Дмитрий Щедровицкий - Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?
Тысячелетия спустя, в Послании к Римлянам положение и состояние человека, слышащего голос Божий, будет описано апостолом Павлом так:
Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. (Римл. 8, 14)
«Водимые» — это кто? Те ли, кого привели, а потом бросили на полпути, сказав: «Теперь ходите, как хотите»? Наверное, нет. Те ли, кто изучил карту местности, а теперь пытаются сами проложить путь по трясинам и болотам? Очевидно, тоже нет. «Водимые» — это те, кого продолжают вести; в данном случае — вести к Богу. Кто же продолжает их вести? Дух Божий, ведь «…все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии».
Из всего, что мы сказали, явственно вытекает, что Елиуй является человеком, водимым Духом Божьим. Вот почему его речи непосредственно предшествуют откровению Всевышнего, вот почему после них не приводится никаких возражений Иова, никаких аргументов его друзей. Обратим внимание на то, что речи Елифаза, Вилдада, Софара представлены не подряд идущими главами. Говорит, скажем, Елифаз — отвечает Иов, затем опять говорит Елифаз и т. д. — их выступления разделены, разбросаны по книге, что указывает на некую нецелостность, несовершенство, незаконченность представленных друзьями Иова философских систем.
Речи же Елиуя, наоборот, соединены и следуют одна за другой, подряд, образуя единство: в главах 32–37 мы читаем только слова Елиуя, не прерываемые ничьими возражениями. Такое построение книги уже само по себе говорит о многом.
Теперь вглядимся в личность Елиуя, чтобы хотя бы отчасти понять, почему именно он из всех мудрецов удостоился того, чтобы через него говорил Всевышний. Каковы черты его характера? Прежде всего, Елиуй очень скромен лично и робок перед лицом старших и более почтенных. То, что он выступает последним (кстати, заметим, ни разу не прервав слов старших!), есть знак того, что говорит он не ради своей славы или возвышения, не потому, что считает себя более правым, а лишь по воле Бога, Который велит ему держать речь. И говорит он как бы в нарушение общепринятого обычая:
И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы — старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение.
Я говорил сам себе: пусть говорят дни и многолетие поучает мудрости.
Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение. (Иов. 32, 6–8)
Он оправдывается: раз, мол, Бог побуждает меня говорить, я не могу молчать — и продолжает:
Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду.
Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я. (Иов. 32, 9-10)
Можно также предположить, что Елиуй считает себя вправе выступить после старцев, руководствуясь принципом: «…мудрость есть седина для людей…» (Прем. Солом. 4, 9), а мудрость его — от Бога.
Елиуй не возвещает сразу, что его слова исходят непосредственно от Духа: сначала он утверждает, что, дескать, высказывает лишь собственное мнение; и лишь потом оказывается, что через Елиуя говорит Всевышний! Значит, Елиуй очень скромен (а мы знаем, что Бог любит смиренных, кротких: «…кроткие наследуют землю…» — Пс. 36, 11, «Смиренных возвышает Господь…» — Пс. 146, 6).
А вот другая черта Елиуя, без которой тоже, очевидно, Дух Божий не поселился бы в его сердце: Елиуй не может терпеть поношения на истину, от кого бы оно ни исходило. Его характерное свойство, как мы сказали, — ревность по Боге, и он даже не может слышать неверное изречение о Всевышнем, прямо называя таковое неправдой. Именно человек, который, с одной стороны, всей душой любит правду и отвергает ложь и, с другой стороны, очень скромен лично, удостаивается обитания Духа Божьего в своем сердце:
Поговорю — и будет легче мне; открою уста мои — и отвечу. На лицо человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану.
