошо, я только что осознал, что смеюсь над некоторыми из ваших шуток из-за того, что у меня еще сохранилась старая христианская мораль, согласно которой святой человек никогда не должен говорить таких матерных слов, как трахаться, или дерьмо. Но нужно оставить хотя бы эту возможность святым. Мене нравится этот обжигающий смех, поэтому мне хочется попросить вас, не могли бы вы поделиться с нами еще одной шуткой?
Это единственное, чего будет не хватать, если все эти церкви, моралисты, пуритане со всем своим отношением исчезнут с земли. Это единственное, чего будет не хватать, шуток, потому что шуткам нужна какая-то подоплека. Если не будет папы, шуток про папу не будет, потому что основание для этого - это самое главное.
В тот день, в который вы не сможете видеть звезды, помните о том, что они есть. Просто утром их не видно. Они не похожи на капли росы, которые испаряются на солнце без следа. Есть солнца, которые в миллионы раз больше нашего солнца. Эти звезды выглядят такими маленькими просто из-за того, что они так далеко. На самом деле, наше солнце - это достаточно посредственное солнце, есть солнца гораздо больше нашего. Они не исчезают, но при свете вы просто не можете их видеть. Потому что исчезает фон. Этим фоном становится тьма ночи, когда эта тьма ночи приходит снова, мы можем снова видеть звезды на небе.
Поэтому это чувствую и я, когда эти глупцы исчезнут, папы, айталлы, имами, шанкарачарьи, и всех этих глупостей не будет больше, мы потеряем одно, мы потеряем шутки. Самые лучшие шутки возникают вокруг священников, рави, пап. Ты прав, Давид, когда говоришь:
