Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Очищение. Том.2. Душа
Да различия, безусловно, есть. Особенно если сталкивать между собой не сами представления, не действительное видение древних, а отрывочные записи об этом видении европейских миссионеров и собирателей. Но даже при таком подходе остается вопрос: если все это выдумки, то почему же без них не обошелся никто из древних? И тогда начинаешь поражаться уже не тому, как же по-разному они видели, а тому, насколько же сходно это видение души у всех людей, раскиданных по Земле.
А расхождения? Что ж, расхождения надо исследовать. Быть может, как раз в них-то и хранятся важнейшие подсказки.
Круг третий. НАУЧНОЕ ПОНЯТИЕ ДУШИ
Что дало мне путешествие по первым кругам? То, что я теперь представляю, где можно вести поиск и что я там могу найти.
Так, например, ясно, что в Науке речь большей частью пойдет не о душе, а о понятии души. А в Религии о душе, но так, как видит ее определенная Религия. В народной же культуре понятие о душе складывается из множества наблюдений над тем, что узнавалось как душа. Но никаких попыток свести эти наблюдения в какое-то цельное описание души, похоже, не делалось. Во всяком случае, собиратели народного языка сохранили нам лишь множественные имена для различных черт, свойств и способностей души. Но в языкознании нигде не упоминается ее описание, сделанное народом. Возможно, оно было сделано этнографией, но я до нее еще не дошел.
С чего же начать? Конечно, с того, что дальше от предмета моего поиска. Потому что к такой вещи, как душа, подходить надо с чистым сознанием. Иначе я наложу на ее восприятие лишние знания, отягощающие мой ум.
Значит, дорога моя лежит в этом круге в слой Научных понятий о душе. Они самые поверхностные, потому что Наука не только старалась избегать прямого рассматривания души, но она даже не занималась ее понятием. Это может показаться странным, ведь почти во всех рассмотренных мною определениях как раз и звучало, что душа — это понятие. Не попадитесь на эту иллюзию прямого соответствия. Когда звучит, что душа — это понятие, означает это, что речь идет не о выведении понятия души, а о выведении понятия «понятие души».
Разбирайтесь в этой казуистике сами. Я не собираюсь делать прямым все то, что кто-то сделал кривым. Но для того, чтобы родилось понятие души нужно поставить себе целью описывать не его черты, а ее. То есть не черты понятия, а черты души. Именно из черт предмета и рождается его понятие, которое внутренне ощущается пониманием. Следовательно, исследование Научных представлений о душе пойдет как некое двойное толкование или перетолковывание рассуждений Науки.
Но с этим я как-нибудь справлюсь, поскольку пойду опять путем очищения от того, что меньше въелось в мое сознание.
Единственное, о чем еще я хотел бы предупредить, это то, что говоря сейчас о Науке, которую намерен разбирать в этом круге, я говорю в действительности о тех трех Науках, кому душа была отдана на откуп как их предмет, — Психологии, Философии и Теологии именно как науке.
Однако, кроме них существуют и другие науки, которые очень много сделали для действительного изучения души, как, например, этнография, фольклористика, языкознание. Но о них — особо. Пока — психология.
Глава 1. Психология души. Шабельников
Само словосочетание «психология души» звучит странно. Душеведение души! Либо это должна быть просто психология, либо тут какой-то обман.
Тем не менее, такое словосочетание существует, и недавно даже появилось сочинение с таким названием. Выпустил его доктор психологических наук Виталий Константинович Шабельников. Честно признаюсь, я считаю появление этой работы очень хорошим знаком. Означает она то, что психологи начинают движение «назад к душе», которое объявил ведущий психолог России Владимир Зинченко. Но о Зинченко позже.
Да и работа сама по себе значительно более высокого качества, чем это обычно свойственно работам психологов. В сущности, прекрасная работа! И все же обман в ней есть. Обман этот даже двойной. Первый — с точки зрения наукоучения или построения строгой науки. Наука эта пока получается «кентаврическая», то есть искусственно сшитая из двух неродных частей. Второй обман в подмене, которую изящно или грубо производит Виталий Константинович, когда переходит от разговора о душе к разговору о психике. Изящно или грубо, судите сами, когда подойдем к этому разговору. Сначала о психологии души как науке.
Двойственность ее проявляется во многом. К примеру, отчетливо разнятся вводные и заключительные части и сердцевина. В сердцевине Шабельников дает развернутую карту пути к душе — что-то вроде того же самого рассказа об истории предмета, что приводили наши энциклопедии. Карта Шабельникова, конечно, гораздо лучше старых карт хотя бы уже одним тем, что подробнее и написана без идеологической предвзятости. Но это карта пути, ведущего не к душе, а к понятию души, как его понимает автор.
