Давид Лезебери - Афганистан - мои слезы
Надолго я замер в ожидании перед Ним, наполняясь Его силой и принимая Его прощение. Я совершил ужасную ошибку, позволив себе сосредоточить внимание на людях, которые служат Христу, а не на Нем Самом. Когда люди предали меня, я подумал, что Бог каким-то образом тоже меня предал. Этот случай стал для меня хорошим уроком и научил меня тому, что я всегда должен прежде всего смотреть на Христа, а не на людей. Эта простая истина внесла равновесие в мою жизнь. На протяжении всей моей жизни она помогала мне любить людей и доверять им, даже если они подводили меня.
В день свадьбы Ноэля я попросил у родителей разрешения позвонить Ноэлю в Южную Каролину, чтобы поздравить его. И хотя это был практически запрещенный дорогой междугородний звонок, они знали, как это важно было для меня, поэтому дали свое согласие.
Оператор набрала номер семьи Калдвилл, и Ноэль поднял трубку.
«Привет, Ноэль. Это Давид», — пробормотал я запинаясь. Я не знал что сказать. Я просто хотел, чтобы он знал, что я его люблю и доверяю ему, но в глубине души я до сих пор не мог понять, почему он не пригласил меня на такое важное событие в своей жизни.
Не успел я сказать еще что-нибудь, как Ноэль воскликнул: «Давид, почему ты не ответил на мое письмо? Я надеялся, что ты сможешь приехать ко мне на свадьбу. Я до последнего ждал от тебя ответа. Только вчера мне пришлось попросить другого человека занять твое место».
Затем он продолжил: «Мы же всегда обещали быть вместе на всех важных событиях в жизни друг друга. Я написал тебе еще в декабре».
Бормоча в ответ какие-то извинения, я залился краской смущения. Затем я поздравил его и его невесту и повесил трубку.
Заново переворошив связку старой рождественской почты, я откопал письмо от Ноэля. «Как я мог быть таким тупым?— спрашивал я себя. — Почему я раньше не просмотрел повнимательнее почту, почему я не позвонил ему раньше?»
Тот вечер стал поворотным моментом в моей жизни. Я снова мог любить и доверять людям. Бог не предавал меня. Это я предал Бога. Когда Он простил меня, Его любовь переполнила мое сердце. Мне хотелось рассказать о Его любви другим ребятам, хотя передо мной стоял еще один большой вопрос, ответа на который я не знал: «Разве может Бог действовать через такого обыкновенного парня, как я, чтобы изменить что-то в жизни других людей?».
Глава третья
За шаг до победы
Шел 1959 год, мой последний год учебы в Хаулендской школе. Я ожидал начала этого учебного года с большим нетерпением. «Этот год будет совершенно особенным», — говорил я себе постоянно. Я это чувствовал.
Тем летом я побывал на конференции общества «Молодежь для Христа» в городе Винона-Лейк, штат Индиана. Рассказы других старшеклассников о том, как Христос помог им внести существенный вклад в жизнь школы, вдохновили меня. Их слова помогли мне поверить, что я, Давид Лезебери, тоже каким-то образом смогу послужить Господу в своей школе. Хотя мои школьные годы до этого были довольно обыкновенными, перед началом этого учебного года Бог дал мне особенное предчувствие.
«Может быть, если я добьюсь в чем-нибудь успеха, ребята прислушаются к моему мнению, — думал я. — Тогда мои рассказы о Христе будут иметь особую силу».
За все годы учебы в школе я ничем особенным не выделялся среди своих сверстников. Как я ни старался, мои оценки всегда были посредственными. Я никогда не играл в оркестре и часто удивлялся тому, каким чудом меня приняли в хор: у меня совсем не было слуха. В спортивные команды меня обычно не брали, потому что и атлетических способностей у меня тоже не было.
Каждый ребенок старается отличиться перед своими родителями, и я не был исключением. По мнению моего отца, для того, чтобы из ребенка вышел какой-то толк, ему постоянно нужно делать замечания. Он считал, что похвала может испортить ребенка. Отец сам был так воспитан, поэтому и меня он воспитывал так же. В течение всех моих школьных лет я отчаянно старался сделать что-нибудь — все равно что, чтобы заслужить расположение отца.
Я был так счастлив, когда меня в седьмом классе наконец-то приняли в баскетбольную команду. Пусть всего лишь запасным игроком, но я все-таки был в команде! «Наконец-то, — думал я, —у меня будет возможность обрадовать папу, и он сможет мною гордиться».
