Бхагаван Раджниш - Настоящее Имя. Беседы о "Джапджи-сахиб" гуру Нанака
Почему это так? Почему мы радуемся, когда создаем что-то? Потому что в акте творчества мы воспринимаем отблеск Творца. Он — Творец всего, но вы тоже творец в каком-то смысле в этот момент. Вы сажаете семечко в своем саду. Когда растение прорастает, приносит цветы и плоды, как вы радуетесь этому! Эта радость — та же самая, какую чувствует Бог, когда видит, как расцветает земля. Разница здесь не качественная, а количественная.
Нанак говорит: Он создал бесконечное множество форм жизни, и бессчетны их имена. Если бы вы только могли воспринять широту этого творчества, его вечность! Но очень трудно воспринять Бога. Он всегда скрыт, но если вы научитесь воспринимать Его видимые проявления, вы тем самым сделаете первый шаг. Взгляните на Вселенную. Как изумительно в ней все устроено! Восходит луна, восходит солнце. Звезды проходят свой круг по небу, сменяются времена года, наступает утро, и распускаются цветы, и поют птицы. Сучьи, журча и булькая, прыгают с камня на камень, реки с шумом рвутся к морю. Собираются тучи, и дождем возвращают земле испарившуюся влагу. Вода возвращается в русло. Все так хорошо устроено! Мир — это космос, а не хаос… если вы понимаете это очень важное установление природы.
Чем больше вы будете понимать порядок вещей в природе, и то, как закономерно одно сменяет другое, тем очевиднее для вас будет та рука, которая направляет все это. Любое устроение, любое движение имеет свой источник, и рука, которая создает и направляет этот вселенский порядок, должна обладать бесконечной силой и могуществом. Поэтому индусы и говорят, что у Него тысячи рук. Работы-то не мало! Бесконечной реальностью управляет бесконечное множество рук.
Нанак говорит: Он создал ночь и день, времена года, воздух, воду, огонь, землю и подземные миры. Он сотворил все- все! И в центре Он установил для вас землю, чтобы вы могли остановиться и передохнуть на пути к бесконечному.
Земля — всего лишь место отдыха. Не делайте ее своим домом. Люди строят разные дома, забывая, что это — всего лишь передышка. Представьте себе, что человек останавливается на ночлег в бунгало путешественника, а наутро забывает об этом и считает, что он у себя дома, берет на себя какие-то обязанности, втягивается в тревоги и хлопоты. Его одолевают страдания и печали, и он ходит и просит, чтобы ему указали путь к миру и спокойствию.
Если спросить его: "Почему же ты решил, что постоялый двор, дхармашала, это твой дом?", он ответит: "Трудно уйти так резко. Я понимаю, что допустил ошибку, но мне нужно время. Я уйду постепенно".
Но дело не в том, чтобы уйти постепенно. Дело вообще не в уходе Необходимо правильное восприятие, и на это действительно бывает нужно время. Вы можете понять все в одну секунду, если вы готовы к этому и хотите этого. Вы можете ясно увидеть, что место, в котором вы находитесь, всего лишь зал ожидания, вы не всегда здесь были. Где вы были до рождения? Куда уйдете после смерти? Эта жизнь — игра, фантазия, которая длится всего несколько дней. За этот короткий промежуток времени вы успеваете ужасно привязаться к вещам — как к тем, которые есть, так и к тем, которых нет. Человек цепляется за свои богатства, за то, чем он обладает, но также и за свои желания, за мечты о будущем.
Мулла Насреддин построил себе дом и повел меня посмотреть на него. Он разбил огромный сад. Когда мы подошли к бассейну, он объяснил: "Это — бассейн с теплой водой, для того, чтобы купаться в зимнее время". Мы прошли еще немного, и увидели втором бассейн. "Это — бассейн с прохладной водой, чтобы купаться в летнее время", — сказал Мулла. Затем он указал на бассейн, в котором не было воды вовсе, и сказал: "А этот — на тот случай, когда нам не захочется купаться".
Человек делает приготовления к купанию и к не-купанию. Он рассчитывает как на то, что у него есть, так и на то, чего нет. Вы уже нагружены бременем того, чем обладаете, и вдобавок вас одолевает тревога по поводу того, что, может быть, случилось, или, может быть, случится. Загляните в свой ум: в нем полно беспокойства о давно прошедших событиях. Нечто случилось двадцать лет назад, и до сих пор вертится у вас в голове. Но это уже давно прошло, и ничего от этого не осталось! Или вы думаете о том, что может случиться через двадцать лет. Таким образом вы увеличиваете беспокойство в тысячу раз.
