Бхагаван Раджниш - Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого
Нынешние люди не понимают этого...
Да Хуэй не самый древний; только тысяча лет прошло с его времени. Но в Ригведах, которые являются древнейшими писаниями в мире, вы найдете то же утверждение: «Нынешние люди не понимают».
Гаутама Будда две тысячи пятьсот лет назад говорит то же самое. И, к несчастью, я должен сказать то же самое: нынешние люди не понимают. Это представляется постоянной ситуацией. Мистику предопределено быть неверно понятым, и, возможно, ситуация будет оставаться такой же в будущем, потому что все люди на свете не могут стать мистиками...
Очень хотелось бы, чтобы все в мире стали мистиками, искателями истины, но это слишком большая надежда. Даже самая оптимистическая личность не может представить, что весь мир однажды будет способен понять таинственный опыт духовной реализации.
Чжан Цзин прав: нынешние люди не представляют, что предельная истина бессловесна. Они продолжают задавать вопросы о ней — и есть люди, которые отвечают им. Есть мыслители, которые размышляют об истине. Это одна из самых невозможных вещей в мире: как можете вы думать об истине? — либо вы знаете ее, либо не знаете. Слепой, думающий о свете, — что может он думать? Разве есть какая-нибудь возможность? Он не может думать даже о темноте, что уж говорить о свете?
Я думаю, многие люди в мире никогда не учитывали того факта, что слепые люди живут не в темноте. Считается само собой разумеющимся, что слепой человек, бедный парень, живет в полной темноте, потому что у него нет глаз. Но вы не помните о том, что для того, чтобы видеть темноту, необходимы глаза. Как же вы увидите темноту без глаз? Я могу понять... когда вы закрываете свои глаза, вы видите темноту — поскольку у вас есть глаза. Слепой человек не закрывал своих глаз; у него нет глаз вообще.
Вы думаете, глухой человек живет в полном безмолвии? Тогда это было бы на самом деле счастьем, — ведь это и есть то, что разыскивают все мистики, — полное безмолвие. Если глухой человек живет в полном безмолвии, тогда проблема очень проста — зачем же продолжать заниматься ненужными медитациями, упражнениями йоги и делать всевозможные выкрутасы? Оставьте все это для цирка; просто сходите в госпиталь и удалите себе уши — и будьте в полном безмолвии!
Но вы не будете. В тот момент, когда ваши уши исчезнут, вы не сможете услыхать ни шума, ни тишины. В тот момент, когда ваши глаза исчезнут, вы не сможете увидать ни света, ни темноты. Так как же можете вы думать?.. Но все мировые мыслители делают одно и то же: люди задают вопросы, а великие мыслители находят ответы, — и все они сидят в одной и той же лодке. Ни спрашивающий не знает, что спрашивает, ни отвечающий не знает, что отвечает.
Истина — это переживание, не концепция. Это не что-то такое, над чем вы размышляете, обдумываете, а потом приходите к заключению. Это не ваше заключение.
Истина — это нечто такое... вы открыты, вы умолкаете, вы становитесь восприимчивыми, вы становитесь бессловесными... весь ваш ум приходит к полной остановке, и тогда то, что остается, и есть истина.
Быть омытым таким переживанием — это быть преображенным в новое существо. Это истинное воскресение. Истинное потому, что теперь вы никогда не умрете, теперь вы никогда не узнаете смерти. Теперь вы всегда будете знать, что такое жизнь, вечная жизнь. И это не будет только вашей жизнью. Это будет просто жизнь как таковая — не моя, не ваша.
Я тоже капля в том же самом океане, в котором капля и вы. В тот момент, когда капля падает в океан, вся разделенность исчезает.
...осознающего все, не окрашивая и не препятствуя. Этот свет никогда не прекращался... В тот момент, когда вы выходите за пределы слов и за пределы ума, вы узнаете нечто такое, что может быть обозначено как свет — ближайшей вещью к этому является наш опыт света, — но это гораздо больше.
Кабир говорит: «Как будто тысяча солнц взошли вокруг», — но даже и тысяча солнц будет только количественным различием. Одно солнце или тысяча солнц... различие не качественное, так что я позволю себе возразить ему.
Все, что можно сказать, — это то, что в нашем обычном опыте свет подходит ближе всего, чтобы стать метафорой такому переживанию. Но этот опыт качественно иной — не просто больше света — больше, чем свет. Это нечто такое, что может быть представлено светом в нашем обычном повседневном мире, — но даже свет, или любовь, или красота — все это просто метафоры, поэтические представления. Но настоящий опыт — качественно иной.
