Василий Ленский - Запад глазами монастырей
— Не случайно в монастырях Тибета утверждают, что на Западе нет религии.
— Смотря что понимается при этом под религией. У них религия построена на инстинктах ума. Она носит в себе все свойства ума. Поэтому Бог у них — сторонний властелин. Он превыше всех, могущественнее всех, милосерднее всех. Всё это — свойства линейного ума.
— Кто-нибудь, из людей Запада, имеет религиозное чувствование.
— Если бы и было так, то, в силу закона замкнутости, он это не сможет выразить. Такие не попадут в поле внимания других людей. В поле внимания попадают словоохотливые. У них будет ранг, оцениваемый по тем же законам ума.
— Как выйти из замкнутости?
— Чудесами.
— Поясните, светлейший.
— В монастыре Дон Мена изучают все граничные законы. К ним относится закон «невозвратности». Это значает, что эмоцию или чувство можно назвать словом. Например, мы говорим «любовь», «счастье». Но нельзя от слова вернуться к чувству. У суфистов я слышал поговорку: «Сколько не говори слово „халва“, во рту слаще от этого не станет». Но вернемся к уму. Его инструментом и средством общения являются слова. Одним ли словом, или пакетом из слов эмоцию не вызовешь. Однако ум всегда спекулирует обещанием качеств. В конец своих построений он ставит восхваление. Он обещает духовность, прекрасные эмоции, благополучное существование. Этим каждый говорящий магнитит другого к своей индивидуальной конструкции ума. Каждый человек живёт ожиданием качеств. Тоже самое обещает ум. И вдруг кто-то пошел по воде. Это будет безоговорочным доказательством.
— Уму?
— Сущности человека. Впоследствии ум, как правило, паразитирует на этом и строит любые объясняющие конструкции. Они начинаются с морали поведения и кончаются научными «подкладками».
— Почему чудо резко подчиняет ум?
— Смысл чуда прост. Чудом мы называем продолжение жизни человека там, где обыденный человек погибает. В чуде смотрится бессмертие.
— Поясните.
— Иисус Христос идёт по воде, в которой обычный человек тонет. Я прошел сквозь стену. Обычный человек разобьёт себе лоб.
— Но почему в чуде вы указываете бессмертие?
— Смертен человек лишь на ощущении граничных условий существования. Убери это ощущение, и он не будет чувствовать себя смертным.
— И это всё.
— Нет. Иначе получится, что смертность и бессмертие — это просто психические окраски. Как говорят на Западе, субъективные восприятия. На самом деле — это реальность. Сознание любит лишь молодые процессы. От повторяющихся процессов оно стареет и переходит в неудовлетворение. Ум не мыслим без повторений. Ум живёт лишь законами, то есть требованием повторяемости. Поэтому ум старит человека. Кроме того, сущность ума — закреплять. Это делает организм сухим и ломким, а психику — жесткой и неконтактной. Поэтому сознание впадает в нескончаемое неудовлетворение при деятельности ума. Поэтому люди Запада мечутся в поисках выхода из этой неудовлетворённости. От этого они становятся быстростареющими и смертными.
— Возможно ли реальное бессмертие?
— Давай думать вместе.
— Разве ум способен решить эту проблему?
— А зачем ты задаёшь вопрос?
— Хочется отобразить такое чудо в уме.
— Для чего?
— Тогда… ум вызовет стимуляцию и включатся стимуляторы жизни.
— Для понимания единственно положительной роли ума, я и задавал эти вопросы, — усмехнулся Дон Мен.
— Почему?
— Чтобы не произошла видимость, что можно найти метод для бессмертия. Метод — это конструкция ума. Ставя последовательность деяний в метод, ум полагает, что результатом будет избавление от страданий или болезней. На этом постоянно срываются люди Запада. Они разрабатывают фармацевтические средства и методы физической практики. Они лечат и ещё раз лечат друг друга. Они даже говорят, что у человека есть энергетические каналы и предлагают методики воздействия на них. Поэтому они остаются больными нескончаемо. В мире ума слепой ведёт слепого. Бессмертие не должно знать старения. Следовательно, ум должен умереть.
— Выходит, что реальное бессмертие есть!
— Есть.
— Я верю Вам, Дон Мен. Но как приблизится к такому чуду?
— Давайте отложим эту тему, уважаемый. Я чувствую меру мира ума в этой практике.
С этими словами Дон Мен резко исчез.
«Я забыл его спросить, на каком органе строится исчезновение из поля зрения?» — подумал монах и пошел к воротам монастыря.
