Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
155. К нему же <83>[724]
Как рад я, смиренный, выслушав тебя, чадо, и опять приняв в сердце того, кого утратил было! Но благодарение Богу, <p. 72> соединившему [нас]! О, если бы я и лицо [твое] видел и [твой] живой голос слышал. Так я люблю тебя и так рад твоему обращению. Посему не малодушествуй более, сын мой, а в благодушии шествуй о Господе душеспасительным путем, далеко устраняя нагроможденные на твоем пути от противника спасения трудности и препятствия и путесотворяя себе вход к Богу. Ведь он уже открыт, раз пали запоры греха. Укрепи свои духовные ноги, и я уверен, что, даже медленно двигаясь, (276) ты будешь быстро шествовать и успеешь войти, куда стремишься. Вот уже предстоит и подвиг. Что же странного, если ты окажешься в числе мучеников? Да, чадо Литоий, стой, спасайся, приобрети добрую славу. Очень хорошо, что препятствие, мешавшее тебе быть вместе с экономом, устранено; что ты заключил союз с братом[725] Протерием – это признак смирения, а смирение есть противоядие от противоположного.
Мир тебе и сила от Бога. Молись обо мне. Находящиеся со мной приветствуют тебя.
156. К патриции Ирине <84>[726]
Мы должны непрестанно вспоминать тебя, честнейшую, [независимо от того,] пишем ли или нет, ввиду не только твоих благодеяний, которые ты издавна оказывала нашему смирению, но и образа исповедничества за Христа. Мы причисляем тебя к тем, кои повсюду за Христа заключены и подвизаются. Разве и ты не подвергаешься гонению, разве не изгнана из дома, из родного города, разве не заключена в тюрьму, разве не ожидаешь ежеминутно опасности? Конечно, да, и поэтому ты блаженна, ибо тебя ожидает Царство Небесное. Кто из исповедников не знает, что и ты вместе с ними исповедала свою веру? Куда не достигал слух, что в числе мучеников находится и женщина сенаторского сословия? Тебе удивились ряды монахов, восхвалили тебя собрания мирян. Мало того, даже чины Ангелов и святых возвеселились о тебе. Не подумай, что это я говорю для лести. Смотри же, мученица Христова, как ты почтена, как возвышена. Возьми для примера грязь и золото. В такой же мере, и даже еще большей, выше земного <p. 73> достоинства стоит ныне дарованное тебе Богом небесное достоинство – звание мученицы Христовой и исповедницы за истину.
Камень Православия.
Поэтому тебе, утвержденной на недвижимом камне Православия, напоминаю ничуть не ослабевать в настойчивости, а тем более не склоняться к падению, смущаясь падениями некоторых или из народа[727], (277) или из монахов, или из считающих себя таковыми, или вообще из кого бы то ни было; ведь это – лжебратия, лжеапостолы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3:5). И раньше были увлечены очень многие, выдававшие себя за мудрых, казавшиеся архиереями и почитавшиеся как святые. А воссияли в мире, как светила (см. Флп. 2:15), немногие истинные мудрецы, проводившие жизнь в страхе Божием, так как начало премудрости страх Господень (Пс. 110:10), и не считавшие себя людьми высокого достоинства. Ведь человек смотрит на лицо, а Бог на сердце.
Еще прошу, закали себя углем Божественной любви, чтобы пресечь всякое страстное влечение, ибо таким образом ты отразишь будущее нападение. И конечно, уж не думай, что ты останешься вне искушения в слове и деле, ибо ненавидит тебя диавол, смертельно пораженный тобою. «Вот и женщина сопротивляется мне, – говорит он, – и вдобавок замужняя, да еще из знатных!» Вот как приблизительно он говорит: «Не потерплю, употреблю против нее еще много усилий, мужа, детей, все родство, прочих жен сенаторов, знакомых женщин, рабов и рабынь, состояние, кроме того, умилительные слезы, мольбы, обращения; если здесь меня постигнет неудача, обращусь к другим средствам, прибегну к царским угрозам, к зависти односословных, которые скажут: “Вот еще, эта одна станет выше всех?! Кто она такая?” Они прибавят к этому порицания, издевательства, поругания[728], насмешки, иногда и оплевания, может быть, и заушения, даже раны, даже, наконец, смерть».
Смотри, сестра о Господе, не поддавайся. Это – язвы Христовы, это – венцы небесные, делающие тебя новой мученицей. <p. 74> Разве и они не были подобны тебе по плоти, так же благородны, так же обеспеченны? Разве и они не были духовным мечом отсечены от мужей? Так самое положение заставляет тебя, сестра и мать, быть во всеоружии[729], да не прельстит тебя чем-нибудь искуситель-диавол, дабы ты утвердила и спасла многих собственным примером, чтобы ликовать тебе в Царстве Божием во веки.
Молись обо мне. Приветствую о Господе твою отрасль и сподвижницу.
