Андроник (Никольский) - Творений. Книга I. Статьи и заметки
Между тем жизнь сама по себе, жизнь как она есть — эта действительная жизнь не дает оснований для такой радости. Она явственно свидетельствует о своем духовном понижении, может быть угрожающем полным разложением ее. И вот тут-то с грустью приходится всматриваться в то малое отрадное духовное содержание, которое проглядывает из описанной видимости или о котором приходится догадываться на основании видимого. Имея такие наблюдения, с грустью приходится отметить следующее.
Недостаток даже простейшего христианского просвещения в народе — вот что прежде всего приходится отметить. Светские, конечно, этому тотчас же обрадуются и скажут, что народ наш невежественен, не умеет отличить Троицы от Богородицы, знает только суеверия, а не веру, и т. п. Да умолкнут таковые, и для собственного смирения пусть они сами себе дадут отчет: да сами-то знают ли хоть что-нибудь в вере христианской, да знают ли даже молитвы-то, которыми следовало бы и им молиться, чего они, наверное, однако, не делают… Но оставим таковых самим себе. Будем же говорить только о нашем простом народе. Не говорю о взрослых, — даже учащиеся в разных школах дети не знают молитв, Священной Истории, начатков веры. Отрадные же исключения в этом отношении очень редки, к сожалению. Не знают житий Святых, имена которых носят, даже дней памяти их не знают. И это при всеобщем-то обучении, тогда как прежде при высмеиваемом прогрессистами мраке и невежестве все это прекрасно знали и все могли сознательно рассказать и прочитать. Не развито сознательной привычки молиться дома утром и вечером, почему за лето, не ходя в школу, почти все дети вовсе забывают выученные в школе зимой молитвы. Не заметно и зачатков любви и обычая благочестивого — читать Слово Божие, хотя бы Евангелие. Не заметно и строго сознательного держания благочестивых обычаев старины. Например, в храм большей частью входят не помолившись в притворе или трапезной части церкви с установленным числом поклонов, хотя бы поясных; в церкви стоят христиане обоих полов вместе на обеих сторонах, часто оглядываясь рассеянно кругом. Мимо храма часто проходят не перекрестившись. Весьма-весьма часто и взрослые и дети не умеют подходить под благословение, — очевидно, и священники не считают нужным непременно благословлять пасомых при встрече с ними, не приучают брать благословение и детей. Часто бросается в глаза и неправильно совершаемое крестное знамение. Даже взрослые часто не молятся при входе в дом и даже шапки не снимают, о молодом поколении не приходится и говорить с этой стороны. Богослужение и в великие праздники посещают редко многие из христиан, летом же в рабочую пору почти и вовсе не ходят в церковь. Долг исповеди и Святого Причастия уже многие не исполняют по нескольку лет. Слышно, что и посты не со всей строгостью соблюдаются, в чем пример берет народ, конечно, у образованных и вообще чиновного люда; ибо теперь даже урядник и почтарь считают себя образованными и почитают предрассудком поститься. К священникам уже многие не с должным уважением относятся, даже и на улице часто не кланяются, тем более не благословляются, да и священники, особенно молодые, не считают долгом непременно благословлять и тем призывать и Божие благословение на свое духовное чадо.
Отсутствие всего этого отпечатка набожности грустно отражается и в жизни народной. Общая теперь жалоба на народное пьянство, на безобразное, даже со смертоубийствами и непременно с драками, провождение деревенских праздников, разгул, особенно молодежи, деревенские посиделки, часто толкающие молодежь на беспутство, падение семейных нравов и почтительной покорности младших старшим, тем более родителям, франтовство, бесчестность, озорство и хулиганство, мстительность и жестокость, вероломство и лживость до лжесвидетельства под присягой, что говорит уже об утрате и самой веры, ибо верующий побоится нарушать присягу. Молодое поколение и даже дети растут без всяких положительных и строгих правил жизни: какое-то одичание духовное отпечатывается и на их лицах. А что с ними будет впоследствии, когда и сама жестокая жизнь наложит на них свой немилосердный отпечаток, особенно если принять в соображение ту погоню за материальным или, лучше сказать, животным довольством, которое сделалось характерным признаком и духом последнего времени, освободившегося от духовных высоких начал жизни.
Наряду с этим необходимо отметить и все более развивающееся в народе сутяжничество и бесчестность. Как это ни странным покажется, но значительную долю в приучении народа к сутяжничеству и кляузничеству имеет грамотность. Теперь газеты читаются во всякой деревне грамотеями, а от грамотеев из газет все передается и неграмотным. Газеты же полны почти исключительно духом критицизма и осуждения всего и всех, без указания положительных свойств у явлений и людей и в их поступках. В первую же голову такое осуждение направлено на всякое начальство и тем более духовенство. Деревенские читари и слушатели все это подмечают и сами естественно набираются того же самого осуждения, и, конечно, прежде всего осуждения духовенства под впечатлением газетных пасквилей. А так как грамотность наша и в школе не вкладывает в детские души почти никаких положительных свойств, то у детей она, прежде всего, спешит проявиться в нецензурных надписях на заборах и стенах, а у взрослых — в доносах, в кляузах, в жалобах, и прежде всего на ближе к ним стоящее духовенство. За последнее время постоянно приходится разбираться в таком кляузничестве. В большинстве случаев по проверке донос оказывается редко соответствующим действительности. Но злая воля доносителей не боится кары за клевету, ибо архиерей не может за нее наказать, а оклеветанный едва ли пожелает судиться, ибо, прежде всего, это дело длинное. Между тем пятно доноса все-таки остается на том, на кого доносили, да и настроение у него портится, и зло увеличивается во взаимоотношениях между оклеветанным и доносителем. А все это свидетельствует о том, что старинные патриархальные порядки и взаимоотношения духовенства и прихожан теперь уже значительно поколебались. В значительной степени виновато в этом и само духовенство, все более удаляющееся от паствы и ради перегруженности всяким делом, например школьным и перепиской, исключительно по лености и небрежению о своем пастырском долге.
