Намкай Ринпоче - Дзогчен и Дзен
Обзор книги Намкай Ринпоче - Дзогчен и Дзен
Намкай Норбу Ринпоче
Дзогчен и Дзен
Прежде чем говорить о связи учений Дзогчен и Дзэн (кит. Чань), я расскажу немного о происхождении и истории Дзогчена. Для понимания жизни любой страны важно знать ее исторические корни. В данном случае, когда мы говорим о Тибете, то истоки его культуры гораздо более тесно связаны с древней религией Бон, чем с буддизмом. Специалисты по истории Тибета, особенно принадлежащие к буддийской традиции, предпочитают не замечать целый пласт исторических фактов и всеми средствами пытаются исключить из истории Тибета все бонские корни. К чему же может привести подобное отношение, особенно в наши дни, когда Тибет находится под властью Китая?
Историю и культуру Тибета можно уподобить пламени светильника на ветру. Я не собираюсь здесь заниматься антикитайской пропагандой. Но, как все мы знаем, современный Тибет входит в состав Китая. И даже если бы китайцы лелеяли Тибет как родного сына, всем известно, что население Китая приближается к миллиарду, тогда как тибетцев всего лишь несколько миллионов. Помня о недолговечности всего сущего, мы должны постараться сохранить хотя бы некоторые культурные ценности, чтобы избежать полного уничтожения и забвения истории Тибета. Проводя научные исследования, нужно стараться выяснить, какие именно ценности нуждаются в сохранении. В ходе этой работы мы обнаруживаем, что многое из существующего исторического наследия обязано своим происхождением Бон.
К сожалению, когда люди спохватятся, как правило, бывает уже слишком поздно. Помню, как в молодости, вернувшись в Тибет после почти двухлетнего пребывания в Китае, я четко понял, что нужно делать в Тибете, чтобы избежать всего того, что в конце концов произошло. Я разговаривал со многими людьми, прежде всего, с монахами, убеждая их самостоятельно начать процесс перемен. Ведь видел же я в Шанхае одно буддийское общество, в которое многие монастыри вложили свои средства, организовав собственное производство, куда отправляли молодых монахов работать и зарабатывать себе на жизнь. Так они нашли способ выжить в Китае при коммунистическом режиме. Это был еще и способ сохранить от "культурной" революции средства монастырей. Об этом я и рассказывал в монастырях, особенно стараясь убедить монастыри богатые. Но в ответ неизменно слышал: "Да ты стал коммунистом!" Только потом, когда монахам пришлось бежать в Индию, до них дошло, что я говорил полезные вещи, и они стали меня спрашивать: "А что же нам делать теперь?" Вот такой пример.
Обычно Дзогчен называют высшим учением школы нингма. Такова частная и довольно ограниченная точка зрения представителей тибетского буддизма. Согласно их мнению, Дзогчен относится к школе нингмапа, и поэтому тот, кто учит Дзогчену или практикует его, автоматически причисляется к последователям нингмапы. Но в действительности, это ограниченное мнение, свойственное школам. Например, они не желают знать и не хотят понять то, что учение Дзогчен независимо существует и в бонской традиции.[1] Все тибетские историки буддизма твердят, что Дзогчен, существующий в традиции Бон, был заимствован из школы нингмапа. Еще они утверждают, например, что бонские Учителя, проповедовавшие Дзогчен, были воплощениями буддийских персонажей.
И здесь очень важно иметь в виду следующее. Прежде всего, не столь уж важно, является Дзогчен буддийским Учением или нет. Самое главное — знать, является ли он ключом к выходу за пределы нашего ограниченного двойственного состояния. А это связано вовсе не с методами, которые могут быть чисто бонскими или нингмапинскими, или какими-то еще, а с главным принципом учения Дзогчен. К тому же этот вопрос совсем необязательно должен быть ограничен только Дзогченом — он может быть справедлив и для других Учений.
Например, когда мы говорим о буддизме в целом, необходимо понимать, что все рамки отдельных школ созданы людьми. Дзэн, Тхеравада, Тантра, Дзогчен — все эти школы можно объяснять по-разному, но каждый из способов объяснения связан с той или иной личностью, с тем, что каждый конкретный человек чувствовал, думал, во что он верил. Что же касается принципа Учения, то мы, например, знаем, что Будда никогда не создавал никаких школ. Но люди не хотят этого понимать. Каждый представитель рода человеческого имеет свои ограничения, и поэтому всеми доступными средствами, всеми способами, которые только можно представить, старается втиснуть Учение в собственные рамки. Когда мы говорим о той или иной школе, то речь всегда идет о том, что объясняется с учетом ее ограничений. Так что Учение может существовать на многих уровнях, во многих традициях. Действительно, учение Дзогчен можно найти в традиции Бонпо, но это совсем не означает, что Дзогчен — это Бонпо. Главное здесь, что Дзогчен — это принцип Учения, ключ к преодолению наших ограничений.
