Николай Японский (Касаткин) - Дневники 1870-1911 гг.
И развернул вышитое Женской школою на Престол Пасхальное Облачение; на подкладке главного Облачения и имена всех трудившихся воспитанниц написаны. Работа эта, видимо, поразила ее и находившуюся при ней японку — переводчицу с японского на английский и обратно, безмолвную до сих пор, но разразившуюся при сем ахами.
Miss Hughes, подивившись «Уранисики» и золотому шитью, не преминула уклониться в сторону:
— Любопытствуют ли язычники посещать Ваш собор?
— Так любопытствуют, что в иной месяц бывает до десяти ты-сяч посетителей.
И у меня мелькнула мысль увлечь ее в собор, чтобы оттуда провести в Женскую школу, иначе и конца не предвиделось ее расспросам, а я опасался, что в Женской школе ее ждут и это производит своего рода неудобство.
— Да вот, не угодно ли взглянуть ныне на собор? Вероятно, и сейчас мы увидим там японцев-посетителей. Вы еще не были в соборе?
— Была на Богослужении в Ваш Рождественский Праздник и видела много христиан в соборе.
— Теперь увидите несколько язычников...
Действительно, в соборе были партии гимназистов и гимна-зисток и других посетителей. Остановившись посреди собора, после некоторого разговора, Miss Hughes вопрошает:
— Что особенно нравится японцам в Вашей религии? Вот это (указывая на иконостас) и Богослужение с пением?
— Нравится и это. Но главное — не это, а то, что наша религия стоит твердо; вот что особенно привлекает японцев к Православию.
— Как так?
— Да так, что наши юные, большею частию, и немногие про-поведники (всего — сто пятьдесят один человек на всю Японию) стоят против всего язычества, и в виду всего прочего Христианства, католического и протестантского, с сотнями иностранцев у сих, твердо, непоколебимо, с ясно и непререкаемо проповедуемым Учением, и нигде не падают, не отступают; везде, где водворилась Христианская Церковь Православная, она стоит, как бы мала она ни была, чего о других христианских вероисповеданиях сказать нельзя.
— Чему же Вы приписываете это?
— Прежде всего тому, что мы содержим Учение Христово во всей его полноте и целости и никогда изменить или потерять его не можем, — мы принимаем Священное Писание и Священное Предание.
— А! Это — то же, что у католиков; они очень уважают Пре-дание.
— Вовсе не то. Они уважают свои предания в ущерб Священ-ному Писанию. Например, Спаситель сказал о Святом Духе: «От Отца Исходящего», — католики поправляют это, на основании предания: «И от Сына»; Спаситель, установляя Таинство Евха-ристии, сказал: «Пийте от нея вси» — католики: «Вовсе не "вси", а только "симпин" — духовенство»... У нас таких кощунственных преданий не слыхано, не видано. Наше Священное Предание ни на волос не противоречит Священному Писанию и служит только к дополнению и объяснению его. Наше Священное Предание — это живой Голос Вселенской Церкви, звучащий на все времена. Поэтому-то мы не можем изменить или утерять ни йоту из Хрис-това Учения. Если для нас что непонятно в Слове Божием, мы спрашиваем Вселенскую Церковь, как она понимала это во все времена, начиная с Апостолов; получаем ясный и определенный ответ и продолжаем веровать и учить неизменно. Это — не то, что в протестантстве, где Священное Писание у каждого в руках не только для чтения, но и для понимания и толкования личного, его собственного. Оттого-то у протестантов столько сект и такая запу-танность в учении...
Говорилось все это не для одной Miss Hughes, но и для ее пере-водчицы, которая придвинулась, чтобы слова не проронить, когда я стал говорить о Предании. Но я не забывал, что в Женской школе нас ждут, и потому, прервав речь, любезно предложил Miss Hughes пойти в Женскую школу.
Там действительно нас ждали. Учащие встретили при входе в дом, ученицы — в своих комнатах, одетые чистенько и вежливо приветствующие. Miss обошла все, в моем и учительниц сопро-вождении; мимоходом все хвалила, особенно в комнате, где (не для нее, а К экзамену, ныне производящемуся) приготовлены были на столах рукоделья и где особенно понравились ей рисунки учениц и рукоделья шелками и золотом.
По окончании осмотра я предложил ей сказать что-нибудь в назидание учениц (так как в газетах печатались ее лекции в жен-ских высших заведениях). Она согласилась весьма любезно. Вся школа собралась в зале, и она сказала речь. Переводила японка, сопровождавшая ее, оказавшаяся превосходно приспособленною к сему делу. Наставление состояло из четырех пунктов: 1. японской женщине нужно здоровье — итак, занимайтесь гимнастикой;
2. ей нужны искусные пальцы — и потому прилежите рукоделию;
3. будьте умны; 4. будьте добры (дзенрёо). Ждал я, что заключи-тельным пунктом будет «Старайтесь быть добрыми христианка-ми», но этого не последовало; а на шуточное потом мое замечание ей о сем сказала, что так навыкла говорить в прочих женских школах, еще языческих, где о Христианстве говорить не позволено. После сего мы любезно расстались.
