Наталия Соколова - Под кровом Всевышнего
Галя поддержала брата:
— Приезжай к нам, Гриша, мы будем тебе рады, не оставим тебя, устроим.
Вскоре Гриша поступил работать на софринскую фабрику, недалеко от Сергиева Посада. Гриша был верующим, часто посещал Лавру, вошел в послушание к общему духовнику наших семейств отцу Илье. Видно, по его молитвам Бог послал Грише необычайно кроткую и нежную жену Ольгу. Таких тихих и смиренных женщин я, кажется, до сих пор не встречала. Они начали свою семейную жизнь в Сергиевом Посаде, в семье Оли, где им выделили комнатушку.
Как-то летом Гриша с Олей и годовалой дочкой приехали в Гребнево навестить Галю. В тот год мы искали людей, которых можно было бы поселить на зиму в гребневский дом, чтобы его сторожить. Гриша охотно согласился переехать к нам осенью с семьей и жить у нас до лета. Таким образом, у меня появился как бы еще один сын, которого я полюбила, как родного. Эта семья прожила у нас в Гребневе три зимы, в течение которых увеличила свою численность еще на двух сыновей. Зимой я часто навещала свой дом, останавливаясь в кабинете батюшки. Эту комнату я просила держать закрытой, чтобы дети туда не ходили. Но к ужасу своему убеждалась, что шустрые малыши прорывались и туда, устраивая там беспорядок, как и повсюду в доме. Ничего, я им все прощала, потому что видела, как тяжело Олечке одной справляться с тремя подвижными детишками.
Гриша вставал в пять утра и бежал три километра на электричку, спеша к восьми на работу. Вечером он возвращался очень усталым, скоро ложился, дав детям команду спать и не шуметь. В девять вечера дом погружался в тишину, Ольга могла спокойно навести порядок. А в воскресные дни вся семья шла в храм, где Гриша стал петь в хоре. У него оказался сильный красивый тенор. Люба стала обучать Гришу нотам, давала ему теноровые партии, которые он усердно изучал под свой аккордеон.
А когда наступало лето и в гребневский дом съезжались семьи Феди и Любы, то Гриша на три месяца снимал себе дачу. Они все устали от этих переездов, и Гриша мечтал выстроить свой дом. Все родственники обещали ему помочь. Тогда он ушел с работы и стал хлопотать о постройке. Вот в это самое время и свалилась на него должность старосты церкви. Гриша был ошарашен не меньше меня, но, слушаясь голоса совести и не смея перечить воле архиерея, он немедленно приступил к работам в храме.
Новые староста и казначей
Получив в руки связку ключей, Гриша сказал: «Не по одному же ключу у них было от всех помещений, сундуков, ящиков? Значит, у старух остались еще ключи. Тогда я должен сменить все замки». И Гриша первым делом поехал в город и купил больше тридцати замков. Он развесил их повсюду, снял старые и первое время страшно путался с массой ключей. Наконец, недели через три, он догадался повесить доску с надписями помещений, поместил туда и ключи.
А первые дни нам было ужасно трудно. Гриша говорил: — Мы с Вами, как слепые котята: тычемся туда-сюда, ничего не можем найти, не знаем, где что лежит. Где свечи? Где масло для лампад? Где мука для просфор? Где соль? Где печати?
Никто из прежних церковников не взял на себя труд ввести нас в курс дела. Нам только сказали: «Денег нет в наличии, вот только мелочь на сдачу. Несгораемый ящик пуст, ключ от него сломан. Все документы — в шкафу сторожки, разбирайтесь в них сами».
Но когда нам с Гришей было разбираться? Оставалось всего две недели до Пасхи. К Вербному воскресенью требовалось много просфор. А на Страстной неделе надо будет печь большие артосы. Кто будет все это делать? Ведь все ушли! Новый настоятель отец Сергий разводил руками, не понимая, куда он попал. До нашего прихода он восемь лет жил за границей, куда был направлен сразу после окончания Московской Духовной Академии. Так что порядков в приходах СССР отец Сергий не знал, с грубым сельским населением не встречался. Его ужасало все, что он видел и слышал. На церковном собрании он, как человек новый, молчал. Теперь настоятеля угнетало то, что он на своей машине не может даже подъехать близко к храму: снег стаял и весенняя грязь засасывала колеса машин.
В прежние годы мы неоднократно просили старост и настоятелей храма позаботиться о дороге. Ведь до асфальтированного шоссе оставалось всего сто метров. Тут было футбольное поле, которое изрыли буксующие машины. Отец Сергий этого не потерпел и с первых же дней попросил у нас с Гришей денег на постройку дороги. Мы отдали ему наши выручки, но предупредили, что дело не в деньгах. Прежняя староста не раз обращалась в сельсовет с просьбой разрешить построить дорогу, но хлопоты ее были безуспешны. К нашему удивлению, отец Сергий за день «пробил» это дело. К Вербному воскресенью затрещали у храма тракторы, заревели самосвалы. Не прошло и недели, как выросла белая насыпь и храм получил автомобильную связь с городом.
