Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II
Многие западные отцы с древнейших времен придерживались учения о том, что Святой Дух исходит не т олько от Отца, но и от Сына, хотя никогда не акцентировали свое внимание на этом пункте[1191]. Однако уже в середине VII в. возникли первые трения между западными и восточными христианами, посвященные этому вопросу, и Максиму Исповеднику пришлось защищать своих западных соратников, интерпретируя их высказывания в православном смысле[1192]. В конце VIII — начале IX в. в империи Каролингов сформировалась богословская школа новой формации, состоящая из англосаксонских сторонников августиновского богословия и испанских борцов с адопционизмом. У богословов этой новой школы учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына стало не только нормой, но даже, по образцу Испанской Церкви, было включено в Символ веры в качестве его составной части. Это добавление в Символ веры слов: «и от Сына» (по латыни: «Filioque») стало своеобразным маркером Франкской Церкви, несмотря даже на то, что Римский папа Лев III не только не одобрил, но даже запретил новый франкский обычай, посоветовав франкам вообще не использовалъ Символ веры за богослужением, как эго было принято в Италии[1193]. Тем не менее Символ веры с добавлением Filioque продолжал использоваться в империи Каролингов и, вероятно, использовался также франкскими священниками из епархии Пассау, которые присоединились в 866 г. к итальянским миссионерам на пути в Болгарию.
Вселенский собор, для созыва которого было выпущено «Окружное послание», состоялся в Константинополе в 867 г. На нем западные миссионеры в Болгарии были анафематствованы, видимо, за использование Filioque и за некоторые западные канонические обычаи. Кроме того Фотий и византийское правительство решили нанести удар и непосредственно по главному виновнику ухода Болгарии из–под юрисдикции Византийской Церкви — Римскому папе. Фотий решил воспользоваться тем, что в 863 г. между папой и несколькими германскими епископами возник конфликт по поводу развода лотарингского короля Лотаря[1194]: папа Николай решительно осудил этот развод, но германские епископы во главе с архиепископами Гунтером Кельнским и Титгудом Трирским развод одобрили и, таким образом, стали в открьпую оппозицию к папе, которого они обвинили в различных канонических нарушениях. Обвинительные материалы[1195] против папы рассылались не только но всему Западу, но были посланы и на Восток, и патриарх Фотий решил воспользоваться эгими документами[1196] несмотря на то, что к 867 г. конфликт между папой и германскими епископами был давно улажен[1197]. На Константинопольском соборе 867 г. было рассмотрено дело папы Николая по обвинению западных клириков, в результате чего папа был анафематстъован. С точки зрения канонического права разбор дела папы не только в его отсутствие, но даже без его извещения делал это осуждение совершенно незаконным. После осуждения папы византийский император Михаил III и Фотий сразу же направили письмо западному императору Людовику II, в котором они просили силой сместигь папу Николая с престола[1198]. Однако вместо этого спустя несколько дней после собора 867 г. сам патриарх Фотий был смещен новым императором Василием Македонянином и отправлен в ссылку. На патриарший престол был возвращен Игнатий, а послы, которые везли Людовику II документы собора 867 г., были возвращены с половины пути. Вместо них в Рим были направлены другие послы с просьбой прислать в Константинополь папских легатов для водворения мира в Восточной Церкви. Папа Николай умер в ноябре 867 г., видимо так никогда и не узнав о своем мимолетном осуждении и о немедленном восстановлении своего имени в диптихах Константинополя в течение бурного 867 г.
