Преподобный Максим Исповедник - Избранные творения
Ведь рана столь тяжка, что
Врачам не по плечу, но
Создатель Всемогущий
Был милостив настолько,
Что Сам ко мне, незримый [291],
Сошел, любовью движим,
Людскую плоть приняв
От незамужней Девы.
И так я был спасен Им,
Так Он исторг меня из
Лап лютого дракона
И, выхватив у смерти,
Сам ей подвергся ради
Меня, наказа Божья
Преступника–безумца;
Из–за меня Он смерти
Злой тело Свое óтдал;
Тесним и сокрушаем
Был, погрузив главу
Свою в потоки вод
Ермонских Иордана,
Чтобы омыть внутри мне
Грехов глухую мерзость.
Но снова змий, виляя
Хвостом бесцеремонно,
Рассудок мой тревожит,
Всевая помышлений,
Влекущих в бездну, рой,
Чтò на моем пути сплошь
Быть преткновеньем чает.
И подстрекает подло
Дракон коней безумных,
Узды отнюдь не знавших;
И душу мою ввергнуть
В глубь пороков ищет,
В ров гибельных страстей;
И всадника худого,
Чтò удилами правит,
Ниспроверженья жаждет.
И вéлий [292] огнь во мне
Злоумный возжигает,
Взяв супротив меня
Тот внутренний огонь,
Которым сам палим.
Но Ты мне Свою руку
Подай, языков Спáсе [293],
С корнями Велиаров [294]
Корчующий обман;
Ты, Кто, уймешь однажды
Потоки и, не медля,
Вспять обратишь их, нечто
Предивное сотворши [295];
И необъятный мóря
Вал, высушив мгновенно,
Ты посуху Израиль,
Народ Свой, проведешь;
И скажешь слово, имже [296]
Всё сразу прекратится.
Веди ж огонь–повозку,
Гиганта–скорохода,
Несущий свет без меры,
Да семичастный [297] огнь Твой
Жар пéщи Вавилонской [298]
Преобразит в росу!
Миловал падшее Ты;
И порочные узы
Ты расторг сокрушенной,
Слёзы лившей, блуднице;
Кровоточивая же
Исцелилась касаньем
Крáя одежды Твоей;
И из мертвых восставил
Дочь Иаира, велев
Ее духу вернуться;
Лéпрой [299] больных – очистил;
Дáровал зренье слепым;
Беса изгнал Ты долой
Из девицы Сидонской.
Одр Ты поднял другому,
Дав крепость расслабленью;
Кривое – выпрямляешь;
Злых духов гонишь прочь.
И лишь руки коснувшись,
Пресек Ты жар, палящий
Петровой тёщи тело;
И несть числá иному,
Чтò сотворил еще Ты.
Вот чудо будет, если
Мой пыл огнём моим же
Уймешь, на мои угли
От родников бездонных
Свои роняя рóсы!
Подай же мне, Спаситель,
Всегда Твоей безмерность
Петь доброты, и Отчей,
И, также, – Духа Свята [300]!
Десять глав о добродетели и пороке
Перевод А. Сидорова
1. Тяжкие страдания святых есть арена борьбы зависти и добродетели: зависть, чтобы одолеть, упорствует, а добродетель, чтобы остаться непокоренной, все переносит. И зависть борется, чтобы процветал порок через наказание преуспевающих в добродетели, а добродетель противоборствует, дабы стойко держались люди благие, даже в тяжких бедах и страданиях.
2. Подвиг добродетели есть постоянное борение в трудах, и мужественно выдержавшим их он приносит победный венец — бесстрастие души, благодаря которому она, соединившись с Богом любовью, в своем внутреннем расположении удаляется от тела и мира. Ибо телесные мучения укрепляют душу стойких.
3. Изначала похищенные прелестью наслаждения, мы предпочли смерть подлинно сущей жизни. И поэтому мы с благодарением несем телесный труд, умерщвляющий это наслаждение, чтобы, самой кончиной его упразднив вместе с ним и смерть, получить обратно вернувшуюся к нам жизнь, [некогда] проданную наслаждению, а [теперь] выкупленную малыми трудами плоти.
4. Если плоть благоденствует, то обычно приумножается сила греха. А поэтому ясно, что когда плоть страдает, добродетели, естественно, присуще возрастать. И мы должны мужественно переносить страдание плоти, поскольку оно очищает скверну души и обеспечивает будущую славу. Ибо нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18).
5. Врачи не исцеляют тело, предлагая всем одно и то же лекарство, — и Бог не врачует болезни души одним только способом исцеления, годным для всех, но делает [людей] здоровыми, пользуясь лекарством, подобающим для каждого в отдельности. И мы, исцеляемые, возблагодарим [Его], даже если случается нам претерпевать мучения, ибо блаженна конечная цель [врачевания].