Теперь, вернувшись в седьмое столетие, ко временам правления царя Сонгцена Гампо (Srong btsan sgam ро), давайте вспомним историю зарождения тибетского буддизма. Как нам известно, Бон начал свое существование задолго до возникновения тибетской монархии. Тот, кого мы называем царем Сонгценом Гампо, согласно буддийским и бонским источникам, был тридцать третьим царем Тибета. Первым же тибетским монархом считается царь Нятри Ценпо (gMya 'khi-i bstan ро)[2]. Но нам известно, что до него жил знаменитый бонский Учитель по имени Нангвэй Догчен (sNang ba'i rndog can), который был как бы покровителем, выразителем интересов того народа, который теперь называют тибетцами[3]. В те времена не было еще такого названия — Тибетское царство, но и это еще не начало истории Тибета. Задолго до этого в западной части территории современного Тибета существовало царство Шанг-Шунг. Здесь находится область, позднее получившая название Гугэ, где расположены гора Кайлаша и озеро Маносаровар и откуда, как считается, берут начало Ганг, Брахмапутра и другие реки. Индийцы, индуисты, почитают это место как величайшую святыню. Именно здесь находилась столица государства Шанг-Шунг. Согласно бонским источникам, один из первых царей Шанг-Шунга по имени Триер (Khri yer), жил за триста или четыреста лет до исторического Будды Шакьямуни. Во времена правления этого царя жил и первый известный учитель Бонпо.
В этот период, предшествовавший распространению буддизма, учение Дзогчен уже существовало здесь в виде так называемого Шангшупг Ненгюд, или "устных Учений Шанг-Шунга"[4]. Позже, во времена правления царя Сонгцена Гампо, это Учение распространилось по всему Тибету. Откуда же нам известно, что это произошло именно при царе Сонгцене Гампо? Мы знаем это благодаря тому, что история этого Учения донесла до нас имя Лигмигя (Lig mi rkya) — правившего в тот период царя Шанг-Шунга, который был убит тибетцами. Убив царя, тибетцы захватили царство Шанг-Шунг. Этот эпизод истории сохранили для нас рукописи из Дуньхуана, а, как известно, подлинность дуньхуанских рукописей признают все ученые[5]. Итак, установлено, что действительно существовало Шангшунг Ненгюд, устное учение Шанг-Шунга. Но из этого вовсе не следует делать скоропалительный вывод: "А, так значит Дзогчен пришел из Шанг-шунга". Ведь Дзогчен — это не книга, о которой можно точно сказать, что она впервые была создана в таком-то месте. Например, в одной из тантр Дзогчена говорится, что учение Дзогчен существует в тринадцати солнечных системах. Как же тогда мы можем утверждать, что Дзогчен возник в данной стране вследствие каких-то происходивших там событий?
Кроме того, все буддийские школы обладают довольно ограниченным видением, поэтому, говоря о каком-то отдельном буддийском учении, они пытаются связать его, к примеру, с каким-либо конкретным высказыванием исторического Будды Шакьямуни. Это весьма ограниченный взгляд на вещи. Если бы все обстояло именно так, то было бы более чем достаточно ограничиться,например, традицией Тхеравады буддизма Сутр, потому что устная проповедь Будды Шакьямуни заключала в себе именно учение Сутр. Это даже не Сутры Махаяны, потому что все мы хорошо знаем, что Махаяна появилась позже. Исходя их этого, пришлось бы считать Винайю самым подлинным учением Будды. Но дело обстоит совсем не так. Учение имеет очень много уровней — вот что необходимо уяснить. Когда мы говорим о реализовавших существах, не нужно считать, что реализации достиг один лишь Будда Шакьямуни. Нельзя забывать о тех, кого мы называем татхагатами, или тысячью будд. В распоряжении реализовавших существ имеется множество способов проявления, и так же многообразно могут появляться Учения.
Если взять, например, учение Тантры, мы видим, что для каждой тантры известен момент ее возникновения и ее особая история. Не нужно полагать, что Будда Шакьямуни — некто вроде актера, хотя многие думают о нем именно так.
Когда они говорят о Гухьясамаджа-тантре, то это выглядит так, будто Будда прибыл в Уддияну и проявился в особом облике, как бы устроил спектакль. Когда они говорят о Калачакра-тантре, то складывается впечатление, что Будда продолжил свое турне и дал очередное представление. Следуя этой логике, все тантры можно приписать путешествующему по свету Будде Шакьямуни[6]. Людям свойственны такие представления. Истина же заключается в том, что в измерении реализации существует множество аспектов. Все реализовавшие существа не сливаются в одно существо. Но все эти реализовавшие пребывают на одном уровне способностей, обладают одной и той же силой. В таком случае, в тот или иной момент может существовать множество разнообразных проявлений. Поэтому конкретное Учение могло существовать тысячи лет назад и возникать в разных местах. Возьмем, например, облик, внешний вид божеств, как они проявляются в Тантре. Все они соответствуют данному времени. обстоятельствам и условиям. Очевидно, что, если мы говорим о реализации, она не ограничена какой-то конкретной формой. Тем не менее, она все же принимает определенный облик для того, кто ее воспринимает, кому она является, поскольку этот человек все еще скован своими ограничениями и воспринимает все ограниченно. Итак, теперь вы можете ясно понять, что Учение и его происхождение не привязаны к какому-то конкретному, ограниченному месту.