Потому что я не умею льстить — сейчас убей меня. Творец мой. (Иов. 32, 20–22)
Сильная клятва для древнего человека: «…сейчас убей меня, Творец мой»! И Бог действительно может убить нарушителя такой клятвы: далее сам Елиуй говорит, что
Он сокрывает в дланях Своих молнию и повелевает ей, кого разить. (Иов. 36, 32)
Еще одно свойство Елиуя: он совершенно справедлив в своих оценках поведения людей. «…Воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога…» (Иов. 32, 2) — только за это. Он продолжает самого человека любить и почитать, но по поводу того, в чем человек не прав, возгорается его гнев. «…А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать…» (Иов. 32, 3) — ни за что более он на них не сердится. Елиую, таким образом, не свойственно отвергать, уничижать, ненавидеть всего человека в целом, он только осуждает отдельные слова и поступки человека — только на них «пылает его гнев». А что такое гнев? Вспомним себя во гневе, представим себе, на что гневающийся способен? Разбушеваться, избить, уничтожить, разрушить… Иисус Христос сказал, что всякий, гневающийся на брата, подлежит суду, ибо находится на пути к убийству, потому что именно к убийству способен привести гнев (Матф. 5, 21–22). Но Елиуй не таков. «…Воспылал гнев его…» — и всё же он совершенно разумно, почтительно отвечает людям; он продолжает их любить и уважать, а вот то в них, что вызывает гнев Божий, пробуждает также и его, Елиуев, гнев.
Таковы черты характера Елиуя, за которые, как мы смеем думать, он и удостоился непосредственного откровения Духа Божьего. Но является ли Елиуй приверженцем того учения, которое утверждает, что сказанное Богом не должно быть никак осмыслено, не должно быть никак приспособлено к человеческой логике, что ниспосланное свыше может выглядеть в глазах человеческих противоразумно? Нет — Елиуй требует обязательно исследовать сначала духовным умом, а далее уже — и чисто логически, то, что сообщил Бог, чтобы услышанное правильно понять и точно возвестить людям:
…Выслушайте, мудрые, речь мою, и приклоните ко мне ухо, рассудительные! (Иов. 34, 2)
Вот к чему он апеллирует — к мудрости и рассудительности. Он не говорит: всё, что я скажу, принимайте совершенно не исследуя, потому что я — вестник Божий. Он, напротив, призывает вдуматься в возвещаемое, исследовать его.
Ибо ухо разбирает слова, как гортань различает вкус в пище. (Иов. 34, 3)
В буквальном переводе — «как нёбо разбирает вкус»: значит, подобно тому, как ротовая полость «одобряет» пригодную пищу и «отвергает» вредную, так и ухо должно принимать разумное и отвергать неразумное.
Далее Елиуй предлагает глубоко исследовать предмет рассуждений, выяснив сперва отличительные признаки блага как такового:
Установим между собою рассуждение и распознаем, что хорошо. (Иов. 34, 4)
Здесь Елиуй прямо говорит: рассуждением, интеллектуальным исследованием мы в состоянии отличить то, что называется טוב <тов>, т. е. «добро». Значит, прямое экстатическое восприятие глагола Божьего не противоречит разумному осмыслению, а предполагает его. Сначала Господь дает повеление, и это — именно то слово, которому необходимо следовать и которого нужно держаться; и человек должен опознать его именно как слово Божье, понять его, применить к себе и исполнить — вот к чему призывает Елиуй.
Итак, поскольку рациональное познание не противоречит Божественному откровению, то далее Елиую остается объяснить со своей точки зрения (которая в данном случае совпадает с точкой зрения Самого Бога) смысл и причину страданий Иова.
Прежде всего, объясняет Елиуй, Иов не должен ставить под сомнение Божественную справедливость и обвинять Создателя по той причине, что он еще не получил свыше знания о том, в чем смысл его страданий. Пока не откроются его духовные очи и он не узрит причину и смысл происходящего, ему не следует об этом судить, он обязан быть терпеливым:
К Богу должно говорить: я потерпел, больше не буду грешить.
А чего я не знаю. Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду. (Иов. 34, 31–32)
Значит, Елиуй призывает Иова переносить страдания с глубочайшим терпением («…я потерпел, больше не буду грешить»), с постоянным самоанализом и раскаянием — и без каких-либо обвинений, предъявляемых Всевышнему. Это — интродукция к дальнейшим объяснениям Елиуя, введение к остальным темам его возвышенной речи, в которой он объясняет, как происходит Божественный суд, приговаривающий человека к страданиям; какую роль на этом суде играют прежние добрые дела человека; как следует прославлять Бога за те деяния, которые Он совершает на глазах у всех; и, наконец, в чем подобные деяния проявляются. Елиуй научает познавать мудрость Создателя из самого строения вселенной, из образа существования живых тварей, так что никто его доводов опровергнуть не может.