А о ком вы беспокоитесь? О придорожном трактире? Вы начинаете беспокоиться и о тех, кто остановился в том же трактире, что и вы. Там ваш муж, или жена, мать, отец, сын, — и все случайно собрались вместе на одном постоялом дворе. А вы абсолютно привязываетесь к ним, берете на себя кучу ответственности за них, тревожитесь, беспокоитесь и абсолютно забываете о том, что вы куда-то шли, куда-то должны были попасть. Вас заботит все что угодно, кроме необходимости вернуться домой!
И в ней создал бесконечное множество существ
различных цветов и форм.
Бессчетны их имена.
Каждое существо судится по его делам.
Все, что бы вы ни делали в этом мире, очень важно, потому что ваше окончательное предназначение основывается на ваших деяниях. Мир — место отдыха, где вы останавливаетесь на время, а затем идете дальше. Но вы вовлекаетесь в великое множество дел. Трактир у вас отберут однажды, а сеть ваших поступков останется с вами. Вы умрете, мир перестанет существовать для вас, но то, что вы сделали в мире, будет следовать за вами, как тень. Ваши действия, как гончие псы, будут преследовать вас сквозь бесконечную череду рождений, и решение последнего суда будет основываться на итоговой сумме всех ваших действий.
Вот о чем следует поразмыслить. Если вы будете удерживать в голове мысль о том, что вы в этом мире ненадолго, просто поставили палатку, завтра снимете и пойдете дальше, — многие действия тут же исчезнут — за ненадобностью. Будете вы орать на свою жену, если помните о том, что ваша общность, ваше со-бытие скоро кончится? Будет ли смысл у вашего гнева? Вы считаете жену своей собственностью настолько, что позволяете себе ссориться с нею. Но когда придет смерть, жена не последует за вами; вы пойдете по этой дороге одни. И, хотя вы с женой расстаетесь, ваш гнев на нее, те обиды, которые вы ей нанесли, те слова, которые сказали ей в раздражении, — все это будет сопровождать вас. Вы расстанетесь и с мечтами, но то, о чем вы мечтали, останется с вами. При таком расчете мы оказываемся в убытке, и приобретаем только потери и поражение. От сансары человек не может ничего получить, но может по терять все.
Нанак говорит, что если вы будете постоянно помнить о том, что этот мир — не более чем место для передышки, многие ваши действия прекратятся сами собой. Как относятся друг к другу люди на перроне или в зале ожидания? Если кто-нибудь наступит вам на ногу, вы не обратите на это внимания, потому что вы понимаете, что в толпе это неизбежно, и не сердитесь.
Мулла Насреддин очень долго не женился. Когда ему исполнилось пятьдесят, друзья спросили его, почему он боится жениться. И вот что рассказал Мулла:
— Однажды я выходил из кинотеатра, и случайно наступил на ногу одной женщине. Она тут же обернулась, побагровела, глаза ее метали молнии. Меня дрожь пробирает даже сейчас, когда я это рассказываю. Я был уверен, что она убьет меня, задушит голыми руками. Но она тут же успокоилась и сказала: "Простите, я думала, это мой муж". Вот в тот самый момент я и решил не жениться.
Женщина с легкостью простила чужого человека. Ей было легко принять это за случайную оплошность только потому, что это был чужой человек.
Чужих мы прощаем, а самых близких — не можем. Разве это не удивительно? Мы не можем простить тех, кто нам близок и дорог. В чем же разница? Чужой — он и есть чужой. Он — попутчик, случайный сосед на постоялом дворе. Тот, кто вам близок, перестает быть чужим. Насчет него у нас полно иллюзий; с ним мы строим отношения так, как будто мы же дома.
Тот, кто воспринимает весь мир как место, куда все приходят ненадолго, как в придорожный трактир, — для того каждый человек — чужой, и он сам тоже! Неужели вы думаете, что из-за того, что вы прожили вместе тридцать лет, ваша жена перестала быть чужой для вас? Вы не правы; это всего лишь самообман. Не имеет значения, сколько времени вы провели вместе.
В этом мире вы никого не можете назвать своим. Никого нельзя сделать своим, присвоить — кроме Бога. Только Бог может быть своим для вас, и все же вы не ищете Его. Вы присваиваете себе чужих людей, незнакомцев. У вас рождается сын, и вы уверены, что уж он-то не будет чужим для вас. Жизнь докажет обратное. Отец никак не может повлиять на жизнь сына. Вы хотите, чтобы он стал тем, а он становится этим. Вы хотите одного; он желает другого. Ваши ожидания не совпадают с его планами. Нет отца, который был бы абсолютно доволен своим сыном и полностью принимал бы его. Это ваш сын, но все же он совсем чужой вам человек. Ни один отец не в силах предсказать, как повернется жизнь его сына. Нет способа это узнать. Мужья не в силах переделать жен, а жены — изменить мужей. Кто кого может переделать? Тем самым мы только причиняем ущерб; вреда приносим больше, чем пользы.
