Франсин Риверс - Мария. Неусомнившаяся
Каждое утро, поцеловав, Мария провожала Иисуса в синагогу, где Он изучал Тору вместе с другими мальчиками, Своими ровесниками. Она печалилась оттого, что Иисус больше не проводил с ней столько же времени, сколько раньше. Он взрослел, а ее дни были заполнены обязанностями по дому. Возвращаясь домой, Иисус уже не садился, чтобы поговорить с матерью, а сразу шел к отцу в мастерскую, чтобы помочь ему заработать на хлеб для их растущей семьи.
Неужели это действительно Мессия? Этот спокойный Мальчик, Который не любит много говорить и для Которого, кажется, самое главное — это изучить закон и освоить ремесло отца?
Эти мысли приходили ниоткуда, и Мария вздрагивала, встревоженная ими. Она терла пальцами лоб, словно старалась изгнать их. Но они оставались, как неясное эхо чьего-то чужого голоса.
Разве Он может быть Тем Мессией, Который избавит Израиль? Царем-воителем, Который спасет народ Свой?
Как могли приходить ей в голову такие предательские мысли? Она знала, Кто такой Иисус! Она знала, что ее первенец зачат от Духа Святого! Она знала, что Он — долгожданный Мессия!
С улицы донеслись знакомые голоса и звуки ударов; Мария вышла из дома и увидела Иакова и Иосифа, сражающихся на деревянных мечах. Мария вздохнула. Эти двое, кажется, были полны решимости с помощью кулаков добиться первенства. Мария часто ловила себя на мысли, что мечтает о временах, когда у них с Иосифом был только Иисус. Любящий и прилежный Иисус, Который с жадностью изучал окружающий Его мир, но никогда, кажется, не был Его частью. Ее Сын не от мира сего. Ее Сын от Святого Духа. Как могла она не любить Его больше остальных?
Скоро внимание Марии снова привлекла игра детей, становившаяся все ожесточенней. Иаков повалил своего младшего брата на землю и поставил на него ногу, направив свой деревянный меч ему в сердце.
— Ты убит!
Иосиф вскочил на ноги, по его грязному лицу текли слезы.
— Теперь твоя очередь быть римлянином!
— Прекратите! — крикнула Мария и тут же пожалела о своей несдержанности. Почему мальчики так любят воевать? Она знала, что мечта всех иудейских ребят — впрочем, как и ее собственная — разбить оковы римского господства.
Именно с этой целью и пришел Иисус, но произойдет ли это освобождение так, как предполагают иудеи? Иисус, ее Сын. Сын Божий. Пройдет ли Он когда-нибудь по улицам Иерусалима так, как прошел царь Давид? Почему ей так трудно представить это? Как проявит себя этот Мальчик, с такой любовью смотрящий на Своих драчливых друзей и братьев?
Мария знала, что Иисусу тоже приходится бороться. Она помнила, как часто, когда Он был еще совсем маленьким, Его тревожили ночные кошмары. Она брала Его на руки и спрашивала Его о причине беспокойства, но Он никогда не раскрывал ее. Мария видела в глазах Иисуса боль, когда Он возвращался домой из синагоги, гнев, когда Он наблюдал, как с каким-нибудь человеком несправедливо обращались. Временами, когда Иисус сидел, набросив на голову молитвенное покрывало, лицо Его становилось напряженным и лоб покрывался испариной.
Однажды Мария спросила Его:
— Чем Ты так расстроен? Скажи мне, что случилось?
— Какая польза от того, что Я скажу тебе?
— Тебе станет легче.
Сын посмотрел на нее, и Его глаза наполнились состраданием.
— Я нуждаюсь не в облегчении, матушка. Я нуждаюсь в новой силе. И она придет, когда это будет Мне необходимо.
Она собиралась настоять на своем, но тут вошел Иосиф, плечи его были опущены, он выглядел расстроенным. У Марии упало сердце.
— Тобиас не заплатил тебе за стулья?
— Он сказал, что у него случились непредвиденные расходы. Он заплатит к следующему полнолунию.
Марию бросило в жар. Это несправедливо! Иосиф, который так много и усердно работал, должен ждать, пока ему заплатят за его труд. Тобиас вполне мог вернуть свой долг. Он сидит у ворот со старейшинами! Неожиданные траты! Как раз вчера Мария слышала, что он купил мула для своего младшего сына. Она встала, руки ее сжались в кулаки.
— Я пойду и поговорю с ним.
Иосиф взглянул на жену.
— Ты никуда не пойдешь.
— Это несправедливо, он обманывает тебя! Если ты не позволяешь идти мне, тогда пусть пойдет Иисус и потолкует с ним.
— Мария, — огорченно произнес Иосиф, — Тобиас заплатит, когда ему будет удобно. Он всегда платит мне.
— А на что мы будем покупать хлеб, пока ждем, когда ему будет угодно заплатить?