В дальнейшем мы убедились, что отец Сергий все дела с Божьей помощью производил быстро и ловко, он обладал талантом найти подход к людям. Когда я рассказывала своим сыновьям, кто у нас в Гребнево назначен настоятелем, то от каждого слышала одну и ту же фразу: «О, это вам повезло! С отцом Сергием очень приятно иметь дело». Мои дети с ним вместе учились и знали его хорошо.
Но отцу Сергию не повезло в том, что он пришел на наш приход после бунта, после того, как в помощники ему попали мы с Гришей. Гриша, конечно, привык бы к своей должности, но я была до крайности бестолковой. На седьмом десятке лет постигать все сложности бухгалтерии — это было мне не по силам! Нашла я опытную в делах женщину (Нину), но она напрасно учила меня писать книги прихода, расхода, ведомости. Я в толк ничего не брала, по три раза все переписывала, ошибалась на каждом шагу. Мне было не до бумаг.
Мы печем просфоры
На службы к концу Великого поста требовалось много просфор, а печь их никто из нас не умел. Я смутно помнила, как свекровь моя подолгу месила тесто, помнила, в каком порядке она приступала к выпечке просфорок. Но прошло уже тридцать лет, как я к этому святому делу не прикасалась. Однако пришлось купить дрожжей и начать месить тесто.
Было раннее утро, когда я как хозяйка пришла в церковную сторожку. Никого, кроме меня, там не было. Я лазила по ящикам, искала соль, спички, печати для просфор. Их было штук пятнадцать, но какую из них брать? Нашла ведра, кастрюли, противни, всё мыла, протирала столы… Потом месила тесто до полного изнеможения. Устала, вышла на крыльцо. Оно скрипит, доски прыгают под ногами, качаются под ними гнилые столбики. Посидеть не на чем, будто не было тут прежде хозяина. Ищу истопника, говорю ему: «Мы тут с тобой одни, и обратиться мне больше не к кому. Сделай, голубчик, новое крыльцо, а то сломает кто-нибудь ногу — нам отвечать пред Богом. А я тебе заплачу, сколько скажешь».
Старик с радостью исполнил мою просьбу. Однако мне это дело поставили потом в вину. Но откуда я знала, что надо было добиваться разрешения на ремонт крыльца, заключать договор, составлять документы, выдавать стройматериалы и деньги с подпиской свидетелей и т.п. Нет, я — раз, два, — и дело готово. Так-то!
Гуляю в ограде храма, собираю мусор, оттаявший из-под снега. Кто будет убирать территорию парка? Ведь скоро тут ежедневно на Пасхальной неделе крестные ходы пойдут. Но вот идет с колясочкой и двумя крошечными ребятишками Оля, жена Гриши. Я кричу ей: «Олечка, помеси, пожалуйста, тесто на просфоры, а я за твоими детьми погляжу». Оленька моет руки, месит, а я с детьми собираю мусор и пустые банки с бутылками, разбросанные повсюду после ремонта храма. Ох, сколько дел!
Но вот согрело землю весеннее солнышко, подошло время обеда. Тесто поднялось, пора печь. Пошли, Боже, мне помощников.
Влетает в сторожку веселая молодежь — это все певчие Любиного хора. Находим скалки, надеваем белые передники. Я велю всем надеть косынки на головы. Вываливаем тесто на стол, делим на кучки. Ну, где чья кучка? Раскатываем тесто. А чем резать будем? Чем накалывать? Где взять рюмки? Где спицы?
— Бегите домой, тут ничего не сыщешь!
Гриша затапливает русскую печь. Надо смазывать головки просфор крещенской святой водой.
— А где она?
— Несите опять из нашего дома.
Я командую, ребята все делают ловко, но вопрос следует за вопросом:
— А как жарко топить печь? А сколько времени просфорочкам подходить? А когда их в печь сажать? А чем противни смазывать? Я объясняю:
— Маслом нельзя, нужно металл слегка воском потереть, потом мукой присыпать.
— А где взять свечи? Сколько сыпать муки?
— Свечи есть в храме, но храм заперт. А ключи у Гриши.
— А куда он ушел?
— Ищите Гришу!
Так крутились мы все в сторожке до самого вечера, трудились дружно, весело, часто раздавался звонкий смех. Отец дьякон говорит:
— Мне неловко как-то, потому что я — монах, а не знаю, как печь просфоры. Сколько времени им еще подходить?