Кроме кляузничества, поразительная бесчестность проявилась и развивается в народе всего только за время войны, преимущественно с осени 1915 года. Под влиянием естественной и злонамеренной дороговизны на все в настоящее военное время и простой народ спешит нажиться теперь на своем труде и на своих продуктах. Одни беспредельно удорожают свой труд, другие поразительно небрежничают и ленятся в принятом на себя труде, третьи до недоступности поднимают цены на предметы даже самой первой необходимости. Проснулись стихийным и неудержным порядком самые алчные инстинкты и стремления. Поразительна та бессовестность, отсутствие страха Божия, что проявляет теперь наш обычно в глубине души бо-гобоязливый народ. Обуяла всех страсть наживы, до бесчувственности к общему горю в военное время, до неспособности понять и принять к сердцу, что и гнев Божий разразился над нами за неверность воле Божией, за беззаконную жизнь.
Это все более чем безотрадные, зловещие признаки, при виде которых жутко становится за будущее нашей народной жизни.
4. Живая могучая народная вера как великая духовная сила
Но при всем том, однако, несомненна и глубокая народная вера у того же народа, полного и пьяниц, и хулиганов, и прочего. Она могуче, захватывающе и отрадно проявляется в дни святых достопамятных праздников народных, и в дни богомолений по случаю каких-либо несчастных народных бедствий, или при встрече народной Святыни, например у Чудотворной Иконы Владычицы или Угодников Спасовых. Та же вера проявляется и когда случается что-либо поразительное. В той же, полной грубых недостатков деревне — какая воодушевленная тогда проявляется вера! С какой горячностью тут все, и стар и млад, собираются, побросавши все и позабывши все свои худости! Тогда весь народ, как один человек, живо стоит перед Святыней и сердечными очами созерцает, с несомненностью как живую, Владычицу или Святого Угодника. Тут он изливает из своей загрубевшей повидимому души все свои скорби и болезни и с самым трогательным и нежным смирением повергает к Богу себя и весь живот свой. И это все захватывает и тех озорников и хулиганов, на которых так жалуются теперь. Тогда и у них исчезает эта бессмысленная «оголтелость» и они полны общего народного благоговейного воодушевления. И тогда эта духовная мягкость и даже нежность под грубой внешностью куда выше духовной грубости и холодности под мягкой и приятной внешностью у образованных светских людей…
Навсегда в памяти останутся дивные народные крестные ходы в июне-июле сего 1916 года по уездам Кунгурского, Красноуфимского, Осинского, Оханского и Пермского уездов Пермской епархии. Еще минувшей зимой мною было сделано предложение всему духовенству епархии устраивать торжественные крестные ходы в пределах епархии, приурочивая их к местным праздникам или к особенным торжествам, например освящения и закладки храмов. Духовенство внимательно отнеслось к этому святому делу; по округам выработаны были расписания таких крестных ходов, намечены были проповедники, заготовлена была духовная литература для раздачи и продажи народу, сделаны были оповещения православным христианам. Начиная с мая месяца такие крестные ходы и прошли согласно расписанию. Мне лично привел Бог участвовать на таких народных торжествах в указанных уездах по пути моего маршрута при путешествии по епархии. Многие тысячи православных собирались у многих приходов. Духовенство и миссионеры усердно и умело использовали такие народные собрания и обильно предлагали свою проповедь и все прочее для духовного утешения народа. Воодушевление народное достигало до высокой степени умиления. Можно сказать, что все чувствовали себя, как на одной непрерывной народной Пасхе. Некоторые крестные ходы проходили почти исключительно среди поселков со старообрядческим или языческим населением. Но общим народным торжественным и молитвенным настроением крестоходов воодушевлялись и старообрядцы с язычниками и присоединялись к крестоходам, вместе с ними вслушиваясь в раздававшуюся пастырскую проповедь, а многие — принимая участие и в народном церковном пении. С уверенностью можно сказать, что таким порядком может совершаться прочное миссионерское дело, навсегда почти оставляющее глубокий след и светлую память в сердцах всех участников в подобных торжественных и воодушевленных крестных ходах. Таким порядком создается потребное для христианина настроение, научающее его хождению перед Богом. И приобщаясь к такой народной вере, растворяешься тогда ощутительно в ней, преисполняешься этого охватывающего народного воодушевления и как на легких крыльях носишься на восхождениях народной соборной молитвы и благодарения ко Господу Богу, дивному во Святых Своих. Тут и сторонний, может быть даже только любопытствующий, наблюдатель, смешиваясь с толпой верующих, живо чувствует незримые, но ощутимые потоки веры, от верующего народа переливающиеся и в его душу и исполняющие его новой, прежде неведомой для него духовной жизни, вливающей смысл и отраду и в обычную его суетную или беззаботную жизнь. Это все несомненно и действительно. И это все весьма отрадно и животворно. И сподоблял бы Бог возможно чаще приобщаться к такой народной воодушевленной и воодушевляющей вере и пламенной скромной молитве, долу всех повергающей, но ко Господу возносящей.