21 июня (4 ИЮЛЯ) 1902. Пятница
В половине двенадцатого часа отправился на завтрак, да-вавшийся для всех русских Великим князем Кириллом Влади-мировичем в занимаемом им ныне Дворце — «Рикёо». Кроме русских, на завтраке были японские четыре Принца — Фусими- номия, Кан-ин, Арисугава и еще один молодой, военный; было также много военных, начиная с Военного Министра; был Премьер Кацура, Иностранных Дел Министр, и прочие. Все — без лент, только со звездами, почему и я был без лент и орденов, а со звездами, и в клобуке с крестом (привезенном мною в жестяной коробке и надетом в передней, причем в коробку поступила шляпа). За завтраком — между Фусиминомия и Министром иностранных дел; последний словоохотливо сам начинал всегда разговор; первый молчал, но раз пять я с ним заговаривал. <...>
28 июня (11 июля) 1902. Пятница
От отца Игнатия Мукояма узнал между прочим подробнее о девице, желающей монашества, о которой отец Симеон Мии тре-тьего дня рассказывал. Оказывается, что она прежде служила в Армии Спасения здесь же, в Токио; поступила в Армию, не зная различия между протестантством и Православием, думая, что они — одно и то же; очень ревностно здесь пропагандировала учение Армии Спасения, продавала брошюры, собирала пожертвования; но, вникнув ближе в состояние и нравы вождей Армии, нашла много эгоизма, дрязг, неурядицы — потому охладела и нернулась в Сеноо; а здесь, узнавши от катехизатора о различии Православия и протестантства, отправилась в Кёото в нашу ИСенскую школу. <.„>
18 (31) июля 1902. Четверг
Утром Посланник, А. П. Извольский, извещая, что у него сегодня в двенадцать часов завтракает Великий князь, Кирилл Младимирович, пригласил и меня к завтраку. Великий князь был очень любезен, спрашивал о Миссии, но в разговоре, за столом, выразил крайнее сомнение, чтобы Христианство водворилось в Японии.
20 июля (2 августа) 1902. Суббота
В исходе третьего часа прибыл с небольшою свитой Его Вы-сочество, Кирилл Владимирович. Я встретил его на крыльце дома, одетый в клобук и со звездами без орденов. Когда он сел на диван с замечанием: «Все так же, как прежде» (что он видел четыре года тому назад), я предложил ему выслушать сообщение о состоянии Миссии и, показывая статистический лист Миссии, где, из сопоставления цифр во всем, виден преимущественный успех Православной Миссии, просил «говорить в России везде, где только представится случай, о необходимости развития Заграничных Миссий».
— Слово Ваше, как лично ознакомившегося со всем загранич-ным, будет иметь большой вес.
— Но в России никто не думает о Заграничных Миссиях.
— Поэтому-то я прошу Ваше Высочество говорить о них, чтобы стали думать...
Предложил Его Высочеству экземпляр нашего перевода на японский язык Нового Завета, Псалтири, затем — японский альбом, где между прочим, как одно из знаменитых тоокейских зданий, имеется в голубом рисунке и наш собор. С словами «Вы меня завалите» он все это принял, и приставленный к нему барон Мадено-Коодзи (Сергей Александрович) тотчас же взял книги, также статистический лист и карту Православной Церкви в Японии, чтобы положить в карету Великого КНЯЗЯ •
24 июля (6 августа) 1902. Среда
Между сегодняшними письмами одно — от протестантского проповедника; пишет: «Покажите, правильно ли Крещение чрез троекратное погружение; если правильно, то я брошу про-тестантство». Слишком поверхностен человек; впрочем, послана «Догматика» с указанием, что прочесть. Другое — от язычника, очень умное и красноречивое, ищущее истины; послана краткая «Догматика» и указан ближайший катехизатор, Фома Исида, в Фукусима (а ему перепровождено письмо).
5 (18) августа 1902. Понедельник
БЫЛИ Rev. King, здешний епископальный миссионер, и Rev. Norris, тоже английский епископальный миссионер из Северного Китая, один из выдержавших осаду боксеров в Пекине. Говорил он, что политика Пекинского Двора ни на волос не изменилась, — все та же рутина, обещающая продолжение нападений на миссионеров и китайских христиан, что если династия не переменится, и всегда будет то же; на перемену же династии пока нет никакой надежды — нигде не видится в Китае сильного человека, который взялся бы за это; притом же это ныне чрезвычайно трудно было бы по компликации с иностранными державами...
