Давид Лезебери - Афганистан - мои слезы
Вспотевший, невероятно переволновавшийся, с дрожащими коленями, я медленно опустился на землю. Я все еще держал Джули за руку, не смея ее выпустить, хотя кошмар уже был позади. Некоторое время Джули тихо сидела рядом со мной, затем слезы облегчения полились у нее из глаз.
Опасаясь за последствия такого чрезвычайного нервного напряжения, кто-то сказал:
— Джули нельзя сейчас оставаться одной, после такого потрясения у нее может быть шок.
— Не беспокойтесь, Господь рядом со мной, — ответила Джули. — Когда я была там, внизу, я могла оставаться спокойной, потому что снова и снова повторяла слова, которые Дух Божий напомнил нам два дня назад: «Я не оставлю вас, Я сохраню вас».
Мы продолжили переход, полные благодарности за то, что остались целы и невредимы. После этого приключения, однако, мы до конца смогли оценить суровую красоту Гиндукуша и опасности, скрывающиеся за его величественным великолепием.
На третий день пути мы все-таки купили третьего мула. Мы прозвали его Гарри. К сожалению, Гарри оказался слишком мал для нашей поклажи, и на следующий день нам пришлось обменять его на красавца по прозвищу Денни. В отличие от двух первых мулов — непослушного симпатяги Аско и саботажника Чарли, Денни, как только его навьючивали, норовил удрать. Но все же, невзирая на все своеобразные особенности наших осликов, мы полюбили этих трудолюбивых животных.
В начале перехода наши дни были заполнены борьбой со всякого рода бедствиями, ноющими мускулами, постижением вьючной науки, разбивкой лагеря и сборами. Переход через горы потребовал от нас большей физической выносливости, чем мы с Джули предполагали. С другой стороны, редкая, неописуемая красота гор превосходила все наши ожидания.
Даже трех мулов оказалось недостаточно для того, чтобы спокойно перевозить все наше снаряжение, поэтому я купил Артура, крепкого мула со стальной уздечкой и подковами на задних копытах. Я даже готов был не торгуясь заплатить ту цену, что за него просили. Мы настолько измучились, перетаскивая снаряжение на себе, что я хотел купить большого мула.
Оказалось, что Артур был местной знаменитостью: его знали все, с кем бы мы ни встречались. В следующей деревне местные жители начали меня упрашивать устроить соревнование по бою мулов.
— Бой мулов? — переспросил я и про себя подумал: «Так вот почему у пего подковы на задних копытах».
Вскоре я узнал, что жители этих мест любят подобные зрелища и ставят деньги на победителя. Один из жителей вывел под уздцы своего мула подобно тому, как выводят напоказ породистых лошадей. Затем этот человек стал настаивать на том, чтобы Артур сразился с его мулом. Я наотрез отказался, что ничуть не обрадовало владельца нашего соперника.
Каждый новый день на тропе был совсем не похож на другой. Однажды наша спутница Дона оказалась в опасности, переходя через поток, который был гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд. Течение было настолько сильным, что ей пришлось ухватиться за свисавшие над потоком ветви.
Потом я отравился тухлым яйцом, которые мы купили у местных жителей. Мне было так плохо, что я не мог идти, и нам пришлось взять напрокат лошадь. Все эти происшествия сблизили наш небольшой отряд за время похода, и нам уже казалось, что все мы — хорошие давние друзья.
Каждый из нас по-своему проявлял Божью любовь к людям, встречавшимся нам на пути. Так как Ольга и Бетти были медсестрами, их помощь была наиболее ощутимой. Они раздавали медикаменты против разного рода инфекций всем, с кем мы повстречались в горах. Жителям этих отдаленных деревень очень трудно было достать какие-нибудь лекарства.
В деревне Рабат Ольга и Бетти ничем не могли помочь женщине, у которой, по их мнению, был туберкулез позвоночника, и поэтому мы все вместе молились за нее.
Однажды утром к нам принесли маленького мальчика, который, вероятнее всего, страдал от приступа аппендицита. Наши медсестры мало что могли сделать — ему нужна была операция. Бородатый отец нежно держал мальчика на руках, а я, опустившись рядом с ними на колени, молился. Мое сердце разрывалось от боли за этого пожилого мужчину и его сынишку.
На десятый день путешествия нам все еще оставалось преодолеть более трети пути. Мы наняли проводника, чтобы он перевел нас через холодный и ветреный четырехкилометровый переход Анджоман. К полудню мы добрались до высокогорного плато, которое предшествовало нашему последнему подъему к перевалу.
