Кинер Крейг - Новый Завет: культурно-исторический контекст
4:4. «Старцы» (старейшины) — это наделенные полномочиями представители городов в Ветхом Завете и более поздних иудейских сообществ, которые были посланцами своих общин (напр.: Втор. 21:6); см.: Ис. 24:23. В изобразительном искусстве в Малой Азии небольшое число священников могло представлять тысячи молящихся. Число «двадцать четыре» связывают с двадцатью четырьмя книгами еврейских писателей, составлявшими иудейский канон, с двенадцатью коленами плюс двенадцать апостолов и т. д., но это число здесь, вероятнее всего, является аллюзией на двадцать четыре череды священников. Эти череды были установлены в Ветхом Завете (1 Пар. 24, 25), просуществовали вплоть до новозаветной эпохи и впоследствии встречаются во времена раввинов и упоминаются в более поздних надписях. Верные Богу мертвые изображаются, таким образом, как священники, совершающие богослужение (Отк. 1:6). (В еврейской апокалиптической литературе часто образы грядущего перекрываются современной небесной картиной праведных умерших.)
В греческих произведениях божества иногда изображаются в белых одеждах (напр., Деметра и Кора); многие древние мыслители, и среди них Пифагор, и ряд раввинов ассоциировали белый цвет с добром, а черный — со злом. Эти образы, несомненно, возникали в древнем сознании на контрастах дня и ночи; ночь при этомсвязывалась с волхвованием и (в еврейском мышлении) с демонами (бесами).
Римляне и нередко иудеи хоронили своих покойников в белом. По иудейским преданиям, ангелы почти всегда облачались в сверкающие белые одежды. Самое важное здесь, что в белое облачены поклоняющиеся Богу (3:4). Иудейские учителя изображают Израиль увенчанным откровением Божьим на Синае; праведных иногда изображали как носителей небесного венца. (В Вознесении Исайи описывается праведный с венцом, облаченный и посаженный на престол на небе, но это произведение может быть и христианским. Оды Соломона, который был вознесен Духом на небо, — христианское сочинение [ср.: 4:2]. Но не всегда легко отличить раннехристианские произведения от еврейских, которые были переосмыслены с христианской точки зрения.) Но, вероятно, венцы здесь — это венки, которыми награждали победителей, т. е. тех, кто оставался верным до смерти (см. коммент. ко 2:10; 3:11). (Во многих иудейских преданиях говорится о небесном собрании; у раввинов — о законодательном собрании, судебном органе, который состоит из ангелов или почивших богословов; этот образ восходит к ангельскому суду Бога в Ветхом Завете и ханаанским образам пантеона семидесяти богов Эля, которые в иудейском предании были заменены ангелами-хранителями семидесяти народов.)
Такое устройство, несомненно, имеет важное значение. В греческих хорах часто сочетались пеиие и танцы, при этом образовывался круг; сцены были окружены амфитеатрами; и иудейский синедрион заседал, расположившись полукругом вблизи первосвященника.
4:5. Слава самораскрытия Бога на Синае подчеркивалась яркими природными явлениями (Исх. 19:16; ср.: Иез. 1:4,13). В некоторых апокалиптических текстах описываются источники молнии и грома в определенных небесных сферах.
4:6,7. «Море стеклянное» (15:2) указывает на море в храме Соломона (3 Цар. 7:23; 2 Пар. 4:2,6). О небесном храме Бога всегда было принято говорить иносказательно (напр.: Пс. 10:4), в рамках древнего ближневосточного предания говорилось о том, что земной храм являет собой отражение небесного. Описывая богослужение, Иоанн рисует картину тронного зала Бога исключительно в свете строения храма: жертвенник каждения — «чаши, полные фимиама» (5:8), жертвенник (6:9), ковчег Завета (11:19; ср.: 15:5–8), который в Ветхом Завете представлен как престол Божий, и т. д. Выражение «подобное кристаллу» — параллель с Иез. 1:22. Четыре живых существа (или херувима) имели глаза, как описывается в Иез. 1:22; у них было четыре лица, как у созданий, описанных Иезекиилем (1:10, где, однако, каждое существо обладает всеми этими чертами). Образная картина у Иезекииля может быть полностью вымышленной (ср.: 1 Пар. 12:8), но может и отвечать описанию воображаемого вавилонского престола и храма, указывая на Бога, недоступного пониманию язычника; ср. также с 3 Цар. 7:29.