— В Сепфорисе много работы.
— Это несправедливо, Иосиф, — настаивала Мария, и на ее глазах появились слезы. — Ты так много работаешь.
— Не Тобиас дает нам пропитание, Мария. Бог всегда посылает нам хлеб насущный.
На следующее утро Иосиф и Иисус ушли в Сепфорис. Вечером заболела Анна.
* * *Прошло два дня, горячка не ослабевала, не помогали и холодные компрессы, которые быстро становились горячими на пылающем лбу ребенка. Анна непрерывно плакала, пока Мария качала ее на руках. На этот раз мальчики вели себя тихо. Они жалели свою маленькую сестренку и видели, как сильно была встревожена их мать. На третий день болезни Анна лежала без сознания.
Когда Иосиф и Иисус вернулись из Сепфориса, Мария в слезах бросилась к мужу — их младший ребенок был при смерти.
Иисус положил плотницкий инструмент и пересек комнату. Иосиф крепко обнял Марию. Она повернула голову и посмотрела на своего старшего Сына.
В течение долгой минуты Иисус стоял над Своей сестренкой. Затем Он опустился на колени рядом с ее кроваткой.
— Анна, — произнес Он и погладил ее лоб кончиками пальцев.
Девочка глубоко вздохнула и открыла глаза. Мария с силой сжала руки Иосифа.
— Иисус, — с улыбкой промолвила Анна, лицо ее порозовело. — Ты дома.
Девочка потянулась к Нему. Иисус взял ее на руки и встал. Малышка обвила руками шею своего брата, ногами обхватила Его за талию и положила головку Ему на плечо. Иисус прижался щекой к ее шее и закрыл глаза.
Мария тяжело опустилась на стул возле двери, сердце ее учащенно билось, она дрожала. Иосиф судорожно сжал ее плечо. Мария начала смеяться и закрыла лицо руками, по ее щекам ручьем текли слезы.
— Анна выздоровела, мама, — Иаков встал. — Можно мы пойдем теперь играть?
Он бросился к Иисусу, Который повернул Анну таким образом, чтобы она могла обнять своего брата.
— Да, она выздоровела, Иаков. Идите поиграйте.
Юный Иосиф побежал вслед за ним. И Мария осознала, что Иосиф и Иаков ничего не поняли, хотя и были свидетелями чудесного исцеления.
* * *Иосия, один из друзей Иисуса, пришел в мастерскую Иосифа с поручением от раввина.
— Учитель хочет, чтобы вы сейчас же пришли к нему. Это касается Иисуса.
— Что с Ним? — Иосиф отложил в сторону тесло, стряхнул с туники стружку и вышел вместе с мальчиком на улицу.
— Учитель снова рассердился на Него.
— Я не знал, что он и прежде был недоволен Им, — Иосиф почувствовал, как его шея и спина покрылись испариной. — Что училось, Иосия?
— Я не знаю, — ответил мальчик, тряхнув головой. — Иисус просто задал вопрос учителю, а раввин покраснел и весь затрясся от гнева. А потом он велел мне пойти за вами.
Они быстро шли в центр города к синагоге. Когда они вошли в синагогу, Иосифу показалось, что в помещении от напряжения искрился воздух. Учитель холодным голосом объяснял какое-то положение закона. Увидев Иосифа, он хлопнул в ладоши.
— На сегодня достаточно. По дороге домой вспомните, о чем мы сегодня говорили. Хорошенько подумайте об этих вещах.
Взмахом руки он отпустил учеников. Мальчики поднялись и поспешили к дверям, все, кроме Иисуса, сидевшего на передней скамейке. С упавшим сердцем Иосиф подошел к Нему и положил руку Ему на плечо. Учитель засунул руки в рукава и уставился на Иисуса.
— Я устал от Его вопросов!
Иосиф удивленно посмотрел на учителя:
— Равви?
Синагога — это место, где задают вопросы, место, где изучают закон. Иосиф в замешательстве переводил взгляд с учителя на Иисуса и с Иисуса на учителя.
— Поговори с Ним! — глаза раввина засверкали. — Объясни своему сыну, что я — учитель, и если Он будет упорно задавать мне вопросы, из-за которых я выгляжу как… лицемерный и самодовольный человек, я отлучу Его от синагоги. Я не желаю, чтобы сын простого плотника подрывал мой авторитет.
Иосифу казалось, что сердце выскочит у него из груди. Он отпустил плечо Сына и шагнул вперед, но Иисус схватил его за руку и остановил.
— Я не хотел оскорбить вас, равви, — сказал Мальчик со спокойным достоинством и посмотрел учителю прямо в глаза, не произнеся больше ни слова.
Гнев раввина испарился. Замолчав, он взглянул на отца с сыном. Затем он прищурил глаза, как если бы пытался найти в словах Мальчика какой-то намек на насмешку.
— Вы предупреждены.