Папа Адриан II (867–872 гг.) прислал легатов, и в 869 г. Константинопольский собор отменил решения соборов 859 и 861 гг., вынесенные против патриарха Игнатия, а также сжег акты собора 867 г. Фотий и его сторонники были анафематствованы. Однако в скором времени Фотий вернулся из ссылки и примирился с патриархом Игнатием. После смерти последнего Фотий, по желанию императора, снова занял патриарший престол и немедленно приступил к торжественной реабилитации своей прежней деятельност и. Созванный Фотием огромный собор 879–880 гг., куда были приглашены и легаты от Римского папы Иоанна VIII (872–882 гг.), признал Фотия совершенно правым во всем, отменил и осудил все решения, когда–либо принятые против него[1199], и анафематствовал всех его непримиримых противников[1200]. Легаты, утвердившие эти решения, опять, как и в 861 г., вышли за пределы данной им папой инструкции, поэтому папа Иоанн VIII, согласившись с восстановлением Фотия, не одобрил той интерпретации прошлых поступков Константинопольского патриарха, которая была дана на соборе 879—880 гг.[1201] Кроме того, на этом соборе Фотий убедил легатов подписать определение, осуждающее использование Символа веры с Filioque. Легаты легко могли это сделать, т. к. в Риме Filioque никогда не употреблялось. Судя по всему, после смерти папы Иоанна VIII отношения Фотия с Римом вновь испортились, и новый папа Марин (882—884 гг.) отказался признавать Фотия Константинопольским патриархом[1202]. Именно в это время Фотий вновь обращается к полемике против Filioque и пишет «Послание к патриарху Аквилейскому»[1203]. В нем Фотий проявляет определенную осведомленность об аргументации оппонентов, что позволяет предполагать некоторое его знакомство с сочинением монаха Рантрамна Корбийского «Против обвинений греков, хулящих Римскую Церковь», написанным от имени собора епископов восточно–франкского королевства против «Окружного послания» 867 г.[1204] В 886 г. византийский император Лев Мудрый по непонятным причинам снова сместил Фотия с патриаршего престола и отправил его в почетную ссылку, где патриарх и скончался в 891 г. Если верить т. н. «Антифотиевскому сборнику», у сменившего Фотия патриарха Стефана и его преемника патриарха Антония Кавлея возникли значительные проблемы с признанием в Риме, т. к. римские папы снова отказались признавать Фотия и его ставленников[1205]. В этой ситуации нового обострения споров о своем патриаршестве Фотий приступает к своему последнему и самому большому труду, посвященному проблеме Filioque, — это «Слово о тайноводстве [мистагогия] Святого Духа»[1206]. Это сочинение во многом похоже на «Послание к патриарху Аквилейскому», но более чем в два раза превышает его объем. Основой «Слова о тайноводстве» является последовательное опровержение доказательств правильности учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына, приводимых каким–то западным полемистом (судя по всему, Рантрамном Корбийским), но потом первоначальный текст был дополнен излюбленными патриархом Фотием многочисленными логическими доводами, сводящими учение о Filioque к абсурду. Силлогизмы, приводимые в «Слове о тайноводстве», во многих случаях повторяют силлогизмы «Окружного послания» и «Послания к патриарху Аквилейскому», например, глл. 32–37 «Слова о тайноводстве» почти дословно повторяют глл. 11, 13, 14, 17, 19, 21 «Окружного послания».
Значительно более подробно, нежели чем в «Послании к патриарху Аквилейскому», Фотий останавливается в «Слове о тайноводстве» на аргументах противника, апеллирующих к священному преданию Запада. Чрезвычайно интересна полемика Фотия со ссылками своих оппонентов на западный consensus patrum по поводу учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Если западные полемисты были одержимы идеей найти как можно больше высказываний святых, свидетельствующих в пользу их интерпретации, и именно большое количество найденных цитат представляли как доказательство своей правоты, то Фотий движется совершенно иным путем: ссылки сторонников Filioque на сочинения западных Отцов сразу же отвергаются Фотием потому, что эго учение, по его мнению, противоречит Евангелию. Константинопольский патриарх считал, что даже если бы ангелы, а не только западные святые, придерживались такого учения, его все равно требовалось бы анафематствовать. На самом деле речь идет не о Евангелии в буквальном смысле (т. е. текст Евангелия у обеих спорящих сторон был один и тот же), а об особой интерпретации Евангелия, которую Фотий выстраивал на основании своей собственной логики и понимании православного учения.
Следует отметить, что во всем огромном «Слове о тайноводстве Святого Духа» Фотий приводит только одну, да и то ошибочную, святоотеческую цитату из Григория Двоеслова'[1207]-[1208]. При этом он пытается выдвинуть в качестве критериев истинности Священного Предания не всех вообще святых, а только некоторых «избранных отцов». Представление об «избранных отцах» как своеобразных критериях вселенского православия было широко популярно в Византии уже в конце IV в., когда император Феодосий Великий по аналогии с римским правом, где существовало представление о «jus respondendi», объявил православием только ту веру, которую исповедовал ряд обозначенных им знаменитых епископов[1209]. Новый список «избранных отцов» изложил и V Вселенский собор. Но Фотий не настаивал на выражении «избранные отцы» в его традиционном понимании, потому как западные могли считать «избранными» также и своих великих богословов — Амвросия Медиоланс–кого и Августина, употреблявших филиоквистские высказывания[1210]. Поэтому Фотий решает опереться на авторитет Вселенских соборов и римских пап, которых он называет «начальниками отцов» всего Запада. Именно папы становятся для Фотия «избранными отцами», авторитет которых он противопоставляет своим противникам. По мнению Фотия, остальным надлежало только «направиться к речениям архиереев Рима»[1211] для того, чтобы уразуметь истину. Римские епископы от древних времен и вплоть до непосредственных современников Фотия (последним называется папа Адриан III (884—885 гг.)) представляются автором как ряд святых хранителей православия, стойко защищавших и поддерживающих решения Вселенских соборов, бывших на Востоке.