4:8. Иезекииль также говорит о шести крыльях (Иез. 1:11). Троекратное повторение: «Свят, свят, свят» заимствовано из Ис. 6:3, где серафимы — пылающие огнем святые ангелы — отчетливо напоминают херувимов над ковчегом Завета, престолом Бога в Иерусалимском храме, символизируя Его вселенскую славу (Ис. 6:3) и демонстрируя грешных смертных, даже пророков (Ис. 6:5). Более поздние еврейские тексты тоже обращаются к этим библейским образным картинам, а также используют эту песнь во время служения в синагоге, а позднее — и в церковной литургии. Напрашивается сравнение с постоянным хором при поклонении императору в Пергаме, где тридцать шесть человек воспевали гимны в честь обожествленного императора Августа.
4:9,10. В ритуале поклонения богам и правителям в древности молящиеся падали ниц, на лицо.
4:11. Император Домициан требовал поклонения себе как «Господу и Богу», но никогда не претендовал на роль Творца. Те же слова обращены к Иисусу в Ин. 20:28.
5:1–7 Пасхальный агнец и свиток
5:1. Официальные документы запечатывались, часто семью печатями в присутствии семи свидетелей. (Восковые печати нужно было разломать, чтобы освободить тесьму, которой завязывали свиток в качестве гарантии подлинности документа, что не давало возможности внести в него какие-либо изменения.) Такой способ использовался для договоров и завещаний; это было широко распространено в тот период в римских документах; было обнаружено некоторое число подобного рода еврейских палестинских документов. Текст на свитках обычно писался на одной стороне папируса, а другая сторона оставлялась для названия или адреса; но этот свиток полностью заполнен с двух сторон (ср.: Иез. 2:9,10). Сторона, на которой писали, называласьrecto; там были горизонтальные волокна, по которым было писать легче; обратную сторону — verso — использовали только тогда, когда там не хватало места. Документы, исписанные с двух сторон, были довольно редки и известны под названием «опистограф» (т. е. написанный на обратной стороне листа).
5:2,3. См.: Ис. 6:8.
5:4. Горький и продолжительный плач («много плакал») обычно характерен для траурных плачей, случаев тяжелой утраты, например, смерти близких.
5:5. В раннеиудейском искусстве лев обычно изображался на святынях с Торой (на контейнерах, где хранились свитки закона) как символ силы и власти, но здесь используется более прямое значение. «Лев от колена Иудина» — это аллюзия на Быт. 49:9, 10, где предсказывается правление царской династии Давида, а в более поздней еврейской литературе (4 Езд., раввины) лев символизировал Мессию. Выражение «корень Давидов» указывает на тексты Ис. 11:1, 10 (Иессей был отцом Давида), которые позволяют полагать, что пришествие Мессии произойдет в то время, когда будет казаться, что царская династия Давида прекратила свое существование. Этот образ носит мессианский характер также и в более поздних текстах (напр.: Сир.); оба эти аспекта отражены в Свитках Мертвого моря. Апо-калипсисы и другие тексты часто включают в себя диалоги с небесными обитателями в сценах откровения (напр.: Дан. 7:16: Зах. 4:11; 5:2).
5:6. Если, по представлениям древних, лев был символом верховной власти (ср. также: Ис. 35:9; 65:25), то агнец считался беспомощным и слабым существом (ср.: Ис. 40:11); закланный агнец являет собой драматический контраст с царствующим львом (ср.: Ис. 53:7). Агнец ассоциировался с разнымижертвоприношениями, но в Откровении эта фигура отчетливо указывает на пасхального Агнца, который избавляет народ Божий от язв, описываемых в следующих главах (ср.: Исх. 12:12,13).
Во многих текстах отмечаются рога агнца, но образ рогов как символа власти взят из Дан. 8. Семь очей часто упоминаются в Писаниях — Зах. 3:9 и 4:10. В Зах. 1:10 и 6:5–7 эти очи могут относиться к ангелам (образ у Захарии навеян эмиссарами персидского царя). А Откровение может использовать этот образ по отношению к семи традиционным архангелам иудаизма (8:2), которые подчиняются Христу и не являют собой Дух Божий. В любом случае, очи в книге Захарии олицетворяют способность Бога видеть все; здесь этот образ соотносится с Господом Иисусом.
5:7. Хотя в Откровении цифра семь встречается очень часто, важно отметить также, что завещания у римлян обычно запечатывались семью печатями; печати на официальных документах гарантировали, что никто не откроет документы и не подделает их; завещание вскрывалось только после смерти завещателя, воля которого должна была быть засвидетельствована; если здесь имеется в виду завещание, то важно, что именно Агнец, Который был заклан, должен открыть его. (Книга эта может быть также книгой жизни Агнца; ср.: 3:5; 20:12.) В любом случае, по римскому закону документ был действителен, только когда адресат получал его.