6. Ничто так не изобличает внутреннее расположение души, как возрастание плотских страданий. Ибо если она поддается им, то являет себя любящей плоть больше Бога, а если пребывает непоколебимой в потрясениях их, то показывает себя чтущей добродетель паче плоти. Благодаря этому душа и воспринимает вселение Бога, Который ради нее претерпел
наши страдания и Который [победно] возвещает [ей], как некогда возвещал [Своим] ученикам: Мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16:33).
7. Если все святые были причастниками воспитующего наказания, то и мы, воспитываемые вместе с ними, возблагодарим [Бога], дабы нам удостоиться стать причастниками их славы. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12:6–Притч. 3:11–12).
8. Адам, приняв наслаждение, предложенное [ему] ребром [его], извел человечество из рая, а Христос мучением [от ран, нанесенных] копией, рассек это наслаждение и ввел разбойника внутрь рая. Возлюбим же и мы мучение плоти и возненавидим ее наслаждение. Ибо мучение вводит и восстанавливает нас в [божественных] благах, а наслаждение выводит и удаляет от них.
9. Если Бог, ставший человеком, страдает плотью, то разве не будет радоваться страждущий, имея Бога Сопричастником в страдании? Ибо [Бог] обеспечивает Царство [Небесное] тому, кому сострадает. Истину говорит [Апостол]: Если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:17).
10. Если непременно должно мучиться, вследствие примешанного праотцом к [человеческому] естеству наслаждения, то перенесем мужественно временные страдания, притупляющие в нас жало наслаждения и освобождающие нас от вечных мук, которые оно влечет.
К Феопемпту схоластику
вопрошающему о «судье неправедном» (Лк. 18:6), [а также о словах]: «Если кто ударит тебя по правой щеке» (Лк. 6:29; Мф, 5:39) и «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин. 20:17)
Перевод А. Сидорова
Для кого Слово есть нечто поклоняемое, для тех и жизнь, толковательница слова, есть нечто добродетельно свершаемое, дабы они, восприняв от [духовного] делания печать истинного ведения, узнали благодаря испытанному, насколько важнее быть, чем знать. И быть всегда [будет] важнее и больше, чем знать, покуда благополучно не свершится [полное] усвоение [подвизающихся] к Причине [всего]: усвоение, которое покоем ограничивает движение, а непреложностью воли — [страстные] порывы души; взамен им даруется, вслед за благодатью, обожение — награда за священное и богоподобное житие здесь. И ты, богохранимый владыка, премудро направляя к этому [свою] жизнь, стремишься добиться того, что через Благость [Божию] предложено всем, но что ускользает от всех в силу своей беспредельности. Ибо оно иногда подстрекает [наше] стремление неописуемой и цветущей Красотой, чтобы привлечь к себе; а иногда, чтобы вышколить [нас], изумлением пред сверхбеспредельным и божественным Величием хоронит пресыщенность — родительницу гордыни и порождение разгульного веселья у тех, кто не видит впереди пламенный меч, поставленный вместе с Херувимами [у сада Едемского] и обращающийся (Быт. 3:24), а также у тех, кто приступает к добродетели без страха [Божия]. Но ты, приумножая скромность [свою] величием преуспеяния в прекрасном и твердо зиждясь [на вере], далеко продвинулся по пути духовного совершенствования. И меня, неизвестного и смиренного, удостоил своим знакомством, способом, предоставленным природой: я имею в виду способом написания послания. Ведь слово связывает [друг с другом] отсутствующих и являет [никогда] не видевших [друг друга]; через мысль оно сближает и сочетает [с нами] до сих пор незнакомого нам чувственным образом [человека], и он, благодаря этой мысли, начинает обретать свои телесные черты. Поэтому ты, в своей [духовной] преисполненности возжелав мое ничтожество, подвигнулся к нетелесному лицезрению [меня]. Явив себя имеющим преимущество в даре слова, как и в прочих дарах, перед другими [людьми], украшенный всяческими [добродетелями] вследствие праведной жизни, ты возревновал о том, чтобы каким–то образом возвести меня, подслеповатого, к созерцанию священных словес, восхождение к которым превышает [силы] человека, еще не вышедшего за пределы естества и бытия [вещей] неустойчивых и обладающих протяженностью. И [все] это — только ради меня, добровольно смешавшегося с грязью этих [чувственных вещей] и наподобие червя ползающего в навозе нечистых страстей. Однако ради послушания и уважения к вашей любви, посягая на то, что превышает [мое] достоинство, я отвечаю на вашу просьбу и высказываюсь о [столь высоких] предметах — но лишь гадательно, а не утвердительно.
