Владимир Леви - Коротко о главном
Сейчас этот алтарь, увы, опустел. Что же до внемедицинской практической психологии, тяготеющей больше к социальным проблемам, то тут у нас солидной школы никогда не было. С воцарением правящего идеологического монстра всякая психология, ставящая себе целью реально помогать людям, оказалась на долгие годы под запретом. Вместо нее прозябала некая абстрактная наука, именовавшая себя психологией и ограничивавшаяся исключительно теоретическими выкладками.
Но как только давление идеологического пресса начало ослабевать, в огромную нишу социальной востребованности устремились первые когорты людей, взявшихся помогать другим людям в их трудностях и проблемах разнообразного свойства – от поиска секс-партнеров до поиска смысла жизни. Оказались тут и психологи с университетским или педагогическим образованием, и некоторые врачи, и люди с дипломами из технических вузов, и всякого рода сомнительные личности и с дипломами и без дипломов. Кто называл себя психологом, кто экстрасенсом, кто колдуном…
Довольно быстро сформировалась целая отрасль бизнеса, которую ваш покорный слуга наименовал психобизнесом. Я не утверждаю, что все люди, занимающиеся психобизнесом, – шарлатаны и вредят людям. Попадаются и люди талантливые и добросовестные. Но все это пока, в основном, самородки и самоучки. Я верю, что творческие объединения этих людей в недалеком будущем смогут образовать настоящие школы преемственных психологов-практиков.
С чем для вас ассоциируется слово «психология»? Дайте, пожалуйста, не определение, а ассоциативный ряд.
– Этот ваш вопрос уже больше похож на анкету для пациента, но все же отвечу. Признаюсь, недолюбливаю я слово «психология». Первая встреча с этим термином произошла в десятом классе школы, когда одно полугодие нам почему-то взялись преподавать этот предмет, и вел преподавание учитель-олигофрен, который и слово-то «психология» выговорить не мог, все у него получалась какая-то «псинология». Так что и поныне первым словом в ассоциативном ряду у меня возникает слово «пес» – простите, уж каков вопрос, таков и ответ.
С широко открытыми ушами…
из интервью для газеты «Московский комсомолец»
– Часто ли на приемах вы сами чувствуете себя испытуемым? Пациенты пытаются вами манипулировать?
– А как же. Еще как. Чаще – сами того не сознавая. Многие пытаются сделать психотерапевта своим мусоропроводом. Иногда попадаются психологические вампиры или, как я их называю «сосунки». Не хотят вылечиваться, а хотят лечиться. И не лечиться, а только регулярно хаживать на прием. Когда я только начинал, меня вечно переигрывали такие прилипалы, и после общения с ними я чувствовал себя как крепко выжатый лимон.
Очень типична «обратная манипуляция». Пациент старается проманипулировать мной, чтобы я проманипулировал им или кем-то из его близких. Недавно приходила одна дама. У ее сына душевное расстройство. Мальчик склонен к бродяжничеству, часто исчезает из дома на несколько суток, ездит по своим любимым автобусным маршрутам, неохотно возвращается. Вместо того, чтобы искать, что именно гонит мальчика из дома, и как сделать домашнюю жизнь для него более привлекательной, дама умоляла: «Загипнотизируйте его, чтобы он не убегал! Или загипнотизируйте меня, чтобы я так сильно не беспокоилась!» Во мне она видела молоток, которым можно стукнуть по проблеме – и разом решить.
Вы говорили не раз, что для того, чтобы понять пациента, надо самому пережить то, что переживает этот человек. Что больше помогает психологу понять пациента: опыт, знания или природная способность к перевоплощению, проецированию на себя чужой жизни, способность сопереживать?
– То и другое в разных соотношениях. Даже дети могут быть очень хорошими психологами и психотерапевтами – дети, особо тонко и точно чувствующие состояние других людей. В самых немногих словах они умудряются иногда поразительно точно и вовремя сказать то, что нужно, и главное – как нужно. Особый дар – эмпатия: способность вчувствоваться в другого. Дар этот в основе – природный. Если его нет, как музыкального слуха, то и не будет, а если есть, хоть в зачатке, – можно развить.