Введения и заключения же посвящены совсем другому. Это самостоятельное исследование того, как же Психологии выжить в изменившихся условиях. Попросту говоря, это идеологическое обоснование научного приспособленчества, к тому же с фигой в кармане: мы, конечно, можем поговорить и о душе, раз покупатели заказывают, но сами-то мы всегда будем убеждены, что истинно не то, что истинно, а то, что научно!
Огрубляю, конечно. Может, даже обижаю хорошего человека, но не вру, не передергиваю. Смотрите сами.
Вся книга начинается с основания, которое вызывает уважение к обозначившему его исследователю и раскрывает душу для трепетного ожидания:
«В развитии психологии существует некий, пока еще глубоко не осмысленный, парадокс. Согласно своему названию, психология (psyche— душа, logos— учение, наука) должна быть наукой о душе.
Как особая отрасль науки психология оформляется в XVIIи XVIIIвеках, отделяясь от теологии и философии. И первое, и, пожалуй, основное, что произошло в психологии при ее становлении, — это ее отказ от изучения души» (Шабельников, с. 3).
Это очень ответственное заявление, которое улучает искателей истинной психологии. Однако далее, за небольшим очерком истории психологии, который я опускаю, начинаются игры патриотов.
«Отказ психологии от изучения души объяснялся довольно просто. Душа — это вещь невидимая, ненаблюдаемая и неизмеряемая. А психология — наука строгая, серьезная и точная. Поэтому решили изучать что-нибудь такое, что можно было бы и наблюдать и замерять.
В XVII–XVIIIвеках в качестве наблюдаемого предмета психологии были выбраны идеи, образы, ощущения, мысли и прочие явления сознания. Двести лет психология изучала сознание и создавала строгие концепции по образцу механики как точной науки. Но уже к началу XXвека оказалось, что нужной точности в самонаблюдении достичь невозможно. То, что одни видели как факты сознания, другие просто не замечали и отрицали. Поэтому в XXвеке от изучения сознания психологи перешли к изучению поведения: его можно не просто наблюдать изнутри, но и фиксировать на пленку, строго замерять по секундам или метрам движения.
Однако XXвек, позволив достичь вершин в изучении поведения, поставил и ряд задач, не разрешаемых в рамках традиционной психологии. Психология вышла из кабинетов мыслителей, предававшихся радостям и мукам самонаблюдения. Масса напряженных психологических проблем вовлекла психологов в работу в клиниках и психологических консультациях, школах, тюрьмах, в армии и на предприятиях.
Стало ясно, что почти триста лет теория психологии убегала от своих главных вопросов: о происхождении и природе психики, о реальных механизмах формирования сознания, мотивации и способностей личности» (Там же).
Ну, как? Если вы заметили, как была подменена козырная карта, значит, Шабельников сработал грубо, а если не заметили, то изящно. Начали мы с парадокса, с сетований на то, что психология отказалась изучать душу! И из страстной охоты выглядеть точной наукой чего только не изучала. А вышли к тому, что с тем же жаром сетуем теперь, что триста лет сбегает эта противная психология от того, что не хочет изучать психику! Может быть, психика — это и есть душа?
Сейчас мы вглядимся в то, что думает об этом сам Шабельников, однако и без этого очевидно, что с нами о такой замене не договаривались. Нам ее подсунули как само собой разумеющуюся. К тому же, в последнем высказывании ясно видно, что для автора главными вопросами психологии являются два: психика и что-то путанное про личность. Собственно душа сюда не попадает. Личность — не душа. Личность — слово русское, с ним все ясно. А вот в психику, как в рукав фокусника можно спрятать все, что угодно. Что такое психика?
Свое исследование того, что ученые понимают под психикой, я провел в предыдущем томе, и оно с очевидностью показало, что при всей неразберихе в этом вопросе, единственное, что скрывается за этим таинственным словом — это работа нервной системы. И никак не душа. А что скажет сам Шабельников? Благо он посвящает психике целый параграф на полтора листа размером. А скажет он нечто не совсем вразумительное, поскольку никак не вяжется ни с уверенным объявлением психики главным вопросом психологии, ни с подменой ею души. Если же это не бред, то анекдот из разряда черных, про сладострастные мысли вивисектора о том, как он будет анализировать и разлагать эту вредную душу, из-за которой его наука разваливается.