157. К Иоанну, епископу Сардийскому <85>[730]
(278) Я до сих пор все никак не мог узнать, где бы могла быть заключена твоя святость, отец. Поэтому я терпеливо удерживал руку, к тому же не находя средств исполнить свое желание. А теперь, окрыленный надеждой достигнуть желаемого, я отправил это письмо и уверен, что не обманусь в своей надежде на Господа. Так вот, великий отец, расскажи же, как ты сослан и куда, какая страна тебя приняла, кто живет в ней и кто поблизости, принадлежат ли и те и другие к части избранных или и те и другие враждебны и сбились с пути. Впрочем, ради Христа и трудное [кажется] легким, и печальное – радостным. Блажен ты, за истину изгнанный из родной церкви и сосланный далеко от родины! Блажен ты, ибо ради Христа подвергся издевательствам и побоям от нечестивых перед Каиафиным соборищем! Как и твои сподвижники, ты стал предметом позора вместе со Христом, силою Христа ты и оправдан. Если ты и не взошел на крест, ибо это было несвоевременно, то вышел с крестом на плечах, поруганный и осмеянный нечестивцами. За это и предстоит тебе на небе венец правды (2 Тим. 4:8), сплетенный Ангелами.
Продолжай же, вершина отцов, свои подвиги. Привлеки к ним и последующих: ведь всё еще продолжается время мученичества для украшения Церкви Христовой. Со смущением решаюсь напомнить (так как издавна я получил от твоего крайнего смирения позволение говорить свободно): будь непреклонным в добром исповедании, за которое ты, как награду, получил почетные бесчестия и которое ты исповедовал пред Богом и людьми. Подвизайся еще пострадать ради Христа <p. 75> за святую Его икону, ибо, как говорит великий Василий, «ни держава между обоими не рассекается, ни слава не разделяется»[731]. А христоборцы не только разделяют, но даже, бесчестно поругая, ради Одного отрекаются от другой, косвенно возвращаясь к иудейству и разрушая таинство Домостроительства.
(279) Ведь если Христос не изображается, подобно нам, то Он неописуем – как бестелесный, тогда как все воплощенное описуемо. Как они оставили без внимания, что Слово стало плотью (Ин. 1:14)? Или в чем можно видеть смысл воплощения, если бы Христос как был до воплощения, так остался и по воплощении неописуем, то есть неизобразим, подобно нам, красками? Ведь должна же быть разница между двумя инородными предметами (δυοΐν πραγμάτων ετεροφυών), как между водою и огнем, материей и нематериальностью[732], сложностью и простотой и всем, что стоит в противоположных отношениях друг к другу. Такая же разница должна быть, конечно, между бестелесностью и телесностью, состоящая в том, что одно описуемо, а другое нет, поскольку Христос, посредник между Богом и человеками (1 Тим. 2:5), во единой Ипостаси сохраняет совершенными свойства обеих [природ]. Невещественный облекся в вещество; Простой стал сложным, Бесплотный воплотился, Необъемлемый и Неизобразимый стал во всем подобен нам. Но если Он не изображается, то никакой разницы не произошло, совсем не совершалось соединение противоположных [природ] по Божию благоволению и силе; а следовательно, не было и воплощения. Итак, неправду утверждает говорящий: Бог явился во плоти (1 Тим. 3:16) – и что, подобно нам, и Христос стал причастен плоти и крови (Евр. 2:14).
Иконоборцы.
Так оказывается, что иконоборцы в [своем] учении впадают в иудейство и являются предтечами антихриста. Будем, отец, избегать их нечестия, как иудейства, не смущаясь ни пред страданиями, ни пред продолжительностью ереси, подражая святым, которые терпеливо и путем многих страданий <p. 76> унаследовали Божественное обетование. Прости меня совершенно, священная глава, за то, что я сказал тебе, хотя ты и без того исполняешь свой долг, а вместе с этим и усиленно молись о том, чтобы мне пройти эту жизнь во отпущение грехов, ни словом, ни делом не впадая в грех.
158. К Петру, епископу Никейскому <86>[733]
(280) Твоя святость повелевает мне писать тебе и делать это прилежно. Зачем это, спрашиваю тебя, преподобнейший, и по какой причине? Конечно, из желания привлечь к любви, каковой дар Бог тебе даровал в наибольшей мере, завязать дружбу и таким образом быть предметом взаимной любви. Как нижайший сын, подчиняюсь отеческому приказанию. Но что могу сказать я, ничтожный, для пользы того, кто оказывает помощь многим и особенно кто ныне на самом деле страдает за истину и ничего не ставит превыше ее? Ты, как солнце, воссиял в ночной еретической борьбе, ты воздвигнут, как столп в Церкви, поддерживающий колеблющихся. Прошу тебя, Петр, соименный великому Петру, в это потрясение от нечестия будь неподвижным камнем, чтобы и мы, открытые для нападений, могли на тебя опереться. Совершай путь своего исповедания; конечно, это не без труда, но ведь за то же [обещаются] и венцы. Если здесь, на земле, возницы [колесниц] (άρματηλατοΰντες) увенчиваются, совершив семь кругов на арене стадиона[734], что же удивительного, если истинный Подвигоположник (άλοήτης) Христос для состязающихся на вышнем поприще (την άνω νύσσαν ΰέουσι) удлинит время, как это обыкновенно и делается? Мне, неразумному, кажется, это будет с той целью, чтобы испытать готовность стремящихся и усилить или, правильнее, наказать безумие преследующих.