Понимая, что мне вряд ли удастся выйти на баскетбольную площадку в настоящей игре, а даже если и удастся, то совсем ненадолго, я начал упрашивать папу прийти на тренировку. После долгих уговоров он в конце концов согласился.
В назначенное субботнее утро мы в абсолютном молчании доехали до спортзала. Я едва мог сдерживать свою радость. «Папа наконец-то увидит, как я играю», — восторженно думал я.
Во время тренировки я так носился по площадке взад и вперед, будто это была самая важная игра в сезоне. Я старался что было сил. Для меня не имело никакого значения то, что это всего лишь тренировка — мой папа и еще несколько родителей сидели на трибунах. Мне было для кого играть, и я изо всех сил старался играть лучше всех. Я подпрыгивал за каждым отскочившим от щита мячом, снова стараясь забросить его в корзину. И хотя я так ни разу и не попал, я был в гуще игры и как только мог старался помочь своей команде.
После тренировки я не мог дождаться того, что скажет папа. Быстро ополоснувшись под душем, я выбежал к машине. Я был худощавым семиклассником с мокрыми волосами и счастливым сердцем. Мне так хотелось услышать хоть одно слово похвалы — все равно какое. Даже незначительного проявления родительской гордости или одобрения за усердие было бы для меня достаточно, но этого не последовало.
Тишина казалась оглушительной. Когда у меня уже не было сил дальше терпеть, я посмотрел на папу с робкой улыбкой и спросил: «Ну как?».
В ожидании ответа мое сердце громко отсчитывало длинные секунды молчания, наступившие после вырвавшихся у меня слов. Но папа просто продолжал смотреть вперед.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он, прочистив горло, наконец сказал: «Все ребята, кроме тебя, играли очень хорошо. А тебе что мешало?».
Совершенно разбитый, я повесил голову. На глаза навернулись слезы. Я быстро смахнул их, отвернувшись к окну. Закусив дрожащие губы, я решил, что никогда в жизни больше не спрошу у папы ничего подобного. И все же я никогда не переставал пытаться стать таким, каким, как мне казалось, ему хотелось меня видеть.
С такими чувствами я вступал в свой последний год школьной жизни. Но почему-то я знал, что этот последний год будет необычным. Я очень верил, что должно произойти что-то очень хорошее.
В начале учебного года стало известно, что Джордж Лендис, который проходил у нас в прошлом году практику, будет преподавать английский язык и станет новым тренером по легкой атлетике. Это было большим событием! В нашей школе уже несколько лет не было тренера по легкой атлетике.
Когда я увидел тренера Лендиса в первый раз, у меня появилась надежда. Он был не очень высок, всего лишь метр семьдесят три — семьдесят пять, но отличался мускулистым, атлетическим телосложением. В старших классах он был выдающимся футболистом и бегуном.
Все в школе очень быстро полюбили нашего тренера. Девчонки вздыхали по нему, заглядываясь на его красивую смуглую кожу и черные вьющиеся волосы, а мальчишки уважали его за то, что он был отличным бегуном как в беге с препятствиями, так и на короткие и длинные дистанции.
Задолго до начала соревнований по школе пронесся слух, что все, кто хочет записаться в его команду, будут приняты. Отсеивать никого не будут. Но если кто-нибудь потеряет спортивную форму — знак принадлежности к команде, тот из нее автоматически выбывает. С сердцем, полным радости и предвкушения, я записался в команду. «Может быть, —думал я, —у меня будет возможность рассказать ребятам о Господе».
Наша команда в основном состояла из старшеклассников вроде меня, которые до этого практически не занимались легкой атлетикой или другими видами спорта. И хотя остальные тренеры посмеивались, глядя на нашу разношерстную команду, тренер Лендис остался верен своему обещанию — он никого не отсеял.
После первой тренировки я остановил тренера и спросил, можно ли по четвергам приходить на тренировки попозже.
— По четвергам после занятий собирается клуб «Молодежь для Христа», — сказал я. — Но я могу отрабатывать пропущенную тренировку сам, после окончания собрания, если можно.
— Хорошо, — согласился тренер без колебаний.
«Так просто? Может быть, он так легко дал свое согласие потому, что считает, что я ни на что не гожусь?» — подумал я.
В первую неделю тренировок, сразу после собрания христианского молодежного клуба, я быстро пришел в раздевалку, чтобы переодеться. Остальные ребята уже окончили тренировку и собирались уходить. Направляясь к спортзалу, я увидел, как тренер садится в машину. Он остановился и пристально посмотрел на меня.