Увидев темно-синее, кристальной чистоты озеро Анджоман, Джули воскликнула: «Давайте устроим здесь привал и пообедаем».
Мы так и сделали, наслаждаясь великолепным пейзажем во время привала.
Наш караван состоял из черного красавца — арабского скакуна, которого раздобыли для меня, когда я был болен, и вместе с мулом проводника — пяти мулов. Но даже при такой огромной свите мы довольно быстро добрались до перевала и заночевали на тропе, в каменном загоне для овец, который укрыл нас от ветра.
События той ночи оказались зловещими.
Сначала Том, который остался на озере Анджоман удить рыбу, заблудился и бродил по горе более шести часов. Пытаясь нас разыскать, он поднялся чуть ли не на шестьсот метров выше нашего лагеря. Том был очень легко одет, и при температуре, которая ночью опустилась ниже нуля, рисковал замерзнуть насмерть, если бы вовремя не заметил огонь нашего костра. Он добрался до лагеря только в половине одиннадцатого ночи.
Затем, как только мы устроились в спальных мешках, тишину ночи нарушил одинокий выстрел. Нам так и не удалось узнать причину или источник этого смертоносного звука, но все были сильно напуганы.
Мы с Джули были очень рады, когда наконец настало утро.
С утра все были несколько напряжены и взвинчены, но, преодолев вершину горы, успокоились. Внизу перед нами раскинулась долина реки Пяндж. В жизни я не видел такого захватывающего зрелища! Река извивалась в низине, а по обоим ее берегам раскинулось золото пшеницы. Буйная зелень деревьев покрывала горные склоны.
В восхищении я воскликнул:
— Джули, ты посмотри, какая красота! Ради нее стоило сюда забраться.
— Да-а, восхитительное зрелище, — согласилась Джули.
В последний день пути мы шли, пока нас не застигла ночь, и поэтому, когда Базир пригласил нас заночевать у него дома, мы с радостью согласились. Этот пожилой рыбак встретился нам по дороге, в полутора километрах от его деревни Дашти Рават. Добравшись до его дома, мы расстелили спальные мешки на свеженастланной соломе в отгороженном стеной пространстве для овец, коз и кур.
На ужин хозяева угостили нас простым, но очень вкусным кушаньем из рыбы, выловленной Базиром. Мы удобно устроились на ночлег рядом с куриным насестом и крепко уснули. Это была наша последняя ночь на Гиндукуше.
Утром нас разбудили ослепительные лучи солнца. «Надо было мне вчера с головой забраться в свой спальник», — подумал я.
Непривычная тяжесть на голове и звуки животных сбили меня с толку. Не двигаясь, я позвал Джули. Прыская от смеха, она указала на меня нашим спутникам. Они рассмеялись, увидев, что у меня на голове удобно устроилась курица.
В этот день нам предстояло осуществить непростую задачу — продать наших мулов на базаре. Стоило только нам с Бобом, Томом и Оле начать торг, как мы сразу же поняли, что торговля мулами — дело невыгодное. Особенно для иностранцев, которые уже закончили свой переход через Гиндукуш. В начале нашего пути местные жители знали, что нам без мулов никак не обойтись. В конце пути они, опять же, прекрасно понимали, что нам эти мулы ни к чему. После целого дня торговли нам пришлось робко сознаться женщинам, что мы продали мулов за треть той цены, которую заплатили за них в начале пути.
Возвращаясь в Кабул на автобусе, Джули и я окунулись в воспоминания нашего перехода через горы, который длился двадцать один день.
Физически я так хорошо себя не чувствовал со школы, с тех пор как занимался бегом. У меня не было никаких проблем с легкими.
Духовно время, проведенное в общении с верующими людьми, которые молились и работали вместе, вдохновило меня. Я был рад, что мы смогли помочь встретившимся на пути людям и рассказать им о Боге. Я был счастлив.
Наш «напряженный и изнурительный» отпуск придал мне новые силы.
Возвратившись в университет, я приступил к изучению пушту с еще большей энергией. Эта энергия была очень к месту, потому что пушту не стал ни на йоту легче за время моего отсутствия. Тогда я даже не подозревал, что человек, который помогает мне в изучении языка, станет невероятно значимым в моей жизни.
Глава восьмая
Верный учитель
Каждое утро я чистил зубы под издаваемые магнитофоном звуки пушту. Дома я постоянно ходил в наушниках, повторяя за диктором предложения. Я засыпал, убаюкиваемый словами пушту: «яблоко, яблоко, банан, банан» и названиями других фруктов.