Но неплохим психологом может быть и человек безэмпатийный. Такой человек не способен вчувствоваться в других, но может, если наделен интеллектом и наблюдательностью, вмысливаться – и близко к реальности представлять себе картины внутреннего мира людей, исходя из опыта, знаний, сравнений и логики. Психологом без эмпатии был не кто иной, как Фрейд. Не отличался, кажется, даром эмпатии и основатель гештальт-психологии Фридрих Перлз. А великим эмпатом с несомненностью был Лев Толстой. На эмпатии работал и гениальный Януш Корчак, и классик вчувствования и сопереживания – великий американский психолог Карл Роджерс…
– Что вы делаете, когда пациент явно лжет?
– Слушаю с широко открытымиушами. Не уличаю, чтобы не обрывать контакт. Могу намекнуть, что сомневаюсь в его словах. Или присоединяюсь, логически продолжаю и развиваю, доколе собеседник не упрется в тупик сам и не повернет на попятный…
Ложь приходится сознавать как реальность общения и душевной жизни, реальность, печальную как смерть, и требующую, всего прежде, трезвости. Если человек лжет, значит именно здесь лежит область его главного интереса или его душевная рана, черная дыра его жизни.
Очень осторожно, по возможности незаметно я пытаюсь «ощупывать» это место, как врач ощупывает место воспаления или опухоли. Или, напротив, ухожу от этого пространства, твердо зная, что в другой форме оно очень скоро проявит себя само…
Профессиональный оптимист
из интервью для «Психологической газеты»
Какую из своих книг вы любите больше других?
– Если бы многодетного родителя спросили, какого из своих детей он любит больше других, он ответил бы: больше других – каждого по-своему. Когда пишешь, каждую книгу любишь «больше всех», и кажется, что она-то и лучше всех получается. Время проходит – появляется самокритика, видишь неудавшееся, недостатки… Назову, пожалуй, три книги, которые я поставил бы на «призовые места» в своем личном книгопервенстве. «Нестандартный ребенок», «Наемный бог», «Одинокий друг одиноких». И еще одну свежую, которая мне самому доставила на сегодняшний день больше всех удовольствия: «Комическая атака» – о юморе с юмором.
Вы психолог-практик и одновременно писатель умеющий найти контакт с читателем, говорить с ним на одном языке. Не было желания больше писать для коллег, чтобы научить и их этому?
– Желания учить чему-либо коллег, как и кого бы то ни было, у меня никогда не было и, надеюсь, не будет. Хочется просто делиться наблюдениями, мыслями, находками, сомнениями, вопросами, чувствами… Если это кого-то чему-то учит – об этом мне сообщают иногда – удивляюсь. Что до умения находить общий язык с читателем, то оно, мне кажется, преподаваться не может. Это вопрос личной обращенности к собеседнику. Инструкциями не описуемо, не алгоритмизуемо. Учебным пособием может быть только текст, несущий такое качество.
В Советском Союзе психологов было сравнительно мало, а сейчас профессия стала очень популярной. Как вы относитесь к ее популярности! Эффективности? Перспективам развития?
– Растущая популярность профессии радует: это утренняя заря того, что я назвал «психозойской эрой» – начало нового витка развития всечеловеческого самосознания, нового уровня человеческих взаимоотношений. Эффективность в масштабе массовом пока что почти незаметна. Впрочем, кое в чем – в сфере политики, например, ее и стараются оставлять незаметной. В индивидуальном же применении, как практика показывает, эффективность практической психологии может быть высокой весьма, но! – как и все сильное и полезное, с двойным этическим знаком.
Психология – что-то вроде воды: вездесуща, всевлиятельна и всезависима, со всем вступает в соединения, все меняет и ото всего изменяется. Как оружие в равной мере может служить и добру, и злу, и спасению, и разрушению, и Богу и дьяволу. Перспективы развития психологии как созидательной силы зависят не только от усилий самих психологов, но и от того, в каком направлении пойдет у нас общественное развитие, будут ли набирать силу демократия и законность, будет ли массовое сознание проясняться – или затемняться, деградировать. От прогресса смежных наук и практических областей – медицины, генетики, социологии, средств коммуникации, сферы образования, сферы искусства…
Психология (как и медицина, педагогика) относится к профессиям, дающим специалисту определенную власть. Как вы относитесь к вопросам профессиональной этики, насколько возможно с помощью создания этических кодексов оградить людей от непрофессионалов?