Глава 7
Мудрец
С детства Дон Мен привык получать пропитание заслуженно. Мир устроен так, что отдается что-либо только путём взаимного обмена. Пчела собирает нектар, но разносит пыльцу. Ишак кушает абрикосы, но удобряет косточки. Человек пасёт коров, но получает молоко. И теперь ему нужно было достать себе пропитание.
Дон Мен не хотел злоупотреблять гостеприимством монастыря, так как он, тренируя здесь свой ум, ничего пока не отдал взамен. Поэтому пришлось идти в ближайшее селение. Для этого понадобится, может быть, полдня, а может быть, и день.
В небольшом горном селении всё выглядело спокойно и размерено. Нашел его Дон Мен тем чувством, которое определяет слагающие части области существования. Он часто использовал это своё свойство для ориентации в горах и избегания граничных условий. Так он находил селения и монастыри. Географических карт здесь нет. Да и не помогут они. Монастыри строятся не для того, чтобы каждый зевака беспокоил своим ротозейством, или праздным любопытством. Селения кланов устраиваются в благополучном для жизни, но безопасном месте. Так повелось с давних времён, когда воинствующие насильники шныряли по окрестностям в поисках дармового жизнеобеспечения. Они научились мастерству боя и наработали ритуалы выживания даже в тяжелых условиях. Таковы же были их обычаи и правила. Так воспитывали они своих детей. Запугать такой народ стало не возможно, и набеги дармоедов прекратились. Но традиции прекрасных мастеров остались.
Дон Мен знал, что, несмотря на кажущееся равнодушие, он находится в поле внимания. Это не подсматривание и не выслеживание, а та скрытая чувственность, когда любопытство соизмеряется с оценкой человека, Увидев, как мужчина в одиночку пытается загрузить брёвна на телегу, Дон Мен молча стал ему помогать. Это делается от души. Не от ожидания благодарности или вознаграждения. Когда они загрузили воз, мужчина жестом пригласил его в маленькую по-китайски чайную. К чаю подали горячие лепёшки и молоко. Мужчина видел, что Дон Мен голоден, но чувствовал, что этот парень не станет брать больше того, что заслужил.
— Русский, наверное? — спросил он.
Вместо ответа Дон Мен крутанул пиалу, и она осталась висеть в воздухе. Мужчина одобрительно крякнул. Это заметил хозяин чайной и принёс блюдо из жареной рыбы из горных рек.
— Говорят, в наше селение пришел мастер из Шаолиня, сказал он Дон Мену. — Люди желают с ним встретиться, но он редко показывается.
— Скромничает, — сказал мужчина, — а может занят делом. Чего ему праздно шляться. Ты, я вижу, тоже пришел не из любопытства? — повернулся он к Дон Мену.
— Да. Хотел поесть. Горная пища — не всегда полноценная. Не хватает хлеба. Я люблю сладкое. Редко, где подоишь горную козу, чтобы попить молока.
— Ты умудряешься доить горных коз! — рассмеялся хозяин чайной. — Моя жена с домашними ладит не всегда.
— Я дою только тех коз, которые потеряли ягнят. Молоко тогда некоторое время им в тягость. Я им помогаю.
— Видно, что ты из монастыря. Я думал, что там питаются святым духом, — пошутил хозяин чайной.
— Есть и такие.
— Как это? — удивился хозяин.
— На первом этапе жизни пища нужна как строительный материал и одновременно она же является носителем информации. По мере окончания строительства тела пища переходит в ранг только информации. Информационный обмен между внутренним и внешним миром становится единственным назначением пиши.
— Когда же нет надобности в питании, то есть в информации?
— Когда внешний мир и внутренний превращаются в единое тело.
— Но это же — Бог!
— Смотря что Вы под Богом понимаете?
— Я имею ввиду абсолютное совершенство. Это — состояние Будды. И ты видел таких людей?!
— Да.
— Счастливый. Интересно жить в монастыре.
— Из монастыря я ушел.
— Не по силам духовная практика?
— Нет. Решил освоить ум.
— Шутник, — сказал мужчина. — Теперь все умные.
— Мне это даётся с трудом, — честно признался Дон Мен.
— Глупым ты не выглядишь.
— Это только с виду, — пошутил Дон Мен, — Пока человек молчит, то он и за мудреца сойти может.
— Мудрецы тоже не словоохотливые. С виду иного и за дурака можно принять.
— А как узнать мудреца?
— По поступкам и по речам.
— Ошибиться можно.