...осознающего все, не окрашивая и не препятствуя. Этот свет никогда не прекращался... Здесь Чжан Цзин, говоря: «Этот свет никогда не прекращался», — пытается указать качественное различие. Всякий известный вам свет зависит от горючего: вы зажигаете свечу, она горит целую ночь, но утром гаснет. Топливо закончилось, это зависело от топлива.
Ученые говорят, что наше Солнце дает свет всей Солнечной системе, нашей солнечной системе. Есть миллионы солнечных систем; есть миллионы солнц, и каждое солнце имеет свою территорию планет и лун — это солнечная система. У нашего Солнца своя солнечная система, и оно давало свет этой солнечной системе, по крайней мере, десять миллионов лет. Нашей Земле четыре миллиона лет, но даже солнце, огромный источник света, с каждым днем ослабевает. Количество, как бы ни было велико, должно закончиться однажды — хоть и говорят, что это не очень скоро.
Я слышал, на научной конференции ученый говорил: «Согласно моим расчетам...» — и ученые были не согласны с расчетами. Очень трудно подсчитать, сколько же еще энергии есть у Солнца. Все это вывод. Один ученый зачитывал научный доклад о том, на сколько же еще хватит нашего солнца, и он сказал: «По-моему, оно просуществует четыре биллиона лет, и не более этого. Такой максимальный предел я могу дать Солнцу; больше, чем на это, у него не может быть энергии».
Женщина, сидевшая перед ним, задрожала, тогда он забеспокоился, что с ней. Он спросил: «В чем дело, леди?»
Она сказала: «Повторите, что вы говорили, — сколько еще просуществует Солнце?»
Он сказал: «Оно просуществует, по крайней мере, четыре биллиона лет».
Она сказала: «Тогда все в порядке. Я боялась, что вы назвали четыре миллиона».
«Но для вас-то какая разница? Вы не проживете даже сорока лет, — сказал ученый пожилой женщине. — Вам не нужно беспокоиться, это не случится при вашей жизни. Вы уже давно скончаетесь».
И тогда, продлится это четыре миллиона лет или четыре биллиона лет, не составит никакого различия! Может, оно и не составляет никакого различия, но одно определенно: это не слишком отличается от свечи. Ваша свеча горит одну ночь, солнце горит биллионы лет, — но у обоих есть начало и есть конец. Так что это свет того же порядка, что и ваша маленькая свеча, которая горит всю ночь, а утром гаснет. Однако — Этот свет никогда не прекращался. Свет, который переживаешь, когда ум останавливается, это свет, который был всегда, вечный — без начала и без конца. Он не зависит ни от какого горючего. И это создает огромное различие, — качественное различие: он не зависим ни от какого горючего, он автономен. Благодаря автономности он будет продолжаться вечно.
И вступить в такой свет... это не похоже на обычное вхождение. Это почти слияние, таяние. Как лед тает в воде, вы таете в этом свете.
С прошлых эпох до нынешних он был ровным, никогда не изменяясь. Тончайшее озарение духовного света не зависит от развития и утонченности.
Этот духовный свет и есть то, что мы подразумеваем под просветлением. Тот, кто увидел этот свет, увидел окончательный исток самой жизни. Просто видя его, он становится им — потому мы зовем его просветленным. Теперь его сокровенное существо соединено с окончательным.
Это переживание просветления не зависит от развития. Оно не зависит от того, что вы делаете, — практикуете вы позы йоги или декламируете определенные мантры, читаете ли определенные священные писания, или поститесь, или занимаетесь бессмыслицей любого иного рода. Оно не зависит от того, что вы делаете, — оно уже тут. Это не вопрос культивирования и не вопрос целеполагания. Оно недалеко от вас, так что дело не в том, чтобы отправляться на поиски этого. Оно внутри вас.
Нужно прекратить любые поиски, лишь тогда вы найдете его. Все амбиции нужно разрушить; все желания, все стремления, все цели должны исчезнуть. Вы просто сидите, здесь и сейчас, — даже в своих мыслях... лишь сидите молча, спокойно, неподвижно, никуда не спеша, — расслабленные, полностью центрированные... и внезапно это все тут.
Вместе с переживанием осознанности, что оно всегда было тут. Оно не зависит ни от какого вашего действия. Никакая молитва не поможет, никакое поклонение огню не поможет, никакое чтение писаний не поможет. Помогает разве что прекращение всякой активности тела, и ум всего несколько мгновений пребывающий внутри себя, здесь и сейчас, просто пребывающий дома... и он взрывается с такой потрясающей силой, что то, что люди видели в Хиросиме и Нагасаки, — это всего лишь далекое эхо. Это был огромный свет, согласно свидетельствам, как будто само солнце спустилось в Хиросиму — до того он был ярким.
